Из переписки моих родственников. Военные годы: 1941-1945

Произошло потрясающее событие – позавчера вдруг объявился Френкель[79 - Леонид Давыдович Френкель, друг М.И. Гринберга. Френкель и его жена детская писательница Софья Аньоловна (1900–1986; урожд. Богданович) упоминаются в «Телефонной книжке» Е.Шварца: «… и Френкель, славный, умный человек, настоящий человек, инженер, стал ее мужем». http://romanbook.net/book/9296053/?page=6#n_57]. Он, приехав на место, только снял комнаты и сразу отправился сюда за семьей. Дал мне на всякий случай маршрут, как туда отсюда ехать: главную часть пути по Волге из Ярославля. И Фр<енкель>, и его жена совершенно очаровательные люди, ребятишек с ними четверо, моложе пяти лет, свояченица и теща, не считая вещей. Судя по его рассказам, место его службы не особенно заманчивое, но зато весьма отдаленное. О наших планах вы можете быть больше в курсе чем мы, если Бешелев по телефону звонил из Москвы, он теперь там: разрешает нашу судьбу. С Козаковым вышло недоразумение: он видел С<ергея> Дм<итриевича> не в Л-де, а на месте его службы. Наташа уже получила письма, в котором упомянуто, что С. Дм. пишет одновременно мне, но я еще не получила его.

Лидуся, ты правильно заметила, что я к твоему приезду отношусь сдержанно, потому что мне тебя жалко. Если бы здесь не приходилось разрешать вопросов, то я бы и сама справилась. Если оказалось бы, что мы будем зимовать здесь, то мне придется снять квартиру и взять детей к себе. Тогда я смогу наблюдать за ними и подкармливать их утром и вечером. Теперь мне это очень трудно, надо прятаться и учить детей предательскому отношению к товарищам. А мне жаль маленьких, они похудели. Кстати, Женя умирает от зависти, что у Алеши есть серый костюм, как у Сережи, а у него нет, и я нахожу, что такой костюм действительно нужен Женичке, ты купи и привези, если приедешь. Есть ли у тебя список нужных вещей? Прибавь к нему уксусную эссенцию, сухую горчицу и пиретрум[80 - Средство от клопов.] (кажется, есть у Нюши).

48. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 9 августа 1941

Дорогая моя мамуся! Послала тебе вчера 200 руб. и письмо. Была у Клары Гитмановны. Очень сложные чувства испытывала я, находясь у нее. Она живет с девочкой[81 - То есть с Вероникой.] у С<ергея> Д<митриевича>. Очень тепло расспрашивала о тебе и детях. Ждем через пару дней Бешелева с решением из Москвы. От С<ергея> Д<митриевича> последние известия от 1/VIII, он, по-видимому, в боевых частях, находится недалеко от нас. Она получила назад деньги за дачу и сегодня вышлет тебе часть, большие суммы сразу мы опасаемся высылать. Она решила остаться в Л-де. Я ее поддерживаю. В связи с решением о вас и я решу свою судьбу. Может быть, и у Мары что-нибудь выяснится к тому времени. Посылаю тебе в Катюшину посылку немного сахару, конфеты и мешок. От Гогоши имела открытку из Иванова[82 - Город Иваново находится примерно на полпути от Ленинграда до Йошкар-Олы.] от 3/VIII. Теперь он, вероятно, уже на месте. Твои открытки от 2/VIII и 3/VIII уже получила. Целые дни являюсь связистом, созваниваюсь со всеми, как только известия получаются. У Мары больше волнений чем работы. Сарра хворала желудком, теперь поправилась. Нюша добывает нам пропитание и только благодаря ей мы сыты, все это очень сложно сейчас. Лида

Была я в Собесе, они запрос получили и 12/VIII вышлют дело.

Мешок с Катюшей не удалось послать, так как очень много вышло, а немного сахара и конфет я вложила.

Документы задержим, пока не выяснится, где ты будешь. Деньги не пропадут в течение 6 месяцев, а то будут гулять по почте. Это мне предложила сама служащая, очень сочувствующая старушка и она права, правда?

49. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 10 августа 1941

Дорогая моя мамуся! Получила вчера от тебя открытку. Была в Собесе, и там мне служащая сама посоветовала задержать документы, пока не будет известно окончательно, где ты будешь. Мне кажется это правильным, и я с ней согласилась. Как только будет известно твое окончательное местопребывание, они вышлют, я к ним заеду. Деньги шесть мес. не пропадут.

Я была на кладбище. Там все в порядке. Конечно, осталось немного из того, что мы посадили 10/VI[83 - 10 июня – день смерти Надежды Давыдовны Рабинович. Она была похоронена на Еврейском Преображенском кладбище в Ленинграде.], но все же часть еще цветет и я подсадила. Ждем со дня на день приезда Бешелева, он вчера звонил из Москвы, там решается ваша и наша судьба. У Мары пока новостей нет.

Бедная моя мамуся, и холод и голод приходится тебе терпеть ради детей. Я чувствую себя последней дрянью, что ничем тебе не помогаю, но я боюсь быть только лишним «ртом» у вас, что я буду делать при такой неопределенности?

Руки чешутся к работе и сижу без толку. Надеюсь, что скоро этому будет конец и что-нибудь выяснится. У нас резкое похолодание, как ты там на своем балконе? Крепко обнимаю, целую тебя и благодарю, моя дорогая. Лида

50. С. Д. Спасский – Наташе Роскиной (из действующей армии в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 10 августа 1941

Милая моя, любимая Тусенька! Шлю тебе 3-ье письмо. Надеюсь, первые два ты уже получила. Как-то ты себя чувствуешь? Л. Д. прислала мне открытку, пишет, что ты купаешься. Я тоже иногда выбираюсь к реке, но здесь это труднее. Вообще же живу деревенской жизнью, чем-то напоминающей жизнь в Домкине[84 - Лето 1937 г. (последнее лето перед смертью Н.Д. Рабинович) Наташа и Алеша провели вДомкино Лужского района Ленинградской обл. Описанию этого лета посвящена главка «Светлые воспоминания» из повести Н.А. Роскиной «Детство и любовь» (журнал «Звезда», № 6, 2015).]. Только спим мы прямо на полу, на сене, самолеты кружат над головой и иногда вся изба дрожит от артиллерийской перестрелки. Но я привык ко всему и чувствую себя хорошо. Только о близких думается постоянно, и тебя хочется обнять, моя дорогая. Надеюсь, это когда-нибудь все же получится. Боюсь только, что ты подрастешь совсем за это время и забудешь меня. Хотя все-таки почему-то я уверен, что мы непременно встретимся и встретимся хорошо. Жизнь идет пока довольно однообразно, но перемены могут быть каждую минуту. Обо всех изменениях буду тебе сообщать. Возможно, что начну я работать по своей специальности, так как [след. стр. не сохранилась]

51. С. Д. Спасский – Алеше Спасскому (из действующей армии в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 10 августа 1941

Милый мой Лешенька! Как ты живешь, мой мальчик? Купаешься ли в реке и научился ли плавать? А я научился стрелять из винтовки и довольно хорошо. У меня очень удобный новый противогаз, с которым я всегда хожу так же, как и ты ходил со своим в Ленинграде[85 - Видимо, с противогазом Алеша ходил во время войны с Финляндией зимой 1939–1940 гг. О реальной возможности применения химического оружия во время войны с Финляндией см. http://www.himbat.ru/forum/viewtopic.php?t=649]. Интересно, в какие игры вы играете и с какими ребятами ты подружился? Жалею, что не могу показаться тебе в военной форме. Как поживает Женя, дерешься ли ты с ним или нет? Есть ли у вас фанфара? Я недавно получил фанфару для нашего полка, шел по дороге и все пытался в нее затрубить, только у меня ничего не вышло. Ну, будь здоров, мой дорогой. Крепко тебя целую. Твой папа.

52. С. Д. Спасский – Наташе Роскиной (из действующей армии в Гаврилов Ям Ярославской обл.) [без даты]

Любимая моя Наташенька, может, все-таки хоть какое-то мое письмо дошло до тебя и ты знаешь, что я помню тебя, люблю и очень о тебе беспокоюсь. Что-то не радуют меня вести о вашей деревне. Главное, не представляю, как ты будешь дальше учиться. Неужели Литфонд не наладит чего-нибудь в этом отношении? Ведь совершено необходимо, чтоб ты продолжала занятия в школе и не потеряла бы год. К сожалению, я ничем не могу помочь и все мои огорчения не облегчают твоего положения. Правда, и у нас жизнь достаточно трудная и сложная и, очевидно, зима будет тяжелая. Но и это не утешение для тебя. Не знаю, что думали Горев и Слонимский[86 - Конкретных деталей о жизни в эвакуации ленинградских писательских детей известно сравнительно мало (или я не все нашла). Особенно скудны вспоминания о периоде жизни в Гаврилов Яме. См., например, публикацию Эдуарда Шнейдермана (Элитфонд: О деятельности ЛО ЛФ СССР в 1930-1950-е гг., «Звезда», № 1, 2004), в которой говорится сразу о втором месте расположения лагеря, а первый период – с июля по август – не упоминается: «В августе 1941 г. писательских детей вывезли в Молотовскую (Пермскую) область, где под руководством главврача лечебного отдела ЛО ЛФ С. Г. Берлянда был организован детский лагерь (интернат)».Спасский безусловно знал, кто руководил эвакуацией, и не зря упоминает М. Слонимского и Я. Горева как ответственных за выбор места.Е.Г. Полонская, жившая в Молотове (в Перми) в гостинице «Центральная», где сгруппировали эвакуированную интеллигенцию, плохо отзывается о Слонимском:«Жизнь в этом городе сплошной бред. Мне все время не давали постоянной прописки. Слонимский, как Вам известно, мало интересуется своими товарищами, а он стоит во главе Союза (имеется в виду Ленинградское отделение Союза писателей – Б.Ф.). Он устроил себе комнату в гостинице, для семьи и домработницы. Получает вроде пайка и обеды, а на всех прочих ему наплевать» (Фрезинский Б. Судьбы Серапионов. СПб, 2003, стр. 328).Но до меня никакие такие рассказы – критика Слонимского – не дошли. Я помню, как мама моя рада была случайно встретиться со Слонимскими в 1960-х гг. в Доме творчества писателей в Малеевке.Про Я. Горева мне ничего не удалось найти кроме следующего упоминания в перечислении жителей «писательского» дома на канале Грибоедова в воспоминаниях Н. Томашевского о Зощенко: «Я. Горев, сколько помню, замечательный тем, что в порядке освоения классического наследия измерял школьной деревянной линейкой величину реплик в пьесах Чехова, дабы держаться этой величины в своих собственных».http://www.rulit.me/books/vspominaya-mihaila-zoshchenko-read-320471-69.htmlА про эвакуацию в Пермь сейчас много материалов, их легко найти в Интернете, например, http://www.beriki.ru/2010/05/23/chastichka-leningrada-v-krasnokamskom-raione.] выбирая для вашего проживания эту деревню. Какой трудный период мы сейчас переживаем. Пишу тебе в день, когда в штабе фронта заинтересовались судьбой всех писателей и собираются распределить их по частям в качестве литературных работников. Пока пишу отрывочные стихи и, неожиданно для себя, снабжаю наш боевой листок[87 - В какой-то момент Спасский работал в редакции газеты "За Советскую Родину" 1-й Кировской дивизии Ленинградского народного ополчения. Редакция находилась в бывшем Доме творчества ленинградских писателей в городе Пушкине. Называет ли Спасский боевым листком газету "За Советскую Родину" или имеет в виду какое-то другое издание – не знаю.] всякими юмористическими стихотворениями. Вот бы тебе показать. Справляюсь всегда у товарищей о вашем лагере. Не все известия меня радуют. Часто вижусь с литературоведом Айзенштоком[88 - Иеремия Яковлевич Айзеншток тоже работал в газете "За Советскую Родину" – см. Новоселов Н.Д. Взвод писателей – в «Литературное наследство», т.78, ч.1. Айзенштока упоминает (выделяет) В. Кетлинская, избранная в самом начале войны секретарем Ленинградского отделения Союза писателей вместо ушедших на фронт мужчин, в своих воспоминаниях о Шварце: «Необычно и часто неожиданно проявлялись люди в этот тревожный час. Разговорчивые становились сурово немногословными, неисправимо штатские, явно кабинетного типа, обнаруживали воинскую подтянутость. Немолодые люди с больным сердцем – такие, как литературовед Айзеншток – ожесточенно доказывали, что они совершенно здоровы […]”. – см. сб. «Мы знали Евгения Шварца…»http://royallib.com/book/shvarts_evgeniy/mi_znali_evgeniya_shvartsa.html], сын которого тоже в школьной группе. Не встречаешься ли ты с ним? Кланяйся Зое Александровне[89 - З.А. Никитина.], я рад, что ты с ней подружилась. А Наташа Каверина[90 - Дочка писателя Вениамина Каверина.], аллах с ней, может я и наклепал на нее зря. Как твои школьные планы? Странно мне, что я не буду следить за твоей школьной жизнью вплотную. Ну, да все вернется непременно, вернется, моя любимая девочка. Крепко целую твои дорогие глаза. Как хорошо, что мы все-таки успели с тобой попрощаться, хотя и не знали тогда, что прощаемся. Целую еще раз. Твой С.

53. Р. Н. Рабинович – Л. Д. Гринберг (из Гаврилова Яма Ярославской обл. в Ленинград). 12 августа 1941

Дорогой Лидочек! Пришлось поискать открытки в архивах у мальчиков, как видишь, грязные. Прошу тебя выслать Наташины тетрадки (в ее письменном столе) бандеролями и таким же способом пачку конвертов с открытками. Марки у нас есть. От Гоги наконец пришла открытка из Свияжска[91 - Город с крепостью XVI в., примерно в 30 км от Казани, около 128 км до Йошкар-Олы. С конца 1920-х годов Свияжск являлся местом изоляции заключенных, филиалом ГУЛАГа.] от 6/VIII. Его путешествие продлится, очевидно, 10 дней. Беспокоюсь, найдет ли он комнату. Я слышала, что там публика будет жить в палатках и землянках собственного производства. У младших ребят новость: их переводят в другой дом, близко от них, а зачем – для меня непонятно. Женичка отлично себя чувствует в коллективе и очень самостоятелен, а с Алешей одно горе: беспомощный младенец, а от всех переживаний дети, по-моему, регрессируют. Написала Жене Будде и Лили, она кажется должна будет вернуться. О С<ергее> Д<митриевиче> нет известий, он, кажется, на самом фронте. Я беспокоюсь за его судьбу.

Мальчики получили книжки.

Если есть, наволочки на Сережину подушку (кажется, есть у меня дома) и пару простынь для него же, а то белье у него гнилое и разваливается.

Нина жалеет, что я сюда уехала. Передай ей, что мой приезд был совершенно необходим и никогда я себя не чувствовала столь нужным человеком для ребят как сейчас. Ведь у меня главная штаб-квартира и всякий может там найти, что ему требуется.

Мне совсем не плохо, я сплю хорошо и ем достаточно. Спасибо за 200 р., денег более чем достаточно, что я дома? буду приобретать, что ты столько высылаешь?

Я предложила Кларе Гитмановне деньги передать тебе. Дело в том, что я должна Нюше 200 р., хотела бы с ней расплатиться Алешиными деньгами.

54. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 12 августа 1941

Дорогая моя мамуся! От Гогоши телеграмма от 8/VIII – благополучно прибыли. Ехали они с 28/VII. Я послала вчера с организацией Октябрьского р-на для детей три посылки – мальчикам общую. Вложила для тебя только носильные вещи и хозяйственные предметы, так как боялась, что продукты неудобно будет тебе оттуда передать. Тебе послала в Сережиной посылке летнее пальто, а в Наташиной одеяло, плитку, тазик, кастрюльку, салфетку и рубашку. В посылке Наде Фридланд для тебя есть чай и туалетное мыло. Детям послала поровну сахару, песку, конфет, печенья, орехов, риса (единств. крупа по коммерч. 15 р.) и мыло (общий вес 1 кило). Всего понемножку, я знаю, но на большее пороху не хватило. Книги и тетради сознательно не посылаю, чтобы не загружать в случае переезда. Надеюсь послать в следующей партии, если она будет и если я буду. Кроме того, писала уже тебе, что накануне, когда об этих посылках не было известно, вложила пакет в Катюшину посылку со сладостями и сахаром. Посылки обещано вам довезти, где бы вы ни находились. Бешелева еще нет, должен быть на днях. Сейчас проводится всеобщий вывоз детей[92 - «До 8 августа 1941 г. уже было эвакуировано 606 664 человек, из них районами (в том числе Гороно и Горздравотделом) – 419 849 человек (312135 детей и 107 714 взрослых), заводами – 101 080 человек, эвакопунктом – 68 406 человек, железной дорогой – 17 309 человек. 18 августа исполком Ленгорсовета в соответствии с постановлением Совета по эвакуации обязывает исполкомы районных советов дополнительно к ранее вывезенному населению эвакуировать из Ленинграда 700 тыс. человек, в том числе в первую очередь 160 тыс. членов семей рабочих и служащих предприятий, вывозимых из Ленинграда, и во вторую очередь 540 тыс. женщин и детей. Эвакуация первой очереди должна была быть проведена в 5-дневный срок, второй очереди – в 20-дневный срок. Ежедневный вывоз эвакуируемых должен был составить не менее 30 тыс. человек. Организация эвакуации по домохозяйствам возлагалась на председателей исполкомов районных советов, а по предприятиям и учреждениям – на их руководителей. Ленинградцы перевозились в Вологодскую, Кировскую, Пермскую, Свердловскую, Омскую области, Казахскую ССР, Удмуртскую АССР, Башкирскую АССР». http://coollib.com/b/300255/read], так что Кларе Гитм. придется ехать. От С<ергея> Д<митриевича> есть известия от 3/VIII, он здоров пока. Поедут они с эшелоном Литфонда к вам же и будут, очевидно, совместно дальше уезжать[93 - Эти планы не осуществились.]. У Мары еще ничего не известно и я по-прежнему сижу у моря и жду погоды. Письма твои и Наташино к Гогоше вчера получила. От Женички[94 - Е.Н. Будде.] очень грустные письма. Она живет впроголодь и вообще в тяжелых условиях, очень жалеет, что не с Литфондом, хотя бы для близости к знакомым. Нюша нас кормит, а то дело бы было плохо. Картошку в первый раз будем есть завтра, я ездила за ней загород. Она выходит из дому в 6–7 часов и приходит в 11 к нам. Из этого ты можешь заключить все остальное. Она дежурит на Некрасовой и благодаря этому иногда там ночует, а то ее все время тянет, конечно, к Марфуше. Сарра поправилась, но еще слабовата. Нину как пожарного начальника теперь не отсылают, а я все время вишу на волоске. Пишу тебе часто и рада иметь теперь с тобой более тесный контакт. Крепко целую тебя и целую ребят. Лида

Твои открытки от 4, 5 и 6/VIII получила.

55. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 13 августа 1941

Дорогая моя мамуся, посылаю тебе письмо С<ергея> Д<митриевича>, полученное сегодня. Сегодня же получила твое письмо от 9/VIII, посланное с оказией. Женичке костюм я обязательно куплю, так ему и передай. А в посылку я ему вложила новые рейтузы. Насчет Сережиного белья, прошу без оскорблений: одна простыня со швом и пододеяльник совсем новые, вторая пара – не помню, не подменили ли ему? Пиретрум в посылке не послала сознательно, боясь испортить продукты.

Сегодня опять новые веяния на отправку детей. Кл. Гитм. меня подбивает на компанию с ней в эшелоне Литфонда. Вообще это наиболее подходящий вариант, меня пугала поездка в одиночестве. Мне даже стыдно, что я столько рассудка вкладываю в это дело, когда все дети и ты там. Но я боюсь быть в тягость вам и всему коллективу, а оставлять Мару мне совсем грустно.

Сегодня послала на имя Сережи открытку всем мальчикам, тебе вчера писала. От Гогоши телеграмма о прибытии от 8/VIII. Бешелева еще нет и потому всё по-прежнему висит в воздухе. Послала малышам бандероли с Чижом[95 - «Чиж» – журнал для самых маленьких и очень ими любимый. Выпускался в Ленинграде с 1930 по июнь 1941 г.] и др. книжками. Веду паразитический образ жизни, не запомню такого вообще. Самое неприятное это то, что я должна скрываться от взоров соседей. И я бы с удовольствием участвовала во всех этих дежурствах, но я боюсь другого. В результате я ничего по дому не делаю.

Не знаю, о каких деньгах ты пишешь. Неужели ты уже 9/VIII получила деньги от 4/VIII? Я послала еще 8/VIII ту же сумму, а на другой день послала Кл. Гитм. тебе. Поэтому я пока больше не высылаю.

На днях звонила Варя и очень тепло о всех расспрашивала и просила кланяться. Ей пришлось 16 дней проработать вдали и она очень замучилась.

Пьет ли Лешенька молоко и вообще как он ест там общий стол? Подчиняется ли он общей дисциплине и что его тяготит? Мои-то парни народ привычный. Нюша страшно обрадовалась его письму. Целые дни только о вас и говорим, конечно. Катюшины письма теперь доходят, она очень довольна и весела.

Крепко тебя обнимаю, моя дорогая и единственная мамуся, ни у кого такой нет!

Лида

Известие о Френкеле меня очень обрадовало. Значит и мы сможем все вместе двинутся в случае чего, а то отсюда чинятся препятствия большим семьям.

56. М. И. Гринберг – Г. Д. Рабиновичу (из Ленинграда в г. Йошкар-Ола). 15 августа 1941

Дорогой Гогушка, мы получили от тебя с дороги три открытки, но еще не имели впечатлений с места оседлости. Ждем их с нетерпением.

У нас жизнь идет тем же порядком, как и до твоего отъезда. Всё ждем окончательных новостей из Гаврилова Яма о том, куда будут переотправлять ребят. Вероятно, из Ленинграда будет организован эшелон с ребятами и матерями и Лида поедет с ними. От бабушки и ребят имеем частые письма, они все здоровы и, судя по письмам, продолжают жить спокойно и весело. Недавно отправили им через Литфонд посылки, не забыли и Розочку.

С Френками беседуем ежедневно, и Нина часто навещает Лиду. Гриша много работает – получил работу на вечер, и по этому поводу у Нины улучшилось настроение. Но, между прочим, она тоже хочет ехать, и возможно, что они соберутся вместе с Лидой и махнут вместе в Гаврилов Ям или по новому направлению Литфонда.

Ну вот и все наши новости. У нас всё спокойно и трен жизни[96 - Трен жизни – шутливая полукалька франц. train de vivre (образ жизни).] такой же, как был при тебе. С нетерпением ждем писем от уехавших, в том числе от тебя, Гогоша.

Крепко жму руку. Мара

P. S. Пишу с дежурства, поэтому Лида не приписывает.

57. Р. Н. Рабинович – Л. Д. Гринберг (из Гаврилова Яма Ярославской обл. в Ленинград). 15 августа 1941

Дорогая тетя Лида! Благодарю Вас за книги, я их прочитал, они мне очень понравились. Я бы уже хотел пойти в школу. Мы будем с Женей сидеть на одной парте, если не будем слишком много шалить. Привет тете Белле, дяде Маре и Нюше. Целую Вас. Алеша.

Дорогая мамочка, ты приедешь ко мне или нет? Как поживает папа? Целую вас обоих. Книжки еще нет. Женя

Не жалейте меня, я живу как в санатории, много сплю и сытно ем. Целую крепко. Мама.

58. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 15 августа [1941]