Три восхода солнца

Все, допрыгалась гражданочка Субботина. Я примерно представляю, что сейчас котик колдует. Сама я ни разу соглашение с призраками не заключала, в прошлый раз извернулась и обошлась без него, слава богу. Сделка эта, хоть справедливая, но в целом весьма невыгодная, для обеих сторон. Суть в том, что маг может загадать любое желание, но…

Правило первое: «Неупокоенная душа не может отказаться от соглашения». Значит, даже если причина пребывания на смертной земле исчезнет (я, так понимаю, вместе с мадам Ким в нашем случае), договор не даст призраку уйти в мир иной. Правило второе: «маг, заключивший сделку, заплатит адекватную цену в зависимости от «тяжести» желания». Если загадать что-то глобальное, то стоит заранее купить белые тапочки необходимого фасона. Правило третье: «Никто не запрещает магу вообще ничего не загадывать». Хоть всю жизнь думай, и на это время несчастный дух, как второй ангел хранитель, будет следовать за ним, оберегая от неприятностей. Только зачем нужен «живой» багаж? Меня, например, раздражал бы жуть как. Ходит за тобой следом призрачное создание, нудит что-то… Брр.

В целом подобные договоры весьма распространенная практика, ее часто в книжках описывают. Но почему-то во всех сказках соглашение Иванушки-дурочки заключают с бесами. Опасная дезинформация – за попытку договора любой бес магу голову откусит. Они, черти, вольные.

Замираю в ожидании. Ляпни сейчас Ферри: «спой песенку», и по окончанию какого-нибудь «Ой, мороз – мороз» или «Черный ворон» гражданочка Субботина отправится на вечный покой, а у котика за такое желание, ну разве что, голова поболит пару дней…

– О дух Валентины Петровны, поскольку ты удовлетворил мои требования, ныне отпускаю тебя, чтобы ты ушел, не причиняя вреда ни зверю, ни человеку. – Хм, похоже Ферри все же решил какое-то время походить с «поводком». Что ж, его право, тем более он знает форму отправки духа «куда подальше», а жизнь нынче неспокойная. Лишняя удача и защита не помешает.

В любом случае, работа сделана, нахальный призрак больше не будет беспокоить мадам. А желание Фер всегда успеет загадать, если надумает. Такие вещи не делаются абы как и с бухты-барахты.

– Ступай, говорю, но будь готов добровольно явиться, когда будешь призван священными ритуалами магии. Заклинаю тебя уйти с миром, и да пребудет мир Божий между тобой и мной. Аминь.

Вот ведь странно… Пока котик заключал договор, в зеркале позади него мелькнула низенькая фигура плешивого, уже не молодого мужичка. На долю секунды, не более, но теперь мои глаза способны уловить незаметные блики. Серый, какой-то невзрачный человечек, с длинным носом и, кажется, небольшими рожками. Показалось? Наверное. Креститься надо, Мона, когда кажется. Хотя, когда крестишься, как говорят в народе, еще больше кажется…

– Уф… – Призрак покорно исчез, и Фер позволил себе расслабиться.

– Молодец, работа сделана на пять, – шепчу в острое ушко. – Сейчас денежку получим, угощу тебя чем-нибудь вкусненьким. Голодный, наверное? Еще и сил столько потратил.

Я сама уже в предвкушении. Сейчас бы мясного чего-нибудь. Целого кабана бы съела! Что, кстати, может оказаться вполне реальным – я ведь о способностях собственного тела пока что только понаслышке. На практике не проверяла.

– С-спасибо. – Робко шепчет Ферри. – За защиту тоже. Совсем про круг забыл. – И прижимается ко мне. На душе приятно, аж, мурлыкать хочется. Люблю я его, все-таки, балбеса рыжего. Как друга, естественно.

Глава одиннадцатая

Мадам Ким отпускать нас не спешила.

После «прощания с Великими силами», рыжий кот снова стал немым домашним животным, а не великим магом. Я же приспокойненько, с чувством выполненного долга, уселась в шикарное кресло. Давая понять, что страшное позади и работа завершена.

Не тут-то было. Видимо камера все же была, или молчаливый «корейчик» следил за действиями в щелочку, или портрет и правда моргал, скрывая за стеной любопытную мадам. Потому как стоило расслабиться, и в гримерную с хохотком и прибаутками ворвались Юмис и Янус. Карлики-близнецы мне всегда напоминали Траляля и Труляля, разве что шума от них было больше, да и яблока раздора вроде погремушки они не находили, всегда действуя слаженно. Значит, на подхвате у мадам парочка осталась, только гостям их больше не показывают. Правильно, к гостям надо поворачиваться выгодной стороной.

Ничуть не стесняясь моего присутствия, и даже не подавая виду, они каждый по разу дернули Фера за хвост (глубину его возмущения стоило бы измерять эхолотом, шипел он громко), несколько раз покрутили меня в стороны, обворачивая портняжной рулеткой, и бесцеремонно полезли в хозяйский гардероб.

– Э? Э! – Я лишь успевала нечленораздельно протестовать, пока с меня стаскивали кофточку и любимые практичные штанишки, засовывая во что-то невообразимо длинное и светлое, – Эй, черт побери! В чем дело?! – Котик стеснительно отвернулся. Да-да, я так и поверила, что ты не подсматриваешь в зеркале напротив, рыжая морда! Хотя да, не подсматриваешь, хе-хе, меня там нет.

– Быстренько-быстренько. Хозяйка велела. Переодеть и привести. – Тараторил Юмис.

– Да-да, переодеть и привести. – Вторил ему Янус. – Быстренько-быстренько.

– Хозяйка велела. Ужин стынет. Быстренько-быстренько. – Снова запричитал Юмис.

– Да-да, ужин стынет. Быстренько-быстренько. – Снова подхватил Янус.

Несмотря на бесцеремонность, я чуть не расхохоталась. Их любимая поговорка «быстренько-быстренько» вместе с прибалтийским акцентом – ядреная смесь. А вообще, они ж как дети, даже переодеваться в их присутствии не стеснительно. Котик меня в этом плане и то больше беспокоит. Хотя… в целом я барышня без особых комплексов, да и стесняться мне нечего – природа одарила. Тут дело в другом. Без своих штанишек с кармашками (и их содержимым) я чувствую себя голой. Незащищенной, безоружной. Впрочем, (делаю глубокий вдох и выдох) кого тут бояться? Не сидят ведь у мадам Ким бесы по углам салона? Не бегают кровожадные жутики в поисках легкой добычи? Не притаился в туалете демон из преисподней? В конце концов, я бы их почувствовала. Да и сильный маг со мной, защитит, поддержит. И сама по себе я теперь смертельное оружие, правда пока толком не опробованное… Неизвестное, экспериментальное, но судя по чужим словам – чертовски сильное… В общем, аккуратно сложив одежду на кресле (и сделав еще пару дыхательных упражнений, для успокоения нервов), я решительно оставила ее там. Взглянула в зеркало. О-па…

Пока суть да дело, под болтовню и смехушочки, (стоило лишь отвлечься на Фера, который судорожно стягивал с шеи замысловатый бант: морских узлов навязали, что ли?) эта безумная парочка облачила меня в подобие кимоно, соорудила на голове замысловатую прическу, а-ля «бабушкин клубок ниток со спицами», а теперь путалась под ногами, пытаясь то ли уронить, то ли снять сапоги.

– Быстренько-быстренько. Переобуем и бежим.

– Переобуем и бежим. Быстренько- быстренько.

Им все-таки (не без моей помощи) удалость стянуть с меня обувь. И на смену сапогам предполагалось, что я залезу в странные деревянные сандалии, больше напоминающие скамейки в парке. К скамейкам прилагались ремешки, призванные, видимо, держать их на ноге. Кажется, обувь зовется «гэта», чувствую, ходить в них будет сущим мучением, привет японским инквизиторам. Буквы «л» и «п» на одинаковых скамейках отсутствовали, так что одевала я их методом «научного тыка» (то есть прославленного русского рандома). Постояла пару минут, шатаясь и игнорируя «быстренько-быстренько», и только найдя точку опоры, зашагала следом за близнецами. «Бежим» – слишком громко сказано, очень. «Ползем» – более подходящее определение.

Пробираясь коврами (отчего квартира уже представлялась мне лабиринтом множества тайных проходов) мы оказались в простенькой, оформленной под дерево, кухне. Ее аскетизм после помпезности коридора, восточной роскоши приемной и гротескности костюмерной несколько ошарашивал. Никакой громоздкой мебели, даже привычного для глаза гиганта – холодильника. То, что эта комната именно кухня угадывалось лишь по небольшой газовой плите, стыдливо выступающей из ниши у окна. Мадам Ким уже ждала нас, восседая во главе низкого столика в центре комнаты. «Корейчик» весьма ловко занимался его сервировкой, белоснежные перчатки так и сверкали в воздухе. Покрутив головой по сторонам (акварель с тигром и неизменные иероглифы на стенах, интересно, что же они означают?) и в который раз воздав почести интерьерному вкусу хозяйки, я уселась на предложенное место.

И тут же поймала себя на раздражительности. Сидеть на полу на подушках это, конечно, красиво выглядит, но (особенно на коленях, особенно со скамейками на ногах) чертовски неудобно. И как-то даже унизительно, не привыкла я на коленях-то. Это только Феру хорошо, вон с какой блаженной мордой на подушку пристроился. А главное, как естественно! Никто даже не подумал согнать наглое животное. Черт, и платье узкое, чтобы пересесть по-турецки мне пришлось бы поднимать его до пояса. И кореец этот постоянно молчит, только и знает, что за локти хватать, да руками размахивать. В спину дышит, напрягает.

Заметив мое настроение, мадам Ким мягко улыбнулась.

– Это Тиммоку, мой помо-ощник. Имя мальчику ро-одители дали не случайно, о-оно означает «молчание». – Заметив мой красноречивый вопросительный взгляд, поспешила объяснить, – Нет-нет, о-он нормальный, про-осто ему так привычнее.

Ну и ладно, тоже мне, Молчалин, «в мои лета не должно сметь свое суждение иметь». Подумаешь. Нет мне до него дела. Куда важнее сейчас ужин. Я когда голодная и раньше нервничала, а теперь, похоже, голод вызывает фатальную ярость. При мысли о еде прочие мыслишки поменьше попрятались в страхе, только одна замешкалась: «Интересно, чего еще от меня хочет мадам Ким?». Ведь ничего дамочка не делает просто так. Неужели мне не удалось обмануть ее насчет Фера? Или она тянет с оплатой и прощанием по другой причине? Покормить нас решила, надо же, как бы не отравила ненароком…

– Да, жаль немного разно-пестро-ое получилось сочетание, но ничего. – Продолжает мадам. О чем-то она о своем, о женском…

– М-м? – Отвлекаюсь от наблюдения за сервировкой стола на светскую беседу.

Все равно съедобного пока нет, приправы одни (острый нюх подсказывает мне содержание: соевый соус, соевый и уксусный соус, м-да, разнообразием так и пышет, хе-хе) ложки, палочки, салфетки. Видимо, подано и сервировано строго по традициям, остается лишь гадать – я ничего в этом не понимаю. Хотя даже мне заметно: легкий европейский налет в виде ароматических свечей и винных бокалов присутствует. Вселяет надежду. Как я палочками есть буду? Интересно, если вилку попросить, я сильно оскорблю нежную душу хозяйки? А если руками? Есть хочу… Хоть край стола грызи. В животе уныло урчит. Фер тоже жадно смотрит: когда, когда же дадут чего-нибудь съедобного для кошачьего организма? Понимаю, друг. Терпи. Тут, видишь ли, эстетика, чтоб ее…

– Япо-онский интерьер, ко-орейская кухня, китайская и маньчжурская о-одежда… – Продолжает мадам. Понятно, вот она о чем. По мне так нет особой разницы. – Например, на тебе, Мо-оночка, так называемая о-одежда народа Хань, то есть ханьфу. – «Хан-тьфу», успеваю усмехнуться про себя. – О-очень похожее на кимоно, но это древняя китайская одежда. Такую теперь мо-ожно увидеть разве что в китайских сериалах про-о старо-одавние времена…

По чесноку меня больше волнует кухня. Корейская, она сказала? А что у нас едят корейцы?.. СОБАК?! Брр, надеюсь все не так плохо. Переглядываемся с котиком, одновременно приходя к этой мысли. Ну, я, конечно, понимаю, будет извращенная месть для Фера, но не до такой же степени…

О, началось! Еда-а-а, иди ко мне, моя прелесть… Первое блюдо, подставленное мне Тиммоку, суп с фрикадельками. «Гук и Тхан», – комментирует мадам Ким, довольная тем, что есть с кем поделиться информацией. Наивная. Можно подумать кто-то из нас сейчас оценит глубину ее познаний. Фрикадельки я тщательно вылавливаю ложкой и съедаю быстрее, чем корейчик ставит на стол следующее блюдо. Фер и вовсе не церемонясь, засовывает морду в тарелку, и едва не захлебнувшись от супа, фыркая и чихая, заглатывает комочки мяса все сразу и целиком. Правильно, что с него взять? Животное.

Глубокая тарелка со вторым блюдом вызывает у меня куда меньше радости. «Бап», распаренный ячмень с рисом, точнее рис с ячменем. Целая бадья риса, бр-р. Травмирую хозяйку просьбой о вилке. А получая ее, немного, для приличия, ковыряюсь в предложенном блюде. Вилка мне про запас нужна, на случай действительно чего-то серьезного, мясного. Поэтому третье блюдо с пастой из соевых бобов и дикого чеснока вообще отставляю подальше. Боже мой, чуть не задохнулась – какой едкий запах! Не для моего нежного обоняния.

Фер посматривает настороженно. Ему, понятное дело, ни палочек, не вилки, ни ложки не предлагали, и единственное блюдо, поставленное перед котиком, был тот самый злополучный суп. Напрягся, рыжик, что больше ничего не получит, и не зря. На лице Ферри обиженное выражение. А справа от меня, тем временем, Тиммоку ставит четвертую тарелку. С мясом, ура! «Тим и Чжорим», свинина-гриль со специями. Ха-ха-ха, обломайся Фер. Допивай свой суп, мясом делиться я с тобой точно не буду, и не проси.

В общем, огибая стороной всякие там «Намули» и «Чжуки», отсекая к неудовольствию хозяйки тем самым все овощные, бобовые, кашевидные, капустные и прочие растительно-неаппетитные блюда, я вылизала до дна все чаши с мясными. Что поделать, «я это не ем, я не козел». И если организм требует, не буду сопротивляться. Чтобы вконец не обидеть мадам Ким, я даже хряпнула «на пробу» предложенную рюмку соджу (перекрестилась левой пяткой про себя, дав зарок больше никогда не пить эту гадость) и сделав большой глоток гранатового сока, приготовилась слушать. И не ошиблась.

– Мо-оно-очка, у меня к тебе еще о-одна небольшая про-осьба… – Надеюсь, действительно небольшая. Все-таки время к ночи, я вроде как в бегах от неизвестного мне иллюзиониста, пугающего звонками на отключенные телефоны. Самое время взять расчет и дать деру, подальше от города, петляя словно заяц, заметая следы. – Клиент, про-о ко-оторого я говорила, вот-вот по-одъедет. Не мо-огла бы ты…

– М? – Интересно, я-то тут при чем? Клиент же в «Кимбанду» на спиритический или гадальный сеанс нагрянет. Проблему с призраком мы решили, теперь мешать никто не будет. Работайте мадам Ким.

– Еще раз продемо-онстрировать тот ритуал, с вызово-ом Великих сил? – Хмыкаю. Я была права, узнай мадам о существовании говорящего кота, сегодняшний ужин мог бы быть последним. Зацепило хозяйку, ох, как зацепило. А теперь получается, что это я, а не котик – то, что ей нужно. Самой бы уйти отсюда…

Мадам еще не знает, что мы скрываемся и в городе последнюю ночь. Только поэтому ты, Мона, не прикована, к батарее наручниками, хе-хе. Пока что. Если сейчас театральное представление пройдет удачно, клиент поверит, впечатлится и расскажет друзьям – олигархам о чуде, Ким предложит мне работу, даже не сомневаюсь. Соглашусь, конечно, для проформы. И даже зарплату потребую в процентах. И еду три раза в день, нормальную, без восточно-рисовых изысков.

Соглашусь, потребую и уеду «в туман», иначе, что прикажете делать? Ну не тут же прятаться!

Эх, телефонный всезнайка, ты меня теплого места лишаешь! Мы б с котиком уже карьеру сделали, имя забабахали, денег заработали. Эх.

Ладно, что не делается, все к лучшему. Деньги и слава, знаете ли, портят людей. И котов. Перестали бы мы быть друзьями, а стали партнерами. Очень тонкая связь, непростые отношения. Зазвездился бы Фер, пошел искать нового «вызывателя Великих сил»… Ведь без него ни одно животное у меня не заговорит. Доверился бы не тому человеку, попал в лапы амбициозного прохиндея. Держал бы тот Ферри в клетке, как чудовище непонятное и наукой необъяснимое, а значит опасное…

На долю секунды представляю себе Фера, сидящего в клетке, кричащего что-то вроде: «Свободу попугаям! Пусть всегда будет солнце…», а то и вовсе поющего марсельезу…

Нет, решено. Нельзя использовать друзей для обогащения. Но один раз уступить мадам Ким все-таки придется. Поглядываю на котика: сыграем последний раз, ты ведь не против? А потом получаем кровные, возвращаем одежду, и ретируемся на все четыре стороны…