Огня дракону! или Микстура от драконьей депрессии

– Каждое утро перед занятиями я прихожу к нему расчесать гриву, – тяжело рассказывал убитый горем эльф, расположившись на диване. – Обычно он спит на лужайке в дубовой роще, там специально для него не косят траву. Но сегодня его там не оказалось! Я тут же позвал его мысленно – мы связаны с ним, и он услышал бы меня где угодно, но он не ответил! Я пробежал по всему академическому парку, но его нет – и я сразу побежал к вам, лерд дракон!

– И вы абсолютно правильно поступили, адепт Бук, – похвалил его Миль-Авентис, уже сидевший за своим столом. – У вас есть что-то, что принадлежит Солнечному?

Эльф задумался и, кивнув, снял с руки браслет, сплетенный из золотых волос. Дракон, взяв его в ладонь, почувствовал тяжесть, как у настоящего золота.

Скрипнула дверь, Омиши на цыпочках с перекошенным от любопытства лицом зашел в кабинет с кофейником, разлил в две чашки и так же на цыпочках ушел.

– Угощайтесь, – дракон кивнул на чашку, а сам прикрыл глаза, настраиваясь на украшение, а затем разбрасывая мысленную поисковую сеть.

– Увы, – сказал он, – его действительно нет нигде на территории академии. А он не мог, например, телепортироваться за какой-нибудь симпатичной девой?

– Не мог, – серьезно сказал эльф. – Дев на свете вон сколько, а наша дружба одна такая. Мы росли вместе, мы как братья, понимаете? Он бы меня никогда не оставил, как и я его.

– Похвально, – проговорил Миль-Авентис и поднялся, направляясь к двери. – Ну что же, адепт Бук, проведите меня на поляну, где спал Солнечный, я осмотрю ее. Омиши!

Дверь тут же распахнулась, словно секретарь подслушивал. Хотя он точно подслушивал.

– Да, лерд ректор? – влюбленно воскликнул русал, красиво отбрасывая назад гриву волос.

– Вызывай стражников и охрану Академии. Похищение магического полуразумного существа. И подготовь приказ – каждый преподаватель и студиозус обязаны содействовать следствию. Если же кто-то видел что-то подозрительное, связанное с единорогом, пусть приходит ко мне, он будет награжден. Даже если сам при этом занимался чем-то незаконным.

– Будет сделано, лерд ректор, – радостно отрапортовал русал и направился к магическому визору.

Дракон в сопровождении эльфа осмотрел поляну в дубовой роще. Здесь было много ментальных следов – и самого Бука, и доброй сотни студентов и студенток.

И по всему выходило, что Солнечный пропал прямо с места, где он спал, не успев проснуться. Так, будто его похитил дракон.

Или кто-то открыл телепортационное окно прямо под единорогом. Или… с десяток возможностей можно было еще придумать, но самое главное – Солнечный отсюда ушел не сам. А значит, кто-то продолжает похищать магических полуразумных и нарушать заповедь Пряхи о том, что все разумные должны беречь ее магические создания, а не обижать их. И что любые ингредиенты для зелий и артефактов должны быть получены без ущерба созданию, а лучше с его согласия.

– Мы найдем вашего друга, адепт Бук, – пообещал Миль-Авентис, чувствуя искреннее сожаление и в то же время азарт от еще одной найденной ниточки к таинственному злодею. – Обещаю вам это.

Глава 5, компрометирующая

«Главное в дознании – не выйти на самого себя»

    Из лекций по криминологии.

Усатый и важный водитель таксомотора высадил леди Тиану у Академического переулка, в обиходе именуемого Кишкой, в ту самую минуту, когда над Веншицем полился неожиданно сильный, почти летний дождь. Поскольку только что утро было ясным и непогоды ничто не предвещало, леди не взяла с собой зонтик, и вот теперь с досадой взирала на небо, с которого лило как из ведра. Щиты и купола никогда не были ее сильной стороной.

– Вот наковальня гнутая! – вспомнила магистр Риваль любимое выражение магистра Эбигейл Горни-Вудхаус, пытаясь под струями воды выстроить векторы для щита.

– О, магистр Риваль! – раздался сзади мягкий участливый говорок. – Позвольте, я вам помогу.

Над Тианой раскрылся невидимый магический полог, надежно защищая от влаги. Забавно было наблюдать, как струи сердито бьют по воздуху, пытаясь пробить невидимую преграду и вымочить девушку до нитки, и в бессилии стекают на землю.

– Магистр Бергиниус, – тепло улыбнулась Тиана невысокому кругленькому старику с всклокоченной кудрявой седой шевелюрой. – Благодарю. Вы меня очень выручили.

– А, пустяки, – махнул пухлой ручкой профессор. – Кто же откажется помочь такой красавице? Вы сегодня сияете, как хрустальная реторта.

Тиана улыбнулась. Магистр Петрик Бергиниус, заведующий кафедрой зельеварения и травоведения, работу на которой Тиана делила с работой на кафедре целительства, и сильнейший артефактор (он был в том возрасте, к которому можно успеть достичь вершин сразу в двух направлениях магической науки), был частым гостем в лечебнице, поскольку снабжал целителей снадобьями. А Тиана была частым гостем у него в лаборатории по той же причине. Они все – и Ти, и Натаниэль, и Эби, учились у него. Студенты его обожали и отзывались с большой теплотой.

Он был бездетным холостяком, добродушным, немного чудаковатым. Но когда Тиана заглядывала к нему в лабораторию, его бумаги, ингредиенты и материалы всегда были в безукоризненном порядке. Вот и сейчас он аккуратно придерживал пухлый саквояж – видимо, брал с собой какие-то образцы в домашнюю лабораторию.

– Идёмте, магистр, – поторопила леди Риваль. – Боюсь, я вас задерживаю, и студенты решат, что у них свободное утро.

– Да, нужно поторопиться, – согласился Бергиниус, прикасаясь свободной рукой к полям шляпы и пропуская Тиану вперёд. – Зайдете ко мне сегодня в лабораторию? Мне нужно сверить побочные эффекты зелья для быстрого вызревания урожая.

– Конечно, – пообещала Ти с энтузиазмом.

Старик архимагистр щедро делился с ней опытом зельеварения, давал такие знания, которые не мог дать никто другой, и Ти с большой благодарностью помогала ему с испытаниями новых зелий и их магическим анализом. С момента ее поступления преподавателем на кафедру зельеварения, заведующим которой был Бергиниус, экстравагантный старик, заметив ее искренний интерес к зельям, постоянно показывал ей то одно, то другое только что изобретенное зелье и просил найти уязвимости. Они даже с десяток совместных статей выпустили после подобных опытов. Ну как она могла ему отказать.

– Только после пар, – добавила она. – На перемене боюсь увлечься и опоздать.

– Новый ректор навел строгий порядок, правда? – проворчал старик беззлобно.

– Теперь не опоздаешь, – вздохнула Ти согласно.

– Все же со старым ректором было легче, – привычно по-стариковски ворчал магистр Петрик, галантно провожая коллегу к административному зданию. – Он более лояльно относился к нам, преподавателям. А теперь дракон. Это хорошо, так я решил сначала, ведь должна же быть какая-то польза оттого, что ректор – дракон? И что вы думаете?

– Что? – рассеянно откликнулась Тиана.

– Когда он вернулся из экспедиции, я подошел к нему и попросил пару чешуек и пробирок крови на эксперименты с зельями и артефактами. Вы же знаете, что если чешуйки иногда и находят в местах обитания драконов и продают их по бешеным ценам, то кровь дракона добыть просто невозможно! И знаете, что он мне ответил?

– Что? – уже с любопытством поинтересовалась леди Ти.

– Что пару чешуек он, так и быть, отдаст, когда сами отвалятся. А вот чтобы получить кровь, мне придется надеть шлем и доспехи, взять копье и попробовать его победить. Ибо такова традиция, а кто он, чтобы противиться традиции?

Тиана засмеялась и тут же осеклась – магистр возмущенно тряс головой и, похоже, действительно серьезно переживал шуточки драконьего начальства. Ливень ударил с новой силой.

Сожалея о том, что купол над ней не достигает брусчатки, магистр Риваль подхватила архимагистра под локоть и двинулась к Академии, рассекая лужи, как пароход.

День, начавшийся с дождя, пошёл скомкано и как-то нелепо. Студиозусы, отрастившие хвосты длиннее, чем у ректора в драконьем обличье, шлялись за ней и завывали, как призраки, умоляя допустить к экзамену и обещая взамен выучить всё невыученное завтра же! И сдать несданное к обеду следующего дня!

– Магистр! Я же написал лабораторную! – взывал, выпучивая для убедительности глаза, бородатый людин.

– Биркин, мало написать лабораторную. Хорошо бы ещё хотя бы отличать кислоту от щелочи. У вас ни одного задания верно не сделано. Что вы таскаетесь за мной, как лепрекон за горшком с золотом?

– Нет, Кирконос. Я не допущу вас до экзаменов, пока вы не усвоите, что в у?хе всё-таки есть кости. И молоточек, наковальня и стремя – не только инструменты в кузне у магистра Горни-Вудхаус. Да, я знаю, что вы гном, но это вас не оправдывает.

После первой пары она забежала в госпиталь и там на нее обрушили новости: пропал малыш-единорог Солнечный, в академии уже работает Тайная канцелярия (потому что пропажа священного спутника эльфов грозит крупным дипломатическим скандалом с соседней Чащей), и следователи пока общаются с преподавателями в кабинете ректора. Выход из академии закрыт каждому, не прошедшему допрос.

Тиана вспомнила о том, что бабушка крайне настойчиво просила ее быть на обеде дома – к этому времени приглашена модистка, которая напрочь отказалась переносить визит на вечер, ибо «сами понимаете, леди, как востребована я у по-настоящему светских домов». Ти помучилась еще пару минут, выбирая между тем, чтобы позвонить бабушке и попросить отменить примерку и походом в логово дракона, в котором она уже была сегодня (и очень подозревала, что будет краснеть и смущаться при взгляде на его хозяина) и выбрала второе. Не любила она расстраивать бабушку.

На улице она увидела оборотней-сыскарей, которые в волчьем обличье пытались взять след. В ректорском корпусе всегда было людно и не?людно, но сегодня навстречу попадалось слишком много незнакомых лиц и морд. То тут, то там шептались о пропавшем единороге.

Тиана знала о том, что в Академии живет Солнечный, но подходить к нему стеснялась – зачем на весь белый свет объявлять, что ты старая дева? Она любовалась издалека – единорог часто пасся у оранжереи или окон госпиталя, а когда Ти подходила к окнам, кивал ей прекрасной головой. Он и сам был как солнечный лучик, сияющий добротой и счастьем. Кому могло понадобиться похищать такое чудо?

Кроме того, что единороги были полуразумными – то есть обладали речью и подобием сообщества, – всем было известно, что они не живут в неволе. А значит, похищение означало для чудесного создания смерть.