Когда придёт время. История первой любви в письмах

Стоит признаться, это был тот редкий день, когда я практически не вспоминала о тебе. Какой смысл вспоминать о том, кого видишь всего несколько раз в году? Я уже устала надеяться на кардинальную смену исхода событий. И ты тут же решил восстановить привычное равновесие, вновь вмешавшись в мою жизнь.

Не знаю, сколько времени я просидела, не замечая вашу компанию, но пришли вы, однозначно, раньше. Всего один беглый взгляд в сторону крайнего столика, и у меня захватило дыхание. Ты сидел впереди, в компании друзей и подружек. Вас было шестеро: две девушки и четыре парня. Вы смеялись, что-то выпивали. Я всё ждала, когда ты поднимешься и решишь спеть. Так и не дождалась.

Весь вечер я наблюдала за тобой, удобно устроившись в полумраке помещения и стараясь сделать так, чтобы мои упрямые взгляды в сторону вашего столика не были перехвачены кем-нибудь из подруг. Я даже пела вместе с одной из своих одноклассниц, надеясь, что ты обратишь на меня внимание, но бесполезно. Ты был увлечён теми, другими, и так и не узнал, что всё это время я была рядом.

Я была рядом!!!

Я так ждала этой встречи, где будем мы, только уже повзрослевшие, случайно встретившиеся в череде будних дней. Я чувствовала, что эта случайная встреча – уже второй раз! – отнюдь не случайна. Что это наш шанс. И теперь я не пряталась. Я хотела, чтоб ты меня видел! А ты не видел.

Я столько надежд возлагала на эту встречу! Мечтала, что ты вдруг посмотришь на меня другими глазами. Но это было невозможно, так как твои глаза на протяжении всего вечера были устремлены в другую сторону.

Я пыталась понять, нравится ли тебе кто-нибудь из присутствующих девчонок, но определила лишь одну явно выраженную парочку в вашем кругу. Распознать большего мне не удалось.

Ты ушёл, так и не узнав, что я была здесь, в том же клубе. И пела для тебя. А ты так и не удосужился бросить на меня хотя бы один беглый взгляд, узнать, улыбнуться, выделить из толпы. Не-е-ет… Это всё чепуха, детство, от которого мы с каждым днём отдаляемся дальше и дальше.

И, знаешь, мне даже не больно. Просто иногда, – уже сбилась со счёту, в который раз, – хочется просто лечь и забыться. Вычеркнуть эту любовь из своей души, из своего сердца.

Вот бы мне предложили две волшебные таблетки: любить тебя вечно или забыть навсегда. Красную и синюю. И что? Я бы не стала раздумывать ни секунды. Я выбрала бы вечность с тобой, потому что ты – лучшее в моей жизни. И пусть ты никогда не узнаешь об этом, не прочтешь моих глупых писем, я всё равно счастлива, что ты есть в моей жизни. Каждый день.

Письмо седьмое

Я часто сижу на балконе, включив какую-нибудь грустную песню о любви и поставив её на репит, смотрю на тоскующее серое небо, совсем не такое радостное и прекрасное, как твои тёплые медовые глаза, и думаю о том, где ты сейчас. Может быть, сидишь дома за компьютером? Или читаешь книжку, увлечённо перелистывая страницы? Или заскочил в ближайший магазин, чтобы укрыться от непогоды? А может быть, так же смотришь сейчас в окно? И о чём, интересно, думаешь? Уж точно не обо мне. После этого всегда следует грустная усмешка, за которой я отчаянно пытаюсь скрыть непрекращающиеся потоки слёз. Они частенько преследуют меня, когда я начинаю думать о тебе. Вот в чём вся соль безответной любви. Ведь когда ты в кого-то влюблён, только и делаешь, что мечтаешь о том, что мог бы сказать при встрече, как проходили бы вечера, если бы вы были вместе. Но жизнь не знает сослагательных наклонений, поэтому всё, что мне остаётся, раз уж нет сил предпринять хоть что-нибудь – это мечты.

Жизнь за окном меняется с нереальной скоростью. Яркое солнце и зелёные шапки деревьев сменили золотые дорожки листопада, пронизывающий ветер и мокрый дождь напомнили о том, что скоро придёт зима. И я замечаю, что чем старше мы становимся, тем реже видимся. Наши мамы, увлечённые потоком нескончаемых дел и серых будней, если и встречаются, то чаще вдвоём, не обременяя себя излишней заботой о детях. Выигрывают от этого, пожалуй, все, кроме меня, почти потерявшей свой последний шанс хотя бы ещё один раз увидеть того, с чьим именем и образом я почти не расстаюсь. По всем законам психологии я должна тебя разлюбить – столько лет уже прошло…

Много чего прошло, только не мои чувства. Новый год, Восьмое марта, день рождения, уроки, контрольные, каникулы – вот так и проходят мои дни. Это очень скучно, но в суете будних дней я почти не замечаю этого. Это как фон. А на остальные шестьдесят процентов я живу своей внутренней жизнью, придуманной, может быть, глупой, но куда более интересной.

Каждый вечер с тобой сохранён в моей памяти, да ещё в письмах – по мелочам, о наболевшем. Но жить как-то надо, вот я и живу.

И всё же наша следующая встреча состоялась. Весьма спонтанно, почти через год, но это было настоящее событие для меня!

– Мы завтра идём к тёте Свете и Лёне, – как всегда неожиданно объявила мама, вернувшись с работы.

Я едва не подпрыгнула на месте. К Лёне! Завтра! Не может быть! Я даже боялась представить, каким ты стал.

– У тебя завтра сколько уроков? – прокричала мне мама из кухни. – Ты к четырём-то успеешь?

– Успею-успею, – воодушевленно заверила я, собирая рюкзак и забрасывая в него помаду – на всякий случай. Когда дело касается моего Лёни, я и прогулять готова, если понадобится.

Весь день я думала только об этой встрече. Представь себе, Лёня: вхожу я в автобус, все пассажиры как пассажиры, со скучающими лицами, с морщинками от забот, а у меня в груди такое сокровище, что счастливее меня никого нет на свете! Но это тайна, и пассажиры знать этого не могут, а потому не замечают моего довольного выражения лица. А мне так хочется об этом сообщить: «Эх вы, люди! Остановитесь, прислушайтесь – как прекрасно жить! У вас всё заботы, дела, бесконечная беготня, а я сегодня с таким парнем встречаюсь!»

По всем законам любви я уже должна была от тебя отвыкнуть, влюбиться в кого-то ещё – того, кто ближе и доступнее. Но я люблю тебя. Ты стал для меня своеобразным маяком, светом, к которому хотелось тянуться, ради которого хотелось стать лучше.

Конечно, я обращала внимание и на других парней. В нашей школе встречались симпатичные ребята, которые были кем-то вроде «местных Лёнь». Но, в конечном итоге, через месяц или два такое увлечение сводилось к неизбежному финалу – быть влюблённой в них оказывалось неинтересно. В конце концов мой вывод всегда был одним и тем же: парня лучше тебя я так и не встретила. Слишком уж высокую планку ты им поставил.

Да, жить как-то надо было, и я старалась избавиться от этого чувства, надеясь, что так будет легче. Но легче – совсем не значит лучше…

Встреча с тобой была долгожданной, но далась мне непросто.

Сначала всё шло по стандартному сценарию. Ты, после недолгих уговоров, сыграл на гитаре и спел, мамы вспоминали наше детство, кот Макс сидел на кухне и не показывался.

Я краем глаза скользила по твоим тёмно-синим брюкам, бежевому свитеру, взъерошенным русым волосам и, подавляя вздох, отводила глаза. Ни один парень с тобой не сравнится, это я понимала. Только что мне делать с этим пониманием? Жить (а точнее, существовать), наблюдая за твоей интересной жизнью? Нужно проживать свою жизнь, делать её интересной и насыщенной на события, перестать быть застывшей тенью, закопаться делами, чтобы и думать о чём-то другом было некогда.

Хорошо рассуждать, а вот как претворить эти планы в реальность и вычеркнуть тебя из своих мыслей, памяти, сердца? Притвориться, что тебя нет? Но ты есть! И ты даже лучше, чем прежде – вот же, рядом.

– А я помню, как Лёнька бежит ко мне и кричит такой радостный: «Мам, я в Лизу либинкой кинул!». Мы думали, Лиза щас прибежит вся в слезах, стали отчитывать Лёню, а она отряхнулась от рябинки и идёт как ни в чём не бывало, – со смехом делилась воспоминаниями тётя Света.

Обычно ведь я так и делала – жаловалась на тебя.

Мы тоже смеялись, поглядывая друг на друга. Оба совершенно не помнили того дня, но всё равно было весело.

А когда разговор зашёл о мужьях, моя мама выдала:

– Я вот говорю своей Лизе, чтоб поменьше ростом жениха искала. А то сама высокая, а если и муж таким будет – это ж какие дети получатся!

– Всё, Лёнь, – махнула рукой тётя Света. – Тут тебе ничего не светит.

– Ма, остынь. Ты перепила, – хмыкнул ты.

Все засмеялись, а вот мне почему-то было совсем не смешно.

Ты не воспринимаешь такую перспективу даже как вероятность? Я умру, если у меня отберут хотя бы тень надежды.

Под конец дня ты ещё больше подлил масла в огонь. Спросил (как бы между дел, с почти равнодушным видом), есть ли у меня кто-то. Парень.

Я скромно ответила: «Нет» – и опустила глаза. А вдруг… вдруг ты предложишь сейчас мне встречаться?

– Не грусти. Ты просто не нашла ещё человека, который тебе нужен, – с видом знатока сказал мне самый нужный человек, опять разрушая грёзы.

Мы смотрели твои фотографии из Италии, куда ты ездил самостоятельно (в семнадцать лет!) на какой-то там музыкальный конкурс. Призовое место не занял, зато привёз приз зрительских симпатий (кто б сомневался!) – статуэтку в виде необычно закрученного, но вполне узнаваемого скрипичного ключа.

Оказывается, к тебе и там какая-то саранча длинноногая прицепилась. Вьетнамка что ли… Ну не могу я вежливо выражаться о тех, кто предъявляет права на моего Лёню! Ревную, наверное, хотя не имею на это права. Кто я такая? Подруга? Разве подруги должны ревновать? Они должны радоваться, наверное…

А ещё я узнала, что в этом полугодии у тебя вышла тройка по алгебре. Ты сам рассказал.

– Я просто не понимаю, зачем нужно делать что-то в тридцать два действия, кода всё можно сделать в два действия! А он (учитель), вместо того, чтобы объяснить, в чём я не прав – ответ-то сошёлся: «Садись, Краснопольский, два». Да пожалуйста!

Я ненавидела математику, поэтому вполне тебя понимала и улыбалась в ответ, пока ты продолжал увлечённо говорить на ту же тему.

Рядом с тобой я готова была слушать про что угодно: хоть про адронный коллайдер, хоть про эксцентрику русской литературы.

Мамы тем временем делились опытом. Наша с Сашей, например, рассказывала, как мы ей помогаем. На что тёть Света мгновенно отреагировала:

– Вот видишь, Лёнь, Лиза и убирает дома, и картошку чистит…

– Ну так она девчонка.

– Да-а-а, Лёнь, а ты у меня ничего не умеешь. Поэтому жена тебе нужна хозяйственная, чтоб, как говорится, и коня на скаку остановит…