Оленьи сказки

Йонас вытер скамью и стол тряпкой. Он знал, что уборка – последнее, о чём думает хозяин таверны, а мысли о том, какая грязная и пьяная морда сидела – или даже лежала – здесь до этого, отбивали всякое желание есть, пусть он и был голоден. Последние годы Йонас был голоден постоянно. Это было не то холодное и липкое чувство, которое не даёт вдыхать полной грудью и мечтать о чём-либо, кроме куска хлеба, нет. Но Йонас питался скудно и порой старался просто не думать о том, из чего сварена его похлёбка.

Впрочем, его дела могли обстоять ещё хуже, и Йонас не мог даже представить, что было, если бы ему не удалось договориться с лесничей и продолжить охотиться. Тогда, наверное, ему осталось бы лишь торговать телом. Или того хуже. Он хорошо помнил свою встречу с Рутой: красивая и статная женщина с тугими чёрными косами, она действительно выглядела хозяйкой леса, холодный взгляд зелёных глаз прожигал, а плотно сомкнутые губы красноречиво свидетельствовали об её отношении к лёгкому флирту.

Тогда Йонас растерял всё природное обаяние и, как провинившийся мальчишка, во всём признался. Рута могла выгнать его и запретить появляться там, ведь должности охотника у него больше не было, как и права стрелять дичь в королевском лесу. Но поступила иначе и, узнав, что идти ему некуда, даже пригласила к себе. Однако Йонас неправильно понял её щедрое предложение и быстро оказался за дверью. К его счастью, дверь в её дом не закрылась для него навсегда, и пусть тёплыми друзьями они с Рутой так и не стали, он мог прийти к ней на чай и обсудить последние новости.

Суп из оленины пах скверно, иногда Йонасу думалось, что готовят местные кухарки вовсе не из оленей, а из крыс, которые то и дело сновали между табуретками. Его утешала лишь мысль о том, что он лично доставлял тушки оленей на кухню, так что надежда, что именно их используют для блюд, всё-таки была. Йонас и сам умел неплохо готовить, и в хорошую погоду он лично жарил мясо на костре.

В один из таких дней он и познакомился с Мортой. Она вышла из леса и совершенно бесцеремонно устроилась прямо у его ног. Тогда Йонасу удалось достать всего лишь зайца и делиться добычей он не был намерен. Он чётко высказал свою позицию, но огромная добродушная морда была с ним категорически не согласна и в ответ уставилась на него жалобным взглядом, тихо поскуливая. Отказать даме Йонас не смог.

С тех пор у него была собака. Хотя сама Морта могла бы с этим поспорить. Она исчезала и появлялась по своему желанию, и Йонас не знал, что подсказывало ей, где его искать. В любом случае, ходить по лесу в компании было веселее, и, хотя Морта была не охотничьей породы, они отлично находили общий язык. Она словно чувствовала, когда ночь будет особенно холодной или тоска – невыносимой, и всегда оказывалась рядом. Йонас по-своему заботился о Морте: делился мясом, купал и незаметно проводил внутрь таверны, когда за окном бушевала непогода.

Последнюю ложку супа Йонас залил в себя через силу: он не знал, когда и где сможет в следующий раз нормально поесть. Стоял октябрь, погода была особенно непредсказуемой. Ещё днём держалась невыносимая духота, он едва шёл по лесу, а уже сейчас за окном бушевала гроза. Дождь с силой хлестал по старому окну, капли подтекали через неплотно закрытые рамы.

Йонас не планировал задерживаться в «Кривом роге» надолго, но теперь ему не хотелось уходить из дурно пахнущего и неуютного, но всё-таки помещения. Он натянул капюшон на лицо и прилёг на стол, положив руки под голову. Денег на постель у него не было, оставалось надеяться, что хозяин смилостивится и не станет выгонять посетителей в такую непогоду.

За соседним столом сидела компания из четырёх человек. Как Йонас ни старался, он не смог разглядеть их одежду достаточно для того, чтобы понять, чем они занимаются. Впрочем, сейчас все они занимались только одним – выпивали. И Йонас бы не обратил на них внимания, если бы не одна мелочь: в отличие от всех посетителей «Кривого рога», которые громко горланили, лапали обслуживающих их девиц и жаловались на жизнь, они сидели тесным кругом, склонившись друг к другу, и говорили не так громко, как остальные.

Йонас подумал, что именно так могли бы выглядеть заговорщики. И несмотря на то, что он никогда не считал себя любопытным, ему стало интересно, что обсуждают эти люди. Он осторожно подвинулся ближе и прислушался. Точно разглядеть, кто именно говорит, было невозможно, но сам разговор Йонас слышал довольно отчётливо.

– Побоялся бы о таком говорить! – голос звучал возбуждённо и немного испуганно, будто говорящий только что услышал что-то недопустимое.

Йонас заинтересовался ещё больше. Разве существовали темы, которые нельзя было поднимать в тавернах?

– А кого бояться? – собеседник замолчал, видимо, пережёвывая кусок, а после уверенно продолжил: – Неужели ты думаешь, что в таких местах бывают королевские шпионы? Может, он шпион? – он указал на расплывшегося на столе мужчину, посиневшего от выпивки.

Компания шумно рассмеялась.

– Ну хорошо, но ты действительно думаешь, – он замялся, не решаясь произнести чего-то вслух.

– Что наш король не так хорош, как кажется? О да! Он хитрая морда, кто бы там и что ни говорил.

– Тише, Вилкас!

– А ты мне рот не затыкай, – ещё больше раззадорился собеседник. – Вот что ты знаешь о короле Гантарасе? Ну, скажи?

– Хотя бы не произноси имён, – почти зашипел нервничающий мужчина. – Я знаю не больше других. Он пришёл после трагедии и сильно сокрушался о погибшей семье брата.

– Ну конечно, он сокрушался! – бесцеремонно перебил его Вилкас. – Не мог же он радостно запрыгнуть на трон и устроить праздник в свою честь.

Сидящие за столом вновь рассмеялись.

– Король искренне переживал из-за случившегося. Стал бы он иначе так заботиться о судьбе пропавшей принцессы? Ведь это он приказал учредить ежегодный праздник в день её рождения, а по всему королевству развесить плакаты. Если бы его интересовал только трон, он был бы рад тому, что наследница сгинула.

– Линас, я искренне надеюсь, что твою голову туманит алкоголь, а иначе мне придётся в тебе разочароваться. Как же ты не понимаешь? Всю королевскую семью в тщательно охраняемом замке внезапно вырезают разбойники, а тут так кстати рядом оказывается брат погибшего короля, который как раз невероятно удачно вернулся из странствия, усмирил все бунты, успокоил испуганных и – так уж быть – согласился взять на свои плечи бремя власти. Он и так был под подозрением. Слишком уж хорошо для него всё сложилось. Почтить погибшего брата и устроить весь этот цирк вокруг принцессы – это меньшее, что он мог сделать, чтобы спасти свою репутацию.

Йонас нахмурился. Он никогда не задумывался о том, что именно произошло в замке. Ему не нравилось возвращаться в эти стены даже мысленно, и, может, после смерти бывшего короля Йонасу стало немного легче. Трагическая гибель королевской семьи настолько потрясла всех, что в замке перестали вспоминать о чём-либо ещё, да и вместе с новым королём обновилась и знать, а также некоторые советники и даже охотники, так что теперь Йонас чувствовал, что мог бы попробовать вернуться. Нужен был только повод. Но несмотря на всё это, думать о том, что король Гантарас намеренно убил семью брата, было неприятно. Может, Вилкас всё-таки ошибался? Йонас вновь прислушался.

– К тому же, Линас, – заговорщицким тоном продолжил Вилкас, – все эти твои восторги из-за якобы заботы о пропавшей наследнице тоже весьма сомнительны.

– И почему же? Разве я в чём-то солгал?

– Нет, ты сказал всё правильно, принцессу действительно ищут, но ты никогда не думал, для чего?

– Не думал, – раздражённо ответил Линас, – но это не моя забота – что делать с наследниками. Отдать замуж и…

– И сделать королевой? – вновь перебил его Вилкас. – Ха, чёрта с два. Гантарас нашёл себе тёплое местечко и не слезет с него. Да и слышал я кое-что. Милда моя общается с прачками из замка, и она рассказывала мне, что в ту ночь, когда случилось нападение, в замке была ведьма. Как там её? Имя такое женское, как пудра или выдра, – Вилкас задумался.

– Аудра, – внезапно к разговору подключился новый голос. – Я её знаю, моя жена ходила к ней за какими-то травами. Да и не только она. Говорят, королева была с ней дружна.

– Спасибо, Купрос, так вот, говорили, будто ведьма, чтобы спасти принцессу, спрятала её душу в вазочку. Вы помните эти вазочки, белые такие, с маками, их раньше дарили всем девушкам, я сам своей Милде дарил?

– Я помню, – вновь отозвался Купрос. – Только что-то не видно их давно, я хотел дочке купить и не нашёл.

– То-то же! – довольно вскрикнул Вилкас, и Йонас, прежде напряжённо вслушивающийся, вздрогнул от неожиданности. – С тех пор этих вазочек нигде не видно. И я ни на что не намекаю, но Линас так уверен в честности нашего любимого короля.

– И продолжаю быть. Ведьмы – выдумка, а эти вазочки всего лишь вышли из моды. Будто ты не знаешь, как быстро меняются женские вкусы.

– Я знаю только то, что ты зануда, – Вилкас ударил Линаса в плечо, и они оба потянулись к кружкам.

В голове у Йонаса никак не укладывалось услышанное. И дело было даже не в возможных намерениях короля. Нет, будоражило Йонаса другое: он всегда считал пропавшую принцессу погибшей. Разве могла маленькая девочка, даже если и скрылась из замка, выжить в одиночестве? Да и всем было известно, что ни одна живая душа не вышла за ворота в ту ночь. Но теперь всё изменилось. Ведьма. Как Йонас мог не подумать о ведьме?

Йонас как никто другой был уверен в том, что ведьмы существуют. Он своими глазами видел, как старуха обратила в белку мальчишку, который воровал яблоки из её сада. И пусть никто не верил ему, а мальчишка через несколько дней вернулся человеком и отказывался сознаваться, Йонас знал, что ему не привиделось. И что мешало ведьме и в ту роковую ночь выпустить принцессу из замка ласточкой или воробьём?

И вновь идея, которую он давно оставил как безнадёжную, загорелась в его сознании. Он мог вернуть домой принцессу. За это король, конечно же, щедро наградил бы Йонаса. Может, даже сделал бы его герцогом, и тогда никто не посмел бы вспомнить о его прошлом. Он стал бы героем, а героям положена только слава. И, быть может, все невзгоды вели его именно к этому? Йонас мечтательно улыбнулся.

С небес на землю его вернул резкий взрыв хохота беседующих. Он вновь прислушался, надеясь уловить ещё какую-нибудь зацепку.

– Ну ладно, оставим споры, я могу вам рассказать такую байку из замка, что вы все лопнете от смеха. Вы слышали про принца?

Йонас почувствовал, как внутри резко похолодело. Он вскочил и едва не уронил стол. Пусть на него обернулась почти вся таверна – историю про принца он знал слишком хорошо, чтобы слушать ещё раз.

***

Яркое солнце, отражаясь в окнах, слепило глаза. Арунас зажмурился лишь на мгновение и едва не пропустил удар. Гантарас, пусть и не был мастером клинка, двигался ловко и быстро. Он никогда не придерживался определённой тактики, стараясь измотать, а после обезоружить неожиданным выпадом.

Арунас тяжело дышал. Воспользовавшись небольшим замешательством, он отёр со лба пот. Солёные капли попадали в глаза, заставляя щуриться, а ему требовалось всё внимание. Будучи от природы выше и сильнее, он мог рассчитывать на лёгкую победу, но для этого он должен был выбрать подходящий момент.

– Если ты устал, можешь сдаться!

Гантарас довольно улыбался. Влажные кудри липли к лицу, ноздри часто раздувались.

– Только не сегодня. Не могу же я опозориться перед будущей женой.

Арунас сделал резкий выпад, но Гантарас сумел уклониться и, почти танцуя, оказался за спиной.

– Не волнуйся об этом. Любая мечтает выйти за будущего короля. Слышал бы ты, как по тебе вздыхают дамы на балу.

Арунас смущённо отступил. Он замечал взгляды, обращённые в его сторону, но ему казалось, что юные красавицы смеются над ним. Высокий и рослый, с копной каштановых волос, он напоминал себе медведя. Косолапого и неловкого.