Оценить:
 Рейтинг: 4

Человек. Основа общества

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
4 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Вы не рабы, но вы холопы.

Одной из основных черт античного мира, античных государств, был рабовладельческий строй. С крушением этих государств, оставить его в прежнем состоянии не было возможности. Как уже упоминалось, понятие "раб" для формации протогородов, было скорее понятием "пленник временно обязанный отработать свою свободу", а в массовом содержании рабов не было ни нужды ни смысла. Многие племена западной Европы, на тот момент вели подсечено огневое земледелие, то есть полукочевой образ жизни с примитивным способом обработки земли и общественной, племенной собственностью на нее, вернее это трудно было обозначить даже как собственность, вместе обработали, вместе вырастили урожай, поделили. В некоторых племенах конечно сельское хозяйство было развито лучше, но в сравнении с тем что было в античных империях оно все равно было достаточно примитивным. Мы снова получаем аналогию с вторжением племен кочевников на территории первых земледельцев. Варвары захватив новые территории, знакомились с новыми способами обработки земли, да и кочевать здесь было уже проблематично, к тому же местное население жило за счет земледелия и было проще поделить эти земли вместе с их жителями между собой и получать установленную долю с крестьян.

Был и еще один аспект, который играл немаловажную роль. Патриции (и прочая знать как бы они не назывались в разных империях) бежали спасая свои жизни и хотя бы часть имущества, оставляя принадлежавшие им виллы и земельные участки, на которых работали рабы. Рабы мечтали о свободе (не все конечно и не везде), но многие встречали приход варваров как освободителей. К тому же учитывая, что из под власти своих хозяев еще при стабильном положении империи рабы бежали и бежали к границам, где их не найдут, к тем же варварам. Многих принимали в племя, почему бы не принять новых воинов, тем более если часто сталкиваешься с войсками их бывших хозяев которых они ненавидят? Беглые рабы восхищались свободой племени, в котором они оказались и естественно при возможности старались подтолкнуть своих новых соплеменников к освобождению своих собратьев по несчастью. При захвате земель рабы встречали их как освободителей, и могли в том числе и помогать в боевых действиях против своих бывших хозяев. Загнать их снова в цепи значило бы получить бунт, с которым особого желания возиться не было. Да и чтобы поддерживать хозяйство той же плантации нужно было разобраться в аграрных тонкостях, содержать кучу надсмотрщиков и решать множество проблем, которых и так хватало с учетом продолжающихся войн с другими племенами и иных событий. Значительно проще было поступить уже по знакомой схеме. Раздавая большие куски захваленной земли своим дружинникам, можно раздать небольшие поля бывшим рабам, поделить фазенды, с радостью будут обрабатывать сами.

Впрочем, подобная мысль пришла в голову варварским вождям далеко не первым. Рабовладение имевшее свои плюсы, имело и свои минусы. Возможность обрабатывать большие участки земли и дешевый рабочий труд, сопрягались с множеством проблем, рабы пытались сбежать, если не сбегали, то работали, что называется, "через пень-колоду", стараясь больше изображать работу, чем реально что-то делать. Чтобы заставлять их работать: нужно содержать надсмотрщиков, нужно покупать новых рабов, нужно их кормить, где-то содержать и заботиться о том, чтобы они были в физической форме работоспособными. Несмотря на существующие представления о том, что раб жил в максимально непригодных для жизни условиях, несколько не соответствуют истине. Сохранившиеся записи расходов и прочие документы говорят о том, что рабам было положено достаточно сытное питание, которое содержало не только кашу или хлеб, но было достаточно разнообразным, включая овощи и мясо хотя бы раз в несколько дней, раз в неделю рабу полагался кувшин вина. Конечно все зависело от конкретного хозяина и условия могли различаться, но вряд ли так уж кардинально. В той же Римской Империи существовали законы устанавливающие права рабов, которые со временем менялись на все более лояльные к рабам. Так было установлено, что хозяин не может убить своего раба без причины, более того вину раба должен был установить суд, если она не была очевидной (например, побег или покушение на жизнь хозяина). Хозяин не имел права отправить свою рабыню, без ее согласия работать в бордель или продать ее в это заведение. Хозяин был обязан обеспечить пожизненное содержание рабу ставшему нетрудоспособным (постаревшему или покалечившемуся) у него на службе, в том числе не имел права выписать ему вольную, скинув таким образом со своего обеспечения. Но, несмотря на наличие таких законов, раб все же оставался рабом и существом бесправным во многих планах.

В том же Риме существовал вариант освобождения рабов, если они заслужили благодарность хозяина или как-то проявили себя в его глазах в положительном плане, к тому же раб мог выкупить свою свободу. Некоторые категории рабов имели свое имущество и могли зарабатывать деньги для себя, а не только работать на хозяина. Освобожденный раб -вольноотпущенник мог уехать на свою родину, или остаться жить там где жил, некоторые могли даже занять довольно высокое положение в городской иерархии и были достаточно богаты. Конечно это касалось единиц. Но и у обычных рабов был вариант договориться с хозяином (теперь уже бывшим) и получить возможность работать на него уже за деньги или выкупить, взять в аренду у него же участок земли, на котором зарабатывать себе на пропитание, выплачивая часть дохода в качестве арендной платы. Многие рабовладельцы видя, что освобожденный раб старается значительно лучше, чем тот который работает из под принуждения, нашлись те кто понял, что раздать землю (хотя бы частично) рабам и позволив им оставлять часть урожая себе значительно выгоднее, чем возиться с их охраной и принуждать работать. Так возник институт колонов. Собственно он и стал прообразом крепостного права, как основной формы средневекового отношения между крестьянами и знатью. Варвары вторгшиеся на земли империи видели и колонов, и свободных крестьян, и освободившихся рабов. Не так уж сложно было сообразить, что бывший раб наделенный землей бывшего его хозяина будет с благодарностью поминать твое имя и будет верным подданным, к тому же земля будет обрабатываться и приносить доход.

Если изначально на таком положении оказались бывшие рабы и колоны захваченных земель, а свои рядовые соплеменники, равно как и свободные крестьяне из местных оставались свободны и работали сами на себя, то постепенно восторжествовал несколько иной принцип. Деля земли между своими дружинниками, вождь фактически прописывал, что она теперь принадлежит им. Устанавливался принцип, что все, что находится на земле управляемой дворянином принадлежит дворянину, земля есть собственность знати. Конечно, полное закрепощение происходило не сразу, но постепенно прививался постулат, что если земля собственность дворянина управляющего данной территорией, то любой работающий на его земле его арендатор и должен платить подать за использование земли. Крестьянину вариант между уходить неизвестно куда и согласиться на выплату части урожая, к тому же с аргументом в виде хорошо вооруженного рыцаря, в случае возражений, выбор сделать было не сложно. Впрочем, в некоторых местах оставались свободные крестьяне, которые все же платили налоги, но не считались "прикрепленными" к земле. Институт крепостничества устанавливался изначально как необходимость выплаты аренды за пользование и обязанность отработать положенное количество лет в качестве гарантии такой выплаты. Естественно, постепенно сроки таких "гарантий" росли, пока не стали пожизненными, а свободные земли прибирались господами к рукам путем выдачи кредита зерном, к примеру, под залог земли свободному крестьянину, или просто отбирались без лишних разговоров. Впрочем, закрепление шло в основном по причине обнищания крестьян и необходимости обращаться за помощью к местным представителям знати, значительная часть крепостных были потомками рабов, так что их положение даже было лучше, чем их предков.

Следует несколько обратить внимание на разницу положения крепостных в России и в Европе (хотя мы немного и забегаем вперед в историческом этапе). Для Европы, где в основном расселились германские племена смешавшиеся с местным населением, большая часть которого находилась до этого под властью Рима, вторжение варваров-германцев стало шагом к освобождению и улучшению положения бывших рабов. Рабы в средние века существовали, но их количество было незначительным для Европы и соответствовало скорее привычному числу рабов на уровне формации протогородов. Положение крепостных заметно отличалось от положения рабов. Одним из аспектов этого отличия было отсутствие торговли крепостными (в отличии от России). Установившийся здесь принцип сводился к тому, что вся земля государства, по сути, является землей короля, которой он может распоряжаться по своему усмотрению, дарить и отбирать. Но на тот момент, пока земля находится в руках того кому ее король подарил, она в полном его распоряжении, полной его власти. Король может лишить титула и земель, но только за реальные проступки перед королем, например, за бунт или предательство. Да и то не всегда и не во всех случаях, действовал своеобразный кодекс чести, в котором были установлены: как правила которые обязан соблюдать вассал, и за нарушение этих правил он мог лишиться не только головы, но и лишить своих потомков земли, но так же были правила которые обязан соблюдать сюзерен, в случае нарушения которых его подданные считали своим правом и даже долгом восстать против него и за такое действие они не могли лишиться земель, даже если бунт был проигран. Впрочем, как всегда существовало множество частностей и все зависело от множества конкретных моментов. С таким общим положением в эту схему вписывался и постулат владения землей дворянина, которому она была пожалована. Дворянин не мог ее продать или передать, он мог ею владеть и передавать по наследству. Чтобы земля не дробилась на совершенно крошечные куски, был принят закон майорат или закон неделимости Ленов, согласно которому все владение переходило от отца к старшему сыну, живому на момент смерти отца, или к старшему родственнику ближайшему по кровном родству, в случае если прямого наследника нет. Он так же устанавливал обязанность старшего брата наделить младших боевым конем, оружием и доспехами в качестве их доли наследства.

Земля, на которой жили и работали крестьяне либо изначально становилась принадлежащей сюзерену (при захвате виллы бывшего хозяина), либо постепенно по тем или иным причинам сводилась от свободно принадлежащей крестьянину к принадлежащей господину. Крестьянин получал земельный надел в пользование, а не в собственность. Собственно, привязка к земле как гарантия ее обработки, запрещающая крестьянину уходить с нее, возможно изначально имела вид гарантии того, что крестьянин не будет с нее изгнан и сможет передать право пользования ею своему наследнику. Впрочем, говоря о бывших рабах положение привязки к земле было изначально таковым как запрет ее покидать, имея по сути только право пользоваться, хотя и являясь формальным владельцем дворянин не мог ни продавать ни покупать крестьян, равно как и землю к которой они привязаны. Такое положение делало крестьянина ни так уж сильно отличающимся от своего господина. Крестьянин был обязан обрабатывать землю. Господин был обязан защищать своих крестьян и служить своему королю (или сюзерену другого уровня).

Славянские племена изначально обитали на территориях до которых Римская Империя так и не дошла, как минимум не смогла установить там власть. Если западные славяне еще частично оказались на землях Византии, то восточнее славяне поддерживали с ней контакт лишь на расстоянии. В равной степени они поддерживали контакт и с новыми государствами Европы. Видели как процесс образования крепостного права со стороны так и остатки рабовладельческого строя сохранявшиеся в Византии вплоть до ее падения. Византия имела значительное влияние на восточных славян, как и на Русь в более поздний период. Отношения менялись были войны, было мирное сосуществование и торговля. Неоднократные набеги славян, а потом и Русичей на Византию носили больше военно-демонстрационный и грабительский характер, без попыток осесть на ее землях или отобрать участок территории себе. Экспансия Византии в сторону Руси так же носила скорее культурно-экономический характер, в том числе в виде религиозной экспансии, делались попытки получить влияние и контролировать манипуляциями ради сохранения мира и участия в качестве союзника в войнах Византии, попыток завоевания Руси Византия не предпринимала, как минимум достаточно значимых. К тому времени, думать о расширении границ на север, да еще за счет попытки присоединения свободолюбивых и воинственных соседей, было делом неблагодарным, учитывая наступающих Турков-сельджуков, а затем и Турков-османов, которые так и положили конец существованию Византии, после разорения Константинополя европейскими крестоносцами.

У древних славян, как и с возникновением Руси, собственных рабов было не так уж много. Большинство крестьян были свободны да и общественное устройство было ближе к родоплеменному, с выборными князьями получавшими временные полномочия военных вождей. Если процесс разложения родоплеменного устройства на западе, у тех же германских племен был связан с разрушением Римской Империи, и выпал на 2-3 века нашей эры, то на востоке прежнее положение сохранилось дольше. Устоявшая Византия будучи достаточно консервативным государством сохранявшим остатки традиций Римской Империи, хотя и уже в видоизмененной форме, консервировала и преобразование северных соседей для которых не было значимых причин менять привычный образ жизни. Аналогичное положение было и у скандинавов, которые оказались географически оторваны от остальной Европы и долгое время сохраняли и свой обычный образ жизни и свою религию. Тем более, что единственным сухопутным, да и ближайшим морским путем связывающим их с остальным миром была Русь (в том числе через Финляндию).

Но постепенно князья опираясь на пример западных королей, поддерживая с ними отношения и заключая династические браки, начинают укреплять собственное положение опираясь на дружину и оттесняют Вече, преобразовывая устройство управления в монархию. Об этом процессе мы еще поговорим более детально несколько позже. Не только князья, но и выделившиеся с ними дружинники-бояре, новые дворяне стремятся не только к укреплению номинальной власти, но и к обогащению как основе финансирования собственного положения. Русь вступает в период формирования империи, и города-государства вступают в борьбу за право преобладания над остальными. В междоусобных войнах формируется новая система, в том числе и экономических отношений. Крестьяне ведутся к закрепощению. Основой закрепощения становится не освобождение рабов, как на Западе, а долговая привязка и закабаление собственных свободных крестьян. Междоусобные войны активно способствовали разорению и обеднению крестьян, значимым ударом по свободному крестьянству становится нашествие Татаро-монголов. Но окончательное закрепощение происходит значительно позже. Поэтапно следует привязка к земле тех, кто еще остается свободным. Так же снижается право на освобождение через выкуп. Принципы положения крепостных берутся не с примера европейских стран, а в большей степени на примере византийского рабства. Положение в России несколько иное, чем на Западе. Здесь нет ленного деления, в той степени жесткости как это было на Западе, формирование государства имело изначально несколько иную основу и больше соответствовало принципу построения античных империй, хотя и в более поздний период, владение землей помещиков более напоминало владение виллами патрициев, нежели лены средневековой Европы. Вполне логично, что империя принимает рабовладельческий строй как свою основу и становится возможным не только продажа земли с "привязанными" к ней крестьянами, но и просто торговля людьми перепродажа "душ". Это позорная страница нашей российской истории не менее позорная, чем история рабовладения в США, да и закончившаяся примерно одновременно с нею. Но, если в США велась торговля захваченными в плен представителями другой нации и другой расы, что не уменьшает позорность этого явления и не оправдывает поведения рабовладельцев, но делает еще более позорной нашу собственную историю, в которой наши предки обратили в рабство не чужаков, не иноплеменных, а сделали рабами, полноценными рабами собственных соотечественников. Положение крепостного в России, конечно имело определенные отличия от положения, скажем, рабов в Древнем Риме, но эти отличия были значительно меньше, чем в сравнении с положением крепостных средневековой Европы. Впрочем, средневековым европейским крестьянам тоже особо завидовать не приходиться.

Стремление к абсолютизму.

Ранее средневековье становится пиком индивидуализации, ее предельным воплощением, финальным этапом развития линии индивидуализации как таковой. Если период античных империй является отклонением в сторону социализации общества, создания общественных структур, укрупнении структур производства, объединения сельхозугодий, создания больших производственных структур на основе применения рабского труда, то раннее средневековье полностью разрушает все принципы установленные античными империями. Идет тотальное дробление земель с максимальной индивидуализацией управления этими землями, идет дробление сельского хозяйства превращая плантации, фазенды и виллы в мелкие участки обрабатываемые отдельными крестьянскими семьями. На фоне всеобщего дробления и развала единственным сплачивающим звеном становится религия. Причем примерно аналогичные процессы происходят как в случае организации структуры буддизма, в случае формирования ислама, так и в случае создания и укрепления христианской церкви. Монотеистические религии вытесняют повсеместно язычество, причем зачастую в крайне агрессивных методах. В среде верующих активно культивируется фанатизм. Религиозный фанатизм становится той силой, которая объединяет достаточно разрозненные между собой индивидуализированные до предела территории в некую общность глобальных территорий. Что не мешает, конечно, ведению локальных междоусобных войн и возникновению различных конфликтов, но становится стержнем удержания цивилизации в каком-то общем русле. Позволяет поддерживать какую-то общность культуры и некую общность науки или хотя бы ее подобия. Вторым объединяющим фактором является наследие античных империй. Особо значимую роль оно играет в культуре Европы. Религиозный фанатизм, с одной стороны, скрепляя воедино европейскую цивилизацию и не давая развалиться ей окончательно, с другой стороны – несет в себе множество негативных факторов. В частности к этим факторам можно отнести чрезмерную увлеченность "богословием", которое отодвигает все науки на задний план и тормозит развитие технического прогресса, скидывая Европу еще в более глубокую пропасть дикости и невежества. В том числе и вводя прямые преследования ученых, чьи научные открытия противоречат церковным постулатам и церковной трактовке библии.

Церковь удерживает индивидуализированный мир от окончательного развала на кучки дерущихся между собой племен, но церковь хочет доминировать сама. Церковь пытается оттеснить светскую власть повсеместно. Церковная власть превозносится выше светской. Церковная власть благословляет светскую и может отказать в благословлении и в принятии наследуемого трона. Церковная власть повсеместно вмешивается в дела светской и пытается руководить ею. Церкви и монастыри зачастую оказываются богаче и влиятельнее королей. Естественно королям это не нравится. Не нравится им и чрезмерная свобода и самостоятельность их вассалов, некоторые из которых становятся богаче и влиятельнее, сильнее в военном плане, чем их сюзерены и сюзеренам приходится считаться со своим вассалом более чем с собственным мнением. Но вассалам, как и королям не нравится превосходство церковной власти над светской. Поздняя часть раннего средневековья превращается в ярую арену борьбы и стремления к абсолютизму. Короли пытались укрепить свою власть как над вассалами, так и выйти из под "опеки" церковников. Во многом процесс становления абсолютизма был схож с процессом возникновения первых империй. Пик индивидуализации сменился уклоном в сторону социализации, в частности социализации территорий. Короли маневрировали между поддержкой со стороны церкви в укреплении своей власти над вассалами, и поддержкой со стороны вассалов в укреплении своих позиций как независимых королей над которыми не стоит религиозная власть. Впрочем, в ранние годы средневековья короли даже не задумывались о противостоянии церкви в подавляющем большинстве случаев, видя в ней только способ укрепления собственной власти. К моменту вторжения варварских племен на территорию той же Римской Империи, на ее землях, уже успело распространиться христианство вытеснив языческие религии. Те германские племена, которые непосредственно контактировали с империей тоже многие приняли христианство, так как проповедники активно проникали на их территории и вели свою деятельность. Те же которые пришли с более отдаленных земель, но осели на захваченных территориях империи, принимали новую религию охотно и достаточно быстро. Причин для этого было много. Во-первых, для языческих представлений принять еще одного бога к существующим, и воспринять веру местного захваченного населения как действительную для данной территории было нормой. Во-вторых, христианство с его призывами к смирению, покорности и непротивлению было идеальным инструментом как успокоения местного населения завоеванных территорий, так и для укрепления власти конунгов-королей. Христианство сделало много для усиления власти вчерашних вождей и превращения этой власти в полноценную монархию.

Первые шаги абсолютизма так же были на руку церкви и всячески поддерживались ею. Во-первых, феодальная раздробленность раннего периода означала частые войны между раздробленными группировками, продолжавшими дележ территорий между собой и выяснявших вопрос превосходства и влияния на этих землях. Эти войны затрагивали и интересы хотя бы по той причине, что снижали количество паствы, а следовательно и церковные доходы, а кроме того, далеко не все рыцари и бароны были слишком "богобоязненными" и некоторые не гнушались пограбить не только соседние деревни, но и монастыри на землях барона конкурента. Укрепление и централизация власти снижала конфликты на местах, переводя любые споры баронов в обращение к монарху на "суд", а не в вооруженные конфликты. Во-вторых, церковь стремилась к распространению единой системы на всех территориях, которую проще было устанавливать на больших землях, чем на раздробленных и мало контролируемых участках. Да и договориться о тех или иных привилегиях и об установлении тех или иных правил проще с одним монархом, а не с десятками баронов, каждый из которых имеет собственные представления.

На первых шагах к абсолютизму короли имели поддержку своих крупных вассалов. Чем крепче общая "вертикаль власти", тем меньше у них самих проблем с собственными вассалами. Но сам принцип абсолютизации являлся "палкой о двух концах". Для знати всех уровней всегда возникала дилемма, с одной стороны, укрепление власти в целом и жесткая регламентация структуры власти, способствовала им самим опираясь на законы принятые монархами и на общее укрепление системы, решать вопросы с собственными вассалами и устанавливать свои правила на подвластных им территориях, не допуская возражений и самовольства вассалов, с другой стороны, им приходилось уступать свои вольности и принимать подчиненное положение в адрес сюзерена. Но любому было понятно, что более крупное государство, с устоявшимися законами, с общими правилами и с общей денежной системой, с общей экономикой, опирающейся не только на натуральное хозяйство, дает больше возможностей и создает более стабильную жизнь на всей территории. Шаг за шагом монархи укрепляли свое положение, в том числе и за счет добровольного верноподданничества своих вассалов.

Наверное одним из основных принципов построения абсолютизма стал принцип – государь владыка всего государства и все кто живет в нем его подданные. На более ранних стадиях существовал совершенно иной принцип: вассал моего вассала – не мой вассал. Естественно, построение государства на таком принципе делало короля лишь номинальным правителем больших территорий, по факту оставляя его всего лишь наследственным вождем имеющим право приказывать лишь небольшой группе вассалов высшего уровня, да и то если они окажутся согласными с его приказами. Такое положение делало королевскую власть слишком шаткой, а необходимость постоянно удерживать своих вассалов в подчинении и постоянные войны с соседями отодвигали все прочие дела в сторону, тормозя и без того упавшее ниже некуда развитие общества, экономики, науки.

Абсолютизм можно назвать полным аналогом построения античных империй, происходящим даже в среде несколько большей индивидуализации территорий. Если в античные времена основными действующими единицами можно было назвать города, именно между ними шла конкурентная борьба за преобладание и именно на основе подчинения одним городом другого строились империи, прилегающие к городу территории по сути не имели своего значимого деления и априори были частью земли принадлежащей городу. В раннем средневековье значение городов снижается до минимума. На первое место выходят персоны, вернее скорее роды – дворянские фамилии. Большинство городов античного времени находятся в упадке и запустении, в лучшем случае становясь ленным владением того или иного сюзерена. Максимальная индивидуализация отражается на экономике, превращая каждое владение в структуру соборных в кучку независимых владений объединенных только военной силой сюзерена. В экономическом плане это ведет к разрушению системы торговли, к обособлению каждого минимального феода, как самостоятельной единицы существующей независимо от окружающего мира и подвергающейся более военному влиянию, чем экономическому.

Типичный феод первичного уровня тех времен – это замок владеющий одним-двумя, реже большим количеством крестьянских поселений. Собственно, сам замок – это далеко не те каменные крепости с башнями и подъемными воротами и мостами, с рвами и прочими укреплениями, которые мы привыкли подразумевать под словом "замок". Чаще всего это просто укрепленный, может быть обнесенный прочным забором, с парой вышек для стражников, дом местного феодала. Располагался такой дом либо реже в одном из поселков, либо чаще в непосредственной близости от него, но несколько в стороне, еще реже мог стоять где-то в отдельности, в стратегически удобном месте, но в таком случае неподалеку от него все равно начинал образовываться призамковый поселок. Укрепленное жилище феодала, в котором кроме его семьи обитала его дружина или реже наемные стражники. Они контролировали крестьянские поселения собирая с них долю урожая выращенного крестьянами, и отбивая атаки соседних феодалов пытающихся разграбить эти поселения -кормушки или отобрать себе. В экономическом плане это натуральное хозяйство – крестьяне на самообеспечении и кормят феодала и его дружину. Более крупные феодалы сюзерены более мелких, мало чем отличались от своих вассалов. Это скорее более сильный сосед, заставивший более слабых подчиняться себе и помогать ему в войнах, получать доход с владений других вассалов он по большому счету не мог, за редкими исключениями, обходясь таким же натуральным хозяйством со своих собственных владений. Учитывая еще и презрительное отношение к ростовщичеству и торговле в среде дворян, мы получаем картину раннего формирования протогородов, именно на этот уровень оказались отброшены в историческом плане жители раннего средневековья. Разница конечно все же имеется. Несмотря на фактическую раздробленность и экономическую самостоятельность, пусть и упавшую на самый низкий и примитивный уровень, все феоды входя в структуру более крупных формирований объединяющих значительные территории, речь не идет о полной самостоятельности, как минимум обязанностью любого феодала является служение своему сюзерену, что формирует достаточно сильные армии на уровне королевских знамен.

Территории, несмотря на фактическую раздробленность, в первую очередь экономическую, все же объединены короной. Король печатает свои монеты, устанавливая таким образом некую экономическую общность. Король устанавливает законы, как минимум позволяющие вести торговлю между городами и странами на его территории, преследуя разбойников и наказывая вассалов, многие из которых тоже не прочь поживиться проходящим мимо замка торговым караваном. Корона дает некую общность и некую стабильность. Корона может объединить значительные военные силы и поставить на место любого недовольного властью короля или отбить атаку соседнего королевства. Естественно корона становится основным центром объединения остальных территорий и всего сообщества. Несмотря на первичное максимальное дробление, выгоды и интересы всех вассалов ведут к дальнейшему объединению, хоть при этом утрачивать свои привилегии они не очень-то хотят.

Помимо королевской власти, которая становится сильнее, снижая значение важности других дворян и постепенно возводя на одни позиции герцогов и баронов, в зависимости от их лояльности и королевского расположения, а не в зависимости от количества их собственных вассалов и номинально принадлежавших им территорий. Изначальная структура взаимозависимых, но достаточно самостоятельных образований, постепенно превращается в единую королевскую территорию, формируя из самостоятельных владельцев своих более мелких территорий, сословие дворян как служивых короля, то есть по сути превращая все дворянство в условную дружину короля, независимо от личного ранга и титула. Впрочем, однотипного сценария не было и не существует и в разных странах происходило все хоть и по сходным принципам, но с множеством своих тонкостей и нюансов.

Церковь в свою очередь была заинтересована в укрупнении территорий и в большей стабильности на этих территориях. Помимо проповедования миролюбия и заботы о пастве, это давало реальные плюсы самой церкви, в том числе и в экономическом плане. Кроме того, что проще найти общий язык с одним сильным монархом, чем с кучей независимых феодалов, стабильность более крупных территорий означающая и более мирное существование, давала рост торговли, меньше поводов для снижения численности паствы, а следовательно, повышала доход самой церкви. Да и в отличии от дворян, церковь не гнушалась различными экономическими сделками и торговлей, в том числе и расширяя принадлежащие собственно церкви территории. Церковь поддерживала стремление монархов к укреплению власти, а те щедро даровали церквям, епископам и монастырям земли неугодных вассалов, чьи головы слетели на плахе или остались на полях сражений во время восстаний против короля.

Таким образом, средневековье полностью повторяет процесс происходивший на стадии формирования протогородов, а затем на стадии формирования античных империй, переходя от максимальной индивидуализации к социализации общества на новом этапе развития.

Но постепенное укрепление абсолютизма вызывает новые проблемы, которых раньше не существовало. Король возвышаясь над своими вассалами и устанавливая свою единоличную власть изначально опирается на поддержку церковников. Но церковники помогая укрепиться мирской власти короля, пытаются поставить власть духовную выше королевской. Но если короли в условиях феодальной раздробленности сами апеллируют к такой постановке вопроса в стиле – это не моя прихоть, такова воля божья, то в условиях уже укрепившейся власти попытки церкви влезать в мирские дела начинает больше мешать, чем помогать стремлению к абсолютизму. Изначальная постановка вопроса как: власть короля это власть от бога – означает невозможность вассалам короля выступать против него, так как это будет выступлением против бога и его воли, а следовательно, нужно принимать короля как помазанника божьего и исполнять его указы и приказы, повинуясь установленному божественному порядку. Но это так же означает необходимость утверждения королевской власти церковью, причем – это утверждение становится во многих случаях не номинальной формальностью, реальным утверждением на трон или отказом в таком утверждении, что означает возникновение множество проблем для короля не нашедшего общий язык с церковью. В условиях, когда принцип: в королевстве все подданные короля, вместо вассал моего вассала – не мой вассал, необходимость считаться с церковью становится меньше, а желание принимать власть духовных отцов над короной еще меньше.

Впрочем, средние века как минимум в Европе, не дают полноценного проявления абсолютизма, если он и формируется в полном виде, то уже значительно позже. История средневековья – это именно стремление к абсолютизму, а не сам абсолютизм как таковой. В процессе этого стремления монархи все же создают или пытаются создать единые унифицированные системы законов, налогов, экономики, торговли. В первую очередь устанавливают единую валюту королевства, полностью подконтрольную королю. Королевская казна печатает монеты, право печатать свои монеты у других вассалов, в том числе у независимых (полунезависимых) городов отбирается. Независимые или свободные города отдельная страница средневековой истории. Существовали города, в которых даже устанавливался республиканский строй и они официально являлись самостоятельными государствами, не подчиненными никакой короне, но в большинстве случаев речь идет не о самостоятельных в политическом плане городах, а о городах подчиненных напрямую королю, но имеющих определенную внутреннюю автономию и собственное внутреннее управление, не имеющие своего "хозяина" кроме самого короля. Появление таких городов было изначально предопределено процессами стремления к абсолютизации и экономическими закономерностями. Начиная с момента захвата территорий, принадлежавших ранее империи, города подвергались разграблению, хотя многие предпочитали попытаться найти общий язык с вторгшимися варварами, выплатить дань-откуп и официально признать власть очередного короля-вождя повесив его знамя на башне, было значительно более приемлемым вариантом, чем оказаться в осаде, а возможно и подвергнуться штурму и последующему разорению. Для вторгшихся варваров тоже было более приемлемым получить деньги без боя, чем терять жизни при штурме. Таким образом многие города оказывались в составе новых королевств. Однако если сам король не обосновывался в избранном им городе в качестве свой столицы, то у него не возникало желания давать слишком богатые источники дохода кому-то из своих вассалов. А если они и оказывались в чьих-то руках, то со временем, при первом удобном случае придать городу статус прямого подчинения короне было наиболее оптимальным решением вопроса. Таким образом, многие средневековые города оказываются достаточно самостоятельными управляемыми местными представителями зарождающихся и развивающихся гильдий и купцами, а не дворянами. Это делает средневековые города особыми центрами экономического и общественно-политического развития. В плане экономики города остаются центрами торговли, центрами ремесла. Ремесленники отстаивая свои интересы формируют гильдии, что становится зарождением будущего капиталистического сообщества, других проявлений которого еще долго не появится за пределами городов. Само влияние гильдий на экономический процесс развития достаточно спорно, в плане последствий и его значения на последующие процессы, но неоспоримо, то, что они сыграли важную роль в свое время, впрочем к гильдиям мы еще вернемся.

Влияние королей возросло и монархия становится более значимым и весомым фактором в средневековом обществе. Если изначально монарх (по принципу рыцарей круглого стола) был лучшим среди равных, то есть по сути принцип военного вождя перешедший от родоплеменного строя, возвышение королей над остальным дворянством и создание общего дворянского сословия с уменьшением значения разницы разных титулов ведет к формированию общей структуры уже не как владельцев и правителей отдельных территорий, а как военного сословия на службе короля. К тому же короли все меньше начинают рассчитывать на приводимые дворянами ополчения и все больше появляется профессиональных войск наемников. Наемники служат не за честь, а за деньги. Это упрощает общение с ними – минимум гордости, максимум послушания. Да и учитывая все повышающуюся роль профессиональных наемников в войнах, они становятся более значимыми и более сильным звеном, чем вчерашние крестьяне, которым барон выдал мечи и толком не научил даже ими пользоваться. Разношерстное, кое-как вооруженное ополчение, которое бралось в основном для прикрытия отступления тяжелой рыцарской конницы и решения "неблагородных" задач, типа добычи фуража, осадных работ, охраны лагеря и т.п. Для раннего средневековья такое войско было более чем подходящим. На фоне аналогичных возможностей и у противника, и мало чем отличалось от толпы варваров пришедших в набег под руководством своих вождей. Развитие рыцарства, как основной ударной силы сводит сражения к конным баталиям, в которых пехота лишь вспомогательная сила. Но тот же процесс порождает замки, каждый рыцарь пытается обезопасить себя и свою семью, удержать свои владения, укрепляя свое жилище. Первоначальные дома обнесенные крепким забором постепенно превращаются в нечто более похожее на крепости обрастая фортификациями. Такие укрепления уже не сложно удерживать небольшому войску, даже против преобладающих в численности сил противника. А учитывая то, что рыцарь все же в первую очередь всадник, начинает расти значение пехоты. Не только пехотинцев как таковых, но и различных инженеров строящих осадные орудия, создающих подкопы с другой стороны, те же инженеры создают более укрепленные и защищенные замки. Пехота, в основном профессиональные наемники обучаются ведению боя против тяжелой конницы, на вооружении появляются пики, алебарды и прочие средства имеющие предназначением остановить лавину тяжелых всадников. Ну и конечно лучники и арбалетчики способные поражать врага на расстоянии, и не требующие для этого тяжелых доспехов которые им только будут мешать. Изменяется тактика боя, а с ней и структура армии. Появляется целесообразность иметь не только вассалов, которые приведут свои войска, но и держать под рукой свое войско стражников, гвардейцев, как бы их не называли. Короли начинают создавать профессиональные войска подчиненные им напрямую и заботящиеся только о своей службе, а не об оставленном замке и проблемах с ним связанных. Кроме всего прочего профессиональное войско становится неплохим аргументом в спорных вопросах отношений с крупными вассалами. Изначально зародившись, как недворянская наемная стража подчиненная королю, эти войска постепенно начинают вытеснять значение рыцарского ополчения и дворяне начинают сами переходить на службу в эти военные отряды. Под понятием "служба королю" все больше и больше начинает пониматься не "прийти со своими крестьянами на поле боя", а отправить своего сына в королевский полк на службу.

Процесс унификации затрагивает все больше областей общественных отношений. Помимо стандартизации войска, общей унификации дворянского сословия, королю становятся все более нужны деньги для содержания этого войска. Чеканка монеты конечно позволяет наштамповать столько золотых, сколько золота может добыть король. Но этот ресурс все же ограничен, а "разбавление" золота другими металлами, приводит к падению ценности таких монет, что более чем ярко было доказано еще во времена античности, когда находились такие же "хитрые" правители. Королю нужны доходы и приток золота в казну. Доходы это налоги. Основной заботой монархов становится изыскание в вопросе – на чтобы еще наложить налог, да так, чтобы не вызвать этим бунт? Требуется развитие торговли, как основного источника дохода. В более ранний период натуральное хозяйство и доход с подвластных поселений обеспечивали все нужды рыцарей вплоть до королевского двора, ну а дополнительные расходы могли обеспечить война и трофеи с нее, либо обложение данью проходящих мимо торговцев. Но, чтобы торговцы ходили им нужно чем-то торговать, при условии минимальных запросов и натурального хозяйства объем торговли сводится к минимуму. Для развития торговли нужно развивать экономику. То есть нужно производство и нужны имеющие деньги, потребители. Производство сельхозпродукции, конечно является принципиально основным, но так как примерно одинаковые продукты производятся в большинстве ближайших мест, то спрос на них не сильно велик. Торговля зерном с дальними странами конечно имеет смысл, но упадок технологий земледелия тоже сводит такие возможности к минимуму, а частые неурожаи, скорее принуждают закупать зерно, что тоже бывает не всегда возможным.

Нет, конечно международная торговля существовала и в средние века и даже достаточно активно велась на примере тех же русских княжеств, поставлявших меха и янтарь, некоторые другие товары, а основным торговым партнером имели ту же Византию. Север Европы, на котором еще оставались леса, имел схожие товары, британские острова производили шерсть и добывали олово, Франция выращивала виноград, другие земли имели свои товары, которые добывались или производились у них и имели спрос в других землях. Но раннее средневековье все равно ознаменовалось значительным спадом торговли, в сравнении с античным временем. Уже несколько позже та же Британия начинает выращивать овец с большей целенаправленностью на производство шерсти, а не только на собственные нужды. Происходит унификация производства. Но, чтобы она произошла требуется социализация (в плане объединения) источников производства, а это становится возможным только в случае целенаправленной организации скупки производимых товаров их переработчиками, или купцами готовыми отвезти товары в другие области или страны. Следовательно, организуются первые мануфактуры, которые ту же английскую шерсть перерабатывают в шерстяную ткань более удобную для транспортировки и более выгодную для продажи. Изначально мануфактуры организуются скорее как распределение заказов купцами между частными ремесленниками, что происходит как раз через создание и развитие гильдий. Только позже производства начинают усложняться и собираться под одной крышей с распределением труда между разными работниками. Но возможности к этому уже появляются.

Монархи средневековья идут по стопам античных империй, не только укрепляя свое положение среди своих вассалов и соседей, но и напрямую восхищаясь величием древних империй, делают попытки их возрождения. Священная Римская Империя тому яркий пример. Хотя ее возникновение далеко от раннего средневековья, не говоря уже об античности. Или предшествующее ей государство Каролингов объединившее все земли современной Франции и часть соседних земель нынешней Италии и Германии. Попытки создания сверхдержав своего времени делаются, но во многом они не стабильны и в особенности в ранний период, с учетом высокого уровня феодальной раздробленности, достаточно номинальны и условны. Под влиянием знаменитых вождей объединяющих своих вассалов, происходят крупные завоевания и присоединение больших территорий. Но после их смерти, наследники зачастую не в состоянии удержать не только новые владения, но и в старых начинается смута и раскол. Созданные государства распадаются или оказываются завоеванными новыми вождями соседних народов, которые сплотили вокруг себя свои племена. Все изменяется лишь с общим укреплением централизованной королевской власти, когда значение отдельно взятого лидера- вождя и вопрос преданности его последователей начинает играть меньшую роль, чем понятие целостного государства в рамках которого могут меняться династии или возводиться на престол короли-марионетки, но страна будет оставаться единой, как минимум в более-менее целостных рамках.

Главный плюс, которого достигают короли в своих попытках укрепления власти состоит в том, что власть в достаточной степени обезличивается и устанавливается новый подход в психологии общества и государства, подход который был свойственен тем же античным империям. Племенное деление и вождизм отходят в сторону, уступая место сословным отношениям в рамках государственного образования, которое становится не "вотчиной королей", а самоценной структурой уже к которой приписываются сословия действующие в его рамках. Зачастую это происходит через подавление пытающихся обособиться более сильных или более независимых по духу вассалов, через внутренние конфликты и войны, которые уже можно назвать гражданскими или все еще межплеменными конфликтами, междоусобными войнами.

Но суть одна, разноплеменная группировка объединенная на определенных территориях стран постепенно превращается в единый народ. Древляне, Кривичи, Вятичи и прочие племена становятся Русскими. Франки, Готы, Гало-римляне становятся Французами. Наиболее важным событием данного процесса становится переход от военного объединения к экономическому. Превращение военных союзов племен в экономически связанные территориальные государства. Племенная принадлежность может еще оставаться и даже играть значимую роль в плане межличностных отношения, в плане родовой гордости и в плане социальных отношений, но это уже отношения внутри целостной структуры, которая формируется на основе территории и экономического единения и взаимосвязи этой территории, а не на основе племенной принадлежности.

Именно такой подход и именно такое изменение отношения и общественной психологии становится тем опорным моментом, которое позволяет создать устойчивую власть монархов и укрепить государственные образования как таковые. Процесс достаточно длительный, сложный и трудный, процесс растянувшийся практически на тысячу лет, если говорить о Европейских странах после развала Римской Империи. Для Руси этот процесс только начался около тысячи лет назад, хотя прошел значительно быстрее, чем это происходило в Европе. Впрочем, от первых попыток объединения Руси под единой властью, находящейся еще на стадии племенных союзов, около 900 годов до установления твердой монархии при Иване Грозном, прошло практически полтысячелетия.

Мы говорим о происходящих процессах постантичного периода, ссылаясь на примеры истории Европы и России, в частности как части, пусть и своеобразной части Европы, но аналогичные в той или иной степени процессы происходят и в других местах. По сути, наш менталитет все же больше настроен на восприятие европейского мира и европейская история является основополагающей для нашего примера. Даже если брать школьное обучение, мы изучаем не историю мира, мы изучаем историю Европы в первую очередь, с небольшими дополнениями в виде наиболее ярких и бросающихся в глаза вставок исторических событий стран других частей мира. Несмотря на то, что египетская цивилизация имеет период существования превосходящий всю историю европейских цивилизаций по сроку существования, несмотря на то, что история Междуречья, со времен Шумеров до покорения Персов Александром Македонским, имеет временной промежуток в несколько тысячелетий, а на территории Междуречья за этот период существовало несколько разных, не схожих между собой ни по культуре, ни по национальному происхождению, ни по формам устройства государств, и Египту и государствам Междуречья уделяется внимания не более, если не менее чем существованию Эллады. Упоминания о цивилизация Индии и Китая довольно отрывочны и сильно сжаты. Мы вырастаем в мире превалирующей европейской культуры, истории и представлений. Впрочем, как уже сказано выше, исторический процесс оказывается единым для всех частей мира, хотя у различных племен и народов он может отличатся по временной привязке. По сути, античный всплеск несколько опередил развитие большей части других народов, которые вплоть до падения империй оставались на уровне племенных союзов и родоплеменного строя, на уровне ранних формаций протогородов. Лишь крушение античных империй сдвигает исторический процесс развития других народов, возвращая их к тому периоду, который стал началом для самих античных государств и проводит их снова по тем же ступеням развития, которые прошли античные народы веками ранее. О чем это говорит?

Существует общий принцип развития общества, принцип не введенный кем-то и не управляемый кем-то, принцип основанный на естественных закономерностях развития формаций общества. Если вкратце изложить этот принцип он будет выглядеть следующим образом. Крайне социализированное общество первобытного уровня может оставаться таковым, пока не столкнется с внешними изменениями привычного уклада и не будет вынуждено изменить свой образ жизни. Таким поводом становится переход от охоты к оседло-кочевой жизни скотоводов и оседлой или полуоседлой жизни земледельцев. Толчком к таким переменам становятся внешние факторы изменение природных условий или вынужденное изменение региона обитания с переходом в другую погодно-климатическую зону. Следующим

периодом становится период разложения племенного устройства и стремление к пику индивидуализации, обособление родов, семей, формирование нового типа экономического взаимодействия несвойственного ранее. Но сам процесс индивидуализации несет в себе зародыш возврата к социализации. Обособление и возможное существование в виде замкнутых, достаточно однотипных сообществ может продолжаться остаточно долго, если племенные связи еще не окончательно утратили значение, а внешнее воздействие не играет принципиальной роли. Период протогородов, период уже расслоившегося на отдельные части племени, но продолжающего воспринимать племенные узы как более значимые, чем территориальные, общество нацеленное на самодостаточность в экономическом плане, и неподвергающееся внешнему воздействию заставляющему это сообщество сменить место своего проживания, неважно это очередное изменение климата или нашествие других племен, такое общество может оставаться в "законсервированном" состоянии, пока не столкнется с очередным внешним фактором подтолкнувшим его к продолжению изменений. За пиком индивидуализации следует новый возврат к вынужденной социализации общества. Это становится возможным и необходимым при условии активного взаимодействия вне племенного уровня. Расслоение племени на индивидуализированные семьи приводит не только к их обособлению, но и к их спецификации, к разделению труда, возникновению специализированных профессий вместо общего труда на общем поле, или совместного выпаса скота к возникновению ремесел и ремесленников, которые отходят от прямого участия в выращивании продовольствия заменяя его производством необходимых предметов для тех, кто продолжает его выращивать, тем самым закладывая основу торговли, рынка и создавая необходимость смены процесса индивидуализации на процесс социализации общества. Таким образом сам процесс предельной индивидуализации уже закладывает последующие шаги к необходимости изменений курса на новый виток социализации. "Консервация" отдельных сообществ, даже если это очень многочисленные сообщества и обитающие в разных частях мира, лишь доказывает, что при возникновении подходящих условий они делают тот же шаг, повторяя те же этапы, которые прошли сообщества не подвергшиеся "консервации" и не застрявшие в своем развитии на века и тысячелетия в предыдущей фазе развития. Впрочем, "законсервированные" даже на уровне первобытного общества существуют до сих пор, они находятся в стабильной среде устраивающей их, ведут привычный образ жизни не имея необходимости совершать какие-то изменения и продолжать развитие. Если они окажутся вынуждены сменить привычный образ жизни: они либо вольются в существующую достаточно стабильную формацию сообщества, подстроившись под нее, либо если такового сообщества не будет, то будут вынуждены сами пойти по тем же стопам развития, которые свойственны всему человечеству в принципе.

Истоки демократии.

Поговорим о демократии и ее истоках. Выше речь шла в основном о построении общества людей основанном на принципах монархии, то есть на принципах власти одного человека, которая укреплялась в разные периоды в большей или меньшей степени, шла борьба по сути между монархами разных уровней за преобладание и контроль. Если смотреть с этой точки зрения, то разница между королем, или даже императором крупной державы, и мелким феодалом правящим своим замком и небольшим поселением крестьян рядом с ним не столь уж велика. Разница лишь в масштабах, но не в принципиальном подходе. Но было ли так всегда и повсеместный ли это принцип подхода и способа существования объединений вообще?

Современному человеку свойственно рассматривать историю, в том числе и древнюю историю, через призму привычных ему взглядов и стереотипов. Существование первобытных племен и древнейших цивилизаций рассматривается как некое примитивное подобие современного общества, низводясь на уровень представления о кучке (почти современных людей с современными представлениями и взглядами) оказавшейся в диких условиях, утративших технологии и знания, но живущих подобно привычному для наблюдателя образу жизни.

Для историков такой подход рассмотрения, тем более на начальных этапа развития науки был не просто привычным, но превалирующим или даже основным. Это ярко видно по попыткам исследователей древних религий, равно как и религий и религиозных представлений сохранившихся по сей день первобытных народов, рассмотреть их религиозные мировоззрения через призму представлений самих исследователей. Так, воспитанные на христианских взглядах и традициях, на сформированном в их собственном мозгу представлении о монотеизме как высшей и единственной форме религии, в своих исследованиях они пытаются подогнать представления древних языческих религий, или даже религиозные взгляды первобытных племен под теории монотеизма. То есть в каждой религии, в каждом пантеоне, они пытаются обязательно найти представления о высшем божестве, в лучшем случае это ограничивается установлением верховного бога правящего другими богами пантеона, но некоторые идут дальше, пытаясь найти намеки на некую "высшую силу" стоящую где-то над богами пантеона и главенствующую над ними. В результате представление о любой религии хоть древней, хоть о религиозных взглядах первобытного племени сводится к общей схеме наличия "высшей непознаваемой силы управляющей всем и вся", и кучке непонятных божков находящейся в его власти, и ассоциирующихся в глазах такого исследователя либо с кучкой "ангелов господних" помогающих конкретному племени, либо с кучкой "демонов" "обманом завладевших разумами верующих и заставивших их почитать себя вместо единого бога". Такие представления о религиях древних цивилизаций и религиозных взглядах племен, будь то первобытные племена современности или племена варваров не просто несостоятельны, а притянуты за уши и подогнаны под преставления автора исследований. Если уж говорить о религии, то зачастую у таких народов не только не имелось представления о "некой высшей силе где-то над богами", отсутствовал даже четко сформированный пантеон и четкое представление о том, кто же в пантеоне является "главным богом". Возьмем к примеру племена славян, тех же русичей к примеру. У разных племен не было однородного пантеона, были боги которые в разном составе почитались разными племенами, некоторые были распространены почти повсеместно, другие почитались только одним племенем или группой соседних племен. Попытка создать единый пантеон была предпринята князем Владимиром, попытка оказалась не столь удачной как ему хотелось бы и в конечном итоге он принял христианство и стал насаждать эту веру как более подходящую его целям. Вполне сформировавшееся, просуществовавшее несколько тысячелетий своей истории государство Египет по сути не имело единого пантеона. В разных Номах почитался разный список богов и в разных Номах в качестве верховного божества назывались разные боги. Попытка приписать египетской религии некое подобие христианства с кучкой "примитивных низших божков" и верой в "несказанное высшее божество" предпринимавшаяся некоторыми учеными, основывается на неудачной попытке реформ Эхнатона и его попытках привить монотеистический культ занесенный его женой Нефертити из Метании, в которой был распространен маздаизм предшествующий зороастризму и уже стремящийся к превращению в монотеистический культ. Эти реформы не были не только удачными, и не только не прижились на египетской почве, но были уничтожены все возможные следы культа сразу же после смерти Эхнатона.

Аналогичным образом формировалось представление о социальном устройстве первобытных племен. Активное знакомство с племенами находящимися на уровне первобытно общинного строя началось для европейцев в период географических открытий и исследований, что совпало с периодом возрождения для самой Европы. Превалирующим социальным устройством для Европы того времени была монархия, стремящаяся к абсолютизму на последних стадиях становления абсолютизма как такового. Естественно, что мореплаватели исследователи, которые к тому же были достаточно далеки от научных степеней и не смотря на свой значимый вклад в географические исследования, были в первую очередь все же моряками, а не учеными, тем более не социологами и не специалистами по общественному устройству. Ничего удивительного, что в вождях местных племен они видели примитивных монархов правящих примитивным племенем. Да и времени на детальные исследования у них бывало не так-то много. Так что основные записи о быте местного населения открытых земель, скорее формировались не на детальном научном изучении, а на первых впечатлениях, пропущенных через призму собственного восприятия. Нисколько не умаляя значение географических

открытий и значение исследователей совершивших их, достаточно сложно требовать от первооткрывателей детального понимания устройства местных обществ, да и в описания попадали скорее наиболее яркие и характерные черты бросавшиеся в глаза, а не тонкости построения взаимоотношений в племени.

История сама по себе достаточно древняя наука, но долгие века она формировалась скорее как описание современных событий, на память потомкам. Изучение же исторических записей и предыдущих времен шло в основном на основании оставленных трактатов и принятия той точки зрения которую оставлял автор, как само собой разумеющейся. Неудивительно, что до письменный период истории долгое время оставался за гранью внимания историков. И за гранью изучения вообще. Применение каких-то других методов исследования прошлого, не основанных на записях былых времен начинается по большому счету только к концу 18 века и активно развивается в 19 и последующих. Говоря о первобытных временах, представления о них строятся по аналогии с представлениями о жизни и устройстве современных племен находящихся на этом уровне исторического развития. И во многом изначально они строятся опять-таки на записях путешественников и первооткрывателей. Даже на заре 20 века все еще господствующим устройством общества является монархия и естественно, что это накладывает отпечаток на восприятие былых времен и форм устройства общества в тот период.

Но если опираясь на более современные данные о жизни, скажем, славянских племен (в том числе и русичей) или об устройстве общества древних германцев и кельтов, смотря на жизнь современных племен ведущих первобытный образ жизни, мы видим совершенно иное устройство общества.

Монархия является продуктом достаточно позднего периода существования человеческого общества. Относительно позднего конечно. Родоплеменная община, как правило не имела бессменного руководителя, который решал бы все вопросы и управлял всеми делами общины. Вопрос наследования так же был бессмысленным, так как племя было единой общностью, а деление на семьи было достаточно условным и главенствующую роль имела принадлежность к племени, а семья не более чем внутренние взаимоотношения внутри племени, между соплеменниками. В период когда главенствующую роль начинает играть именно семья, а племя становится второстепенным признаком, даже менее значимым чем материальное положение конкретной семьи или принадлежность к той или иной касте-сословию, по профессиональному или иному признаку, вожди начинают превращаться в королей. Вожди опираясь на дружину закрепляют собственную власть над племенем беря в свои руки все полномочия, становясь судьями, военными вождями, хозяйственными управленцами и политическими руководителями в одном лице. Закрепляется не только личная власть в рамках племени и функций исполняемых вождем, но и родовая – семейная власть, передача своего положения сыну или ближайшему члену семьи, через позволение наследственного закрепления полномочий дружинников. Как уже говорилось, это происходит в основном по причине насильственного слияние племен, которое и приводит к имущественному и сословному разделению внутри вновь образованного слившегося племени, и становится причиной дальнейшего расслоения с выделением семей внутри племени, каждая их которых занимает свое социальное положение.

Первичное устройство племени скорее принцип прямой демократии, так как основные вопросы племя решает совместно. Этот период не исключает вариантов, когда отдельная личность обладающая физической силой или умственными способностями превосходящими аналогичные соплеменников, могла занять более значимое положение и удерживать его достаточно долго. Но это скорее частные случаи, а не общий принцип. Лидеры и вожди как правило функциональные должности, которые они исполняют согласно полученного доверия со стороны племени, на период каких-то действий всего племени, руководят охотой, ведут войну, отвечают за действия племени во время похода или переселения. Причем не справившийся со своими обязанностями вождь или главный охотник будет незамедлительно

отстранен и выбран другой на его место. В общем, мы видим типичное проявление прямой демократии или джамахирии в действии. Большинство вопросов решается всем племенем, а вожди имеют статус военного предводителя и имеют право командования на поле боя над воинами, когда разводить демократические обсуждения просто нет времени. Конечно следует сделать очень значительную оговорку на то, что племенная демократия или первобытная демократия очень сильно отличается от классического представления о демократии, не только в современном понимании этого слова, но и в понимании слова "народовластие" как такового. Первобытная демократия столь же схожа с демократией более поздних образцов, как и первобытный коммунизм с классическим представлением об идеологии коммунизма. В первобытном обществе сильны традиции. Важное значение имеют различные табу, установленные запреты, привычные последовательности действий, очень высока роль религии, опять-таки не в понимании современного представления о религии, а в понимании того, что племя живет в окружении мира духов, которые регулярно и постоянно вмешиваются в жизнь человека помогая или вредя ему, любое нарушение предписаний предков может означать оскорбление духов и иметь трагические последствия. Поэтому племенные советы принимают решения не только и не столько по голосу разума, по необходимости и логике рассуждения о происходящих событиях и их последствиях, во многом решения диктуются традициями и установками обычаев предков. Значимое влияние на принимаемые племенем решения имеет шаман или жрец, многие мотивации принятых решений могут быть поняты только с изучением традиционного уклада жизни и образа мышления представителей этого племени, а со стороны казаться довольно абсурдными и нелогичными. Но далеко не все события в происходящей жизни диктуются обычаями или затрагиваются ими. Главная суть в том, что большинство вопросов племя решает общими усилиями, а не передает это право какому-то представителю племени.

Разрушение родоплеменного строя и начало индивидуализации племенных общин происходит, как уже указывалось, в основном по причине выбивания племени из привычной среды обитания, из привычного образа жизни. Разрушение устоявшегося и неизменного уклада ведет к принятию новых решений и новых действий, которые не совершались ранее и не могли быть оговорены традициями или установлены обычаями. Как правило, это катастрофические обстоятельства для племени и его членов. Покинуть привычные земли и налаживать совершенно новый, непривычный и незнакомый образ жизни, перемещаться в другие неизведанные земли, может заставить только катастрофа достаточно глобальная для племени, чтобы грозить его гибелью. В этих экстремальных обстоятельствах происходит не только территориальное смещение племени, не только попытка найти новый способ выживания зачастую отличный от того что был ранее, но и происходит крушение и обесценивание традиций, разрушение обычаев, которые в новых условиях становятся просто бессмысленными или даже вредящими и мешающими выживанию племени.

Типичным проявлением этого построения можно назвать общественное устройство жителей города Ур, одного из древнейших городов на Земле. Ур современник Шумера и Аккада. Как и в Шумере и Аккаде, в Уре существовало оседлое общество земледельцев. Общины были разделены на дома-роды. Во всех перечисленных городах, в письменных источниках принципиально отсутствует понятие племенной или национальной принадлежности, что может говорить о принципиальном и запланированном официальном стирании межплеменных рамок, а следовательно, о целенаправленном формировании общности на основе разноплеменного населения. Существует и указывается деление на принадлежность к домам- родам, а так же принадлежность к городу как основное деление населения. Каждый город являлся независимым и самостоятельным образованием, имел свое управление и свои порядки и законы, города могли враждовать и воевать друг с другом, что в конечном итоге привело к созданию царства, объединившего не только вышеперечисленные города, но и многие другие города междуречья.

Ур в отличии от Шумера и Аккада был более родовым образованием, основу управления городом составлял совет домов, то есть совет глав родов. Именно он наделял полномочиями "царя", который являлся по сути военным вождем общегородского уровня. Хотя "царем" чаще становился представитель самого богатого и крупного рода-дома, который в конечном итоге стал получать все больше полномочий и не только на период ведения войны. Помимо свободных домов были и жители города, надо полагать, представители подчиненного племени, а так же представители обедневших домов племени главенствующего, чьи дома не имели своей земли и нанимались обрабатывать чужую, в первую очередь земли храмов и земли принадлежащие более богатым домам, которые и скупали участки у обедневших, делая их своими. Были и рабы, захваченные во время войны пленники, которые работали на дома или храмы, которые их взяли к себе. В отличии от Ура, Аккад и Шумер имели схожее, но несколько отличное устройство общества. Это можно назвать следующим шагом развития общества представленного в Уре. В этих городах, по сути уже была монархия, так как правитель не избирался, а этот титул передавался по наследству. Дома так же существовали и так же принципиально избегалось в записях упоминание о национальной или племенной принадлежности, главы домов составляли своеобразную знать города, но правитель имел достаточно ограниченные права и функции в мирное время, несмотря на наследственную передачу титула, более широкими полномочиями его наделяло народное собрание, причем если в Аккаде это собрание могло включать всех представителей домов, в том числе и обедневших, главное что он является главой своего рода, но при этом царь имел более широкие полномочия, то в Шумере всем заведовал по сути совет из наиболее богатых домов, своеобразная олигархия того времени, а царь был главой одного из таких родов-домов и во многом опирался на совет, хотя и обладая достаточной властью над остальными домами, во многом зависел от совета "олигархов".

Такое, либо примерно такое, расслоение происходит во всех обществах проходящих развитие периода протогородов или ранних городов. Нечто аналогичное мы находим в обществе Индии, Китая, аналогичные процессы происходят значительно позже в племенах германцев и славян. Но наверное наиболее яркий пример различных вариантов развития представляет собой Древняя Греция – Эллада. Наиболее ярким этот пример становится, наверное, не по причине того, что там сформировались принципиально иные условия, а по причине того, что все это было наиболее детально задокументировано и прописано современниками. Именно на примере Эллады, мы можем рассмотреть варианты того, как могло пойти развитие социального устройства иными путями, не обязательно предполагая в своем проявлении монархизм.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
4 из 7

Другие аудиокниги автора Ирина Мищенко