Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

Ингварр кивнул головой, как будто именно такого ответа и ждал от неё.

– Я сын своего отца? – задал он неожиданный вопрос, уставившись на неё потемневшим взглядом, который гипнотизировал мать и выстуживал холодом сердце.

Рагнильда возмутилась, поняв в чём сын её подозревает, и ответила, едва сдерживая гнев:

– Простыни с моей девственной кровью три дня развевались, как флаг, над центральной башней замка. Такой ответ Вас устроит, Ваше сиятельство?

Ингварр, кажется, выдохнул, подошёл к матери, поднёс её руку к своим губам и примирительным тоном сказал:

– Не сердитесь на своего непочтительного сына, матушка! Иногда, чтобы идти дальше, надо вернуться назад. И с чистого листа попробовать построить своё счастье.

Уже отплакав, и окончательно успокоившись, Рагнильда впервые подумала не о себе, а о том, что творилось в душе сына, какие чёрные демоны терзали его сердце. Сколько времени он знает и молчит о любовном треугольнике – отец, она и Альвис? И не потому ли так решительно разорвал помолвку с Фреей, что боялся инцеста?

А ещё герцогиня задумалась над последними фразами сына. Не пора ли и ей посмотреть на свою жизнь со стороны? Разобрать завалы прошлого в душе? И попробовать быть счастливой?

18

Вернувшиеся в Хёргатен в середине сентября, Фрея и Хэвард всего на день разминулись с официально отбывшей в отпуск герцогиней. У обоих горели глаза, когда они рассказывали о своём пребывании в Мадриде. О его старинных узких улочках и монументальных дворцах. Об исторических памятниках и памятниках литературным героям и совсем не литературным. О Мадриде суперсовременном и одновременно средневековом. О богатстве и великолепии внутреннего убранства дворцов и о пышности и многоцветии парков Мадрида. О несметном количестве картин, представленных в бесконечно перетекающих друг в друга залах Прадо, Центра искусств королевы Софии, Галереи Тиссена-Борнемисы, Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо, и по-домашнему скромном, но не менее интересном Доме-музее испанского художника-импрессиониста Хоакина Сорольи.

Когда Фрея села на своего любимого конька – живопись, и из её уст посыпались, как горошины из рога изобилия, имена великих художников – Гойя, Рембрант, Рубенс, Рафаэль, Эль Греко, Ботичелли, Веласкес, Тициан.., Ингварр и Хэвард переглянулись между собой и увидели в глазах друг друга понимание. Поэтому первое, что спросил Ингварр, когда Фрея ушла к себе, а Хэвард задержался, это – не рано ли они вернулись в Хёртаген? Может в Мадриде ещё осталась парочка художественных музеев, не охваченных их вниманием?

Хэвард шутку оценил, но ответил серьёзно:

– Я был встревожен известием об очередном противостоянии с кабинетом министров и посчитал нужным вернуться к исполнению обязанностей начальника охраны.

Ингварр отмахнулся:

– Не стоило беспокоиться. Последние конвульсии уходящей эпохи. Мы сами справились.

– Означает ли это, Ваше сиятельство, – перешёл на официальный тон и даже встал, вытянувшись по струнке, Хэвард, – что Вы больше не нуждаетесь в моей службе Вашему сиятельству, найдя мне замену?

– Сядь, пожалуйста, – поморщился Ингварр, – и к чему этот официоз? Я никого не вижу на этой должности более достойного, чем ты… Если, конечно, ты сам не попросишься в отставку. Просто ситуация не стоила выеденного яйца.

– Так же, как и та, когда вы попали под обвал и чуть не погибли?

– Ты хочешь услышать, что я был не прав, настаивая уехать без охраны? Признаю – был не прав. Исправился. Без охраны больше не путешествую. Всё? Без обид? Дружба?

– Ты даже представить себе не можешь, каково это быть так далеко, и не иметь возможность чем-то помочь, – проворчал Хэвард.

– Ну, теперь ты здесь. Сегодня отдыхай, а завтра уже можешь приступать к своим обязанностям. Охраны, как ты понимаешь, у меня теперь нет, все заделались министрами. Придётся тебе всё начинать с нуля.

– Слушаюсь, Ваше сиятельство! – отрапортовал Хэвард, поняв, что дружеская часть встречи закончилась.

Но в дверях остановился в нерешительности:

– Ваше сиятельство… Не знаю, как сказать… Мы с Фреей хотим пожениться…

– Ну, слава богу! – перебил замявшегося друга Ингварр, – С этой радостной новости надо было начать! Ты уже просил у отца её руки?

– Нет, – смущённо продолжил Хэвард, – решил начать с Вас. Вы были помолвлены… И я не знал, как Вы отнесётесь к нашему браку…

– Хэвард! Фрея мне, как сестра! И я не могу желать ей лучшего мужа, чем ты! Но, как же вы будете жить на две страны? Ведь Фрея успешно прошла конкурс в Королевскую академию Мадрида, насколько я знаю. Это было её мечтой.

– Я сказал ей, что только от неё зависит моё счастье. Я не смогу быть счастлив, если вернусь на родину без неё. И не смогу быть счастлив, если пренебрегу своим долгом, оставшись с ней в Мадриде. Меня разорвёт пополам. Фрея выбрала меня.

– Может быть, можно было как-то совместить? Летать друг к другу…

– Нет! – твёрдо ответил Хэвард, – Уведут! Глазом не успеешь моргнуть, как уведут!

После ухода Хэварда, Ингварр задумался. Хэварду хватило месяца, чтобы завоевать любовь Фреи, а почему не хватило ему? И не слишком ли он беспечен, отпустив любимую от себя на целых четыре месяца?

19

В конце сентября в Хёргатен вернулись Альвис Харальдсен и Арнкелл. Временно исполняющему обязанности первого министра пришлось отчитываться за двухмесячный вояж по Европе уже перед новым составом кабинета министров. Ингварр решил не устраивать одновременную отставку правительства, дабы не спровоцировать слухи о политическом кризисе в стране. Прошения об отставке подписывались герцогом по мере готовности преемников взять на себя ответственность за будущее страны. Старичков провожали на пенсию с почётом, с выдачей наград, соответствующих заслугам перед народом Хёргатена, но в приватной обстановке. Отчёт Альвиса Харальдсена был последним аккордом этого действа.

После торжественного приёма по случаю его добровольной отставки, приличествующих хвалебных речей и высоких наград, Альвис попросил у герцога личную аудиенцию.

– Ваше сиятельство! Я хочу просить Вашего соизволения посетить герцогиню Рагнильду.

– Альвис, Вы с моей матерью свободные, независимые люди. Для того чтобы вам встретиться, не требуется ничьё разрешение, даже моё.

– И, тем не менее, мне и герцогине будет спокойнее, если Вы отнесётесь благосклонно к нашей встрече.

– Я уверен, что человек может быть счастлив, только когда он занимается в этой жизни тем, к чему лежит его душа, находится рядом с тем человеком, кого выбрало его сердце, и живёт там, где растёт дерево его рода. Вы знаете, где сейчас находится герцогиня?

– Да, Ваше сиятельство!

– Тогда, счастливого пути!

– Спасибо, Ваше сиятельство! – ответил с поклоном Альвис Харальдсен и удалился.

Он был несколько смущён ответом герцога. Похоже, тот знает их с Рагнильдой историю, но не только не против их встречи, но и благословил на более близкие отношения. Практически сосватал. Но… Но посоветовал в Хёртаген не возвращаться.

Ингварр же думал о том, что у него неплохо получается устраивать чужие судьбы, как бы теперь разобраться со своей?

20

Дома, в Москве, Лариса, наконец, добралась до интернета. Сведения, правда, о Хёртагене были крайне скупыми. Население страны около 70 тысяч человек, территория составляет 468 км

. Основа экономики – банковский сектор и телекоммуникационные услуги. Ну, это Лара и так знала от Ингварра. Династия герцогов Ольденбургских управляет страной с момента получения ею независимости в 1278 году. Вот это впечатлило!

О том, что происходит в Хёртагене в данный момент, сведений практически не было. Лара даже запустила поисковую систему в Гугле на английском и норвежском языках, и оттуда выловила информацию с достоверностью слухов о политическом кризисе в стране в связи со сменой правительства и разрыве помолвки между правящим герцогом Ингварром Ольденбургским и Фреей Харальдсен по инициативе невесты.

Через месяц те же источники сообщили, что герцог готовится к свадьбе, и высказали предположение, что разрыв помолвки с предыдущей невестой, был, всё-таки, по инициативе герцога. Имя новой пассии герцога не сообщалось, выдвигались только версии. Самой вероятной кандидатурой называлась Александра Жозефина Тереза Шарлотта Мария Вильгемина принцесса Люксембургская

, а двухмесячный вояж Ингварра Ольденбургского, по мнению прессы, был связан именно с поиском новой невесты, а не с экономическими причинами, как считалось ранее.

Лариса отнеслась критически к этой информации, ведь если это правда, то тогда зачем Ингварру понадобился фиктивный брак с ней? Что-то тут не сходилось. Но слухи неожиданно приобрели очертания правды, когда в середине октября Ингварр позвонил сам, и попросил «изыскать возможность» (так он изящно выразился) приехать в Хёртаген раньше «оговоренного срока» в связи с «изменившимися обстоятельствами». У Лары больно кольнуло в сердце, но она собралась с духом и пообещала прилететь в начале ноября на четыре дня, когда в России будут длинные выходные в связи с Днём народного единства