Сегодня, а ещё лучше – вчера! Свадебный хоровод Созвездий

…Карие глаза встречаются примерно у 50% населения Земли.

Люди с карими глазами, отличаются импульсивностью, безудержной страстью, повышенной активностью. Они – лидеры. Они не терпят поражений и случаев, когда кто-то с ними не согласен: их мнение – единственно правильное, и никак иначе. Сексуальность, чувственность, обаяние – отличные дополнения к их личностным качествам.

Такие люди обладают природной красотой, отличаются умом, неугомонностью. Они не злопамятны, быстро прощают и забывают мелкие обиды. Карие глаза могут означать и некоторую ветреность: такие люди легко влюбляются, но столь же легко могут забыть объект своей любви.

Кареглазые леди необыкновенно быстро сходятся с людьми. Они общительны, не закомплексованы, уверены в себе «на тысячу процентов». Самооценка у них, в большинстве случаев, завышенная. Они этого, как правило, не замечают.

Кареглазые женщины неравнодушны к золоту, богатству, деньгам. Они хитры, умны, изворотливы, находчивы.

От грёз любви не отличим

Сочинение на тему «Как я провел лето»

Ради счастья, ради нашего, если мы хотим его…

Ох, и странные, эти русские! (продолжение рассказа «Кошка, которая гуляла сама по себе» из сборника «Зеленые глаза»)

И этим всё сказано

Сразу и навсегда!

Мой ангел смотрит на меня…

Уйти по-английски

От сердца к сердцу мост

Пришвартоваться в тихой гавани

Благодаря и вопреки

Перевоз Дуня держала

От ненависти до любви и обратно

Свадебный хоровод Созвездий

Одним росчерком пера

Свадебный хоровод Созвездий

Над Землёю ночью поздней,

Если бросить в небо взгляд,

Ты увидишь, словно гроздья,

Там Созвездия висят.

А.Хайт

1

Палома

с нетерпением ждала своё четырнадцатилетие. Тому было две причины. Обе связаны между собой так тесно, что разделить их, выделить – какая важнее, было просто не возможно. Причины, они же желания, ожидания, так много значили для Паломы, что спроси кто-нибудь её – выбери одну, откажись от другой, и я точно всё исполню, она не смогла бы сделать выбор. Потому что… Потому что сама жизнь для неё тогда потеряла бы всякий смысл.

Палома с нетерпением ждала проявления своих магических способностей и предложения руки и сердца от принца Кайонэ.

Кайонэ сам по себе был сплошная магия. Как личность. Как мужчина. Как наставник. Как друг. Как предмет её девичьих грёз. Он всегда появлялся в её жизни, когда ей было особенно трудно. И всегда, кажется, просто одним фактом своего нахождения рядом, успокаивал её мятущуюся душу, давал простые ответы на трудные вопросы, устранял проблемы, которые минуту назад казались не разрешимыми.

В первый раз это случилось, когда ей было 5 лет. Так запомнилось Паломе, хотя мама утверждала, что впервые принц Кайонэ увиделся с нею в 3 года. Он тогда заехал к ним в гости в Серпентию по дороге домой в Сакурато после длительного паломничества по заморским королевствам. С Паломой тогда, опять же по утверждению мамы, не было никакого сладу. Она по любому поводу настаивала на своём, всё делала назло родителям. Чуть что не по ней – закатывала истерики с катаниями по полу и воплями. «Хочу», а, значит, «могу», было её девизом. Палома была самым настоящим маленьким деспотом. «Маленьким» в смысле роста, но никак не воздействия на окружающих. Мало того, что она упрямилась, но ещё и дразнилась, и даже ругалась. В устах малышки, где-то подслушанные взрослые ругательства, значения которых она не понимала, звучали одновременно и ужасно, и уморительно. Папа Дрэго, по крайней мере, всегда хохотал. А мама Мэрисела паниковала. Родители и реагировали на капризы дочери по-разному. Мама старалась вернуть Палому к разумному поведению строгими мерами, а папа кидался успокоить выполнением её «хочу».

На удивление родителей, во время праздничного обеда в честь гостя, Палома не капризничала, тарелки не кидала, едой не плевалась. Внимательно и как-то очень по-взрослому смотрела на диковинного принца, так не похожего ни на одного человека, виденного до сих пор. А когда малышке надоело сидеть за столом, она слезла со стула, подошла к гостю и, решительно взяв его за руку, увела из залы. Кайонэ не сопротивлялся ни когда его выдернули из беседы со взрослыми, ни когда заставили играть в кубики в детской. Три дня Палома развлекалась с новой «игрушкой», и только потом, когда интерес к принцу потеряла, он уехал.

Так рассказывала мама. Но Палома ничего этого не помнила, а потому этой первой встречи с принцем Кайонэ для неё как бы и не было. А вот себя в 5 лет она прекрасно помнила. Она тогда впервые осознала, что Драконом, как папа, ей не стать никогда. В лучшем случае, она станет, когда вырастит, какой-нибудь птицей, пичужкой. Каким-нибудь некрасивым, сереньким, вечно побирающимся и гадящим на головы людей Голубем. Палома до сих пор помнила ту боль, которую она испытала, когда впервые эта ужасная мысль, осознание неизбежности катастрофы, вопиющую несправедливость мироздания, дошла не только до её ума, но и кольнула в сердце. (Палома росла развитым не по годам ребёнком, и точно помнила, что уже в 5 лет мыслила глобальными категориями).

В этот кризис родители тоже вели себя с Паломой по-разному. Мама пыталась объясниться с дочкой, поговорить, что-то рассказать, но та ничего не слышала, не воспринимала. Папа не считал нужным вступать ни в какие разговоры. И вообще злился, что на его исключительность кто-то смеет покушаться, пусть и родная дочь, а потому её вопли и стенания заканчивались стояниями в углу. И, кажется, не было в замке ни одного угла, в котором Палома не отстояла хотя бы одну «смену». На управляемость дочери не влияли методы ни одного из родителей. Она грубила обоим и во время истерик кричала, что это они во всём виноваты – надо было думать, прежде чем заводить ребёнка, под каким созвездием он родится. Нельзя что ли было потерпеть с её рождением до Стрельца, Кентавра или, на крайний случай, Орла?!?

Каким ветром в это время занесло в Серпентию принца Кайонэ, Палома не знала, но он появился. И буквально одним словом исправил ситуацию. Он спросил Палому – а знает ли она, что голубь тоже хищник? И даже покруче орла! Орёл живёт, рассчитывая на свою силу и ловкость, а вот голубю необходим ум и хитрость, чтобы выжить (камешек в сторону папы-дракона). И с чего она решила, что голуби бывают только скучно-серые? А как же пёстрые голуби? Их насчитывается более пятидесяти видов, и каждый из них может поспорить яркостью своей окраски даже с самым красивым драконом! (кивок на папу-дракона) А самый редкий гривистый голубь, живущий на необитаемых островах? У него на шее длинные заостренные радужной окраски перья, образующие ожерелье наподобие накидки. А веероносный венценосный голубь

? Вслушайся, как звучит: вен-це-нос-ный! А ещё есть голубь-монарх, голубь-монах, кинг, саксонский священник! Да что там говорить! Чтобы осознать красоту голубей, достаточно один раз увидеть белого павлиньего голубя, своей чистотой и непорочностью соперничающего с невестой на свадьбе! (не тогда ли в голове Паломы зародилась мысль о замужестве с принцем Кайонэ?)

У голубей есть высшее предназначение – приносить людям послания от богов и богинь, продолжал своё повествование принц. В большинстве своём – счастливые. Но бывают и предупреждающие. И дальше уже от людей зависит – внять этим посланиям, прислушаться, поостеречься, попробовать исправить или исправиться. Или посчитать плохой приметой, прогнать принёсшую плохую весть птицу, или склонить голову перед обстоятельствами.

А что касается того, что голуби гадят… Так что ж, так поступают не только все птицы, а также звери, и даже человек. Но только у голубей это связано исключительно с хорошими приметами: испачкал одежду – к обновке или подарку, какнул на руку – к хорошему завершению дела или вдохновению, попал на голову – к везению в жизни, счастью, достатку

.

Палома слушала принца Кайонэ открыв рот, а потом спросила – откуда он так много знает о голубях? «Из книг, – тонко улыбнулся принц, – Тот, кто много читает, будет знать не только о голубях, но и обо всём на свете». С тех пор юная принцесса пристрастилась к чтению. На радость мамы Мэриселы, которая не раз упрекала папу Дрэго, что свою леность к учению их дочь получила в дар исключительно от него.

В общем-то, ничего нового из того, что пыталась Паломе рассказать мать, Кайонэ не сказал, но его она услышала. И после этого уже готова была воспринимать уже и более серьёзную информацию – о природе магических способностей, их происхождении, передачи по наследству, ответственности, ограничениях и так далее.

А ещё в тот его приезд Палома выучилась прекрасно сидеть в седле (до этого с мамой учиться не желала, а папу лошади к себе не подпускали, чувствуя его драконью природу). И с тех пор понеслось: дядя Кайонэ сказал так (словосочетание «принц Кайонэ» исчезло из лексикона девочки, заменившись на менее официальное и более родственное – «дядя»), дядя Кайонэ сделал вот этак… Папа Дрэго ужасно злился из-за своего пошатнувшегося авторитета в глазах дочери, а мама Мэрисела тихонько посмеивалась.

Палома очень надеялась, что дядя Кайонэ будет частым гостем в Серпентии. И очень его ждала. Но он не появился ни на её следующий день рождения, ни на другие праздники, и перед празднованием своего семилетия принцесса закатила скандал, заявив, что если дядя не приедет и в этот раз, она день рождения отмечать вообще не будет! Не помогли уговоры даже любимых дедушек и бабушки.

Папа Дрэго спускал пары, то бишь, выпускал дым и огонь в своей любимой пещере, обвиняя любимую жену в капризах дочери. Его главным аргументом было не выполненное обещание Мэриселы, что кризис детского возраста уже закончился и капризов больше не будет. Мэрисела металась розовой птицей между любимым мужем, любимой дочуркой и любимыми родственниками.

В итоге принц Кайонэ получил персональное приглашение на семейный праздник и любезно им воспользовался. Но лучше бы он этого не делал! Вначале ничего беды не предвещало. Обрадованная Палома повисла на шее у обожаемого дяди и не отходила от него ни на шаг. Принц Кайонэ пытался вести себя согласно дворцовому этикету и уделять равное внимание всем присутствующим. Палома начала ревновать. Вице-король Фроуд не к добру вспомнил, как отмечались дни рождения его дорогой Мэриселы. Разговор плавно перетёк в воспоминания о её взрослых балах, до которых «и оглянуться не успеешь», как будет недалеко и «его любимой внучке». Так для Паломы выплыла на свет история сватовства принца Кайонэ к матери. Девочка сложила два и два, и, в итоге, открыла для себя, что Кайонэ приезжает в Серпентию не ради неё, а ради мамы, которую всё ещё любит, и именно поэтому до сих пор не женат.

Палома замкнулась. Ушла к себе раньше времени. С принцем Кайонэ («дядя» временно ушёл из её лексикона) попрощалась холодно. Отцу успела шепнуть, что больше никогда в жизни не хочет видеть принца, потому что он любит маму, а не её. И разрыдалась на коленях вице-короля Хонора.

Заснуть в эту ночь рыдающей принцессе так и не удалось. Впрочем, такая же проблема была и у всех жителей в округе. Заснёшь тут, когда пол трясётся, откуда-то с небес то и дело раздаётся мощный рык, как будто гром грохочет, а вершина горы полыхает огнём, как будто началось извержение вулкана. «Что-то разбушевался наш дракон в последнее время. Не к добру это!», – думали люди. А это всего лишь король Дрэго выяснял отношения с принцем Кайонэ.

На несколько лет отношения Серпентии с Сакурато перешли в плоскость только дипломатических. И в следующий раз принцесса Палома увидела принца Кайонэ только на свой десятый день рождения. Она не догадывалась, что встретиться потенциальным союзникам пришлось из-за резко обострившейся международной обстановки.

В королевстве Лабария