Самозванка

– Извини, малышка, что-то я не рассчитал от неожиданности. Привык со взрослыми людьми управляться, а здесь такая маленькая девочка… Обычно я более аккуратен, – наверно, у этого мага и голос волшебный. В звуки такого голоса так и хотелось завернуться будто в тёплое уютное одеяло.

– Да уж… И последствия скорости налицо.

Не знаю, что там с неведомой скоростью, но мою душу переполняла благодарность за помощь.

Было дело, я как-то подсмотрела, как одна из старших девочек благодарила кастеляншу за конфету. Помнится, госпоже Флош очень понравилось та благодарность, и она дала подлизе-девчонке ещё одно лакомство. А ведь, до того прижимистая кастелянша никого не одаривала два раза подряд.

Я прижала свои ладошки к груди – прямо на то самое место, через которое в меня вливали магию – и, подражая той девочке, воскликнула:

– Ах, господин Коллега, спасибо вам большое! Мне так хорошо стало! Так хорошо!

И узрела три очумелых лица.

– Как? Кха-кха… Как ты меня назвала?

Шепчу:

– Господин Коллега…– и громко возмутилась: – А так вас господин Крытис называл!

Красная как рак, выпрямившись, я сидела на кровати, а вокруг трое взрослых откровенно веселились. Аришша смеялась почти беззвучно, ухватившись за спинку кровати, и плечи её тряслись от сдерживаемого смеха. Господин Крытис, сидя на краю кровати, оглушительно ухал и прихлопывал ладонями по коленям. Незнакомец хохотал в голос.

– Позвольте представиться, юная леди, виконт Калиан Виторий ал Грахиаш, – мужчина плавно и необычно поклонился.

Виконт? Вот это да! Виконт это вам не просто господин, это… Вообще-то, я не знаю, что такое виконт Калиан и так далее. Похоже на имя… А разве имена бывают такие длинные? Да такое никогда не запомнишь, и тем более не выговоришь! Но звучит солидно и длинно.

И выглядит мужчина важно. Может, потому что почти старый? Не такой старый, как лекарь, конечно. Но самые взрослые приютские мальчишки рядом с ним будут глядеться желторотыми пацанятами. И опять же, господин Флош и дядька Васиш явно старше виконта, хотя и не выглядят так значительно. Даже и не знаю, с кем из мужчин сравнить-то. К тому же, виконт – не смотри, что мужчина – а красивый! Прям, глазам приятно! К нам такие красивые ещё не захаживали.

– А кто тогда Коллега, и где он?

– Так обращаются к человеку со схожими занятиями, – вежливо пояснил виконт Калиан и как-то там дальше. – Например, господин Крытис – лекарь, и я, скажем так, занимаюсь врачеванием. Следовательно, мы коллеги. Потому он так и назвал меня. Мы – лекари и, значит, коллеги. Так понятно, юная леди Сольена?

Хм, интересно.

– Значит, все наши приютские мальчишки – коллеги? И девочки тоже?

– Ха-ха-ха! В некотором роде, да.

Пока мужчины веселились, моя Ришша стояла недвижно с прижатыми к груди руками. Её глаза не отрывались от виконта, лицо девушки резко побледнело. Наверно, тоже любовалась непривычной красотой. А этот виконт на неё даже не смотрел.

– Теперь, маленькая леди, вам следует хорошо покушать. Очень хорошо, например, съесть хлеб с маслом и икрой. В таком состоянии очень полезно.

Аришша с усилием сглотнула, отвела от мужчины глаза и, посмотрев на меня, каким-то странным голосом сказала:

– Да-да, конечно… Большое спасибо, господа! – кашлянула. – Мы с Сольеной пойдём… икру кушать.

Кушать очень хотелось. Не знаю, что такое икра, я сейчас и на цветочные бутоны с яблоневых веток была согласна. Вслед нам донёсся голос лекаря:

– Сияющие с вами, господин виконт. В приюте суп на мясном бульоне только по праздникам дают, а вы икру рекомендуете. И Аришшка…

Что там говорил лекарь об Аришше, мы не услышали, далеко отошли. Девушка спешила, будто хотела сбежать, и тянула меня за собой изо всех сил. Даже подслушать о себе не пожелала.

И что уж говорить!

В результате странного припадка я снова облысела, обзавелась тусклой серой кожей и вновь стала похожа на пугало. А уж похудела так, что кожа теперь тесно обтягивала все кости моего скелета без всякого намёка на мясо. Кажется, я настолько усохла, что даже стала меньше ростом. И куда уж ещё меньше? Только новые зубы, слава Сияющим Сёстрам, каким-то чудом не выпали, но расти, похоже, перестали.

Меня даже мои обидчики теперь не трогали. Говорили, что скоро сама скопычусь. А я и не думала копытиться. Вот ещё! С появлением виконта в приюте стало происходить что-то интересное.

Этот самый виконт ал Грахиаш оказался проверяющим из какого-то важного управления! То, что виконт – не имя, а титул, мне Аришша разъяснила сразу, как только мы вышли от лекарей. И титул довольно-таки значительный как, впрочем, и должность проверяющего.

Как и опасался лекарь, проверку назначили после исчезновения выданного ему по ошибке камня с уплотнённой магией. А для господина Флоша очень неприятной неожиданностью оказалось то, что виконт ал Грахиаш не ограничился разбирательством в лекарской. Он затребовал документы по всему приюту, и принялся проверять и расспрашивать всех и обо всём подряд.

К досаде господина Флоша у проверяющего было разрешение и на ревизию хозяйственной деятельности всех служб приюта. Об этом между собой шушукались работники. Да разве ж пересуды и новости как-то минуют детские уши?! Тем более такие интересные. Событий с проверкой в нашем приюте ещё не было.

А для меня новостью стало то, что виконтом заинтересовались некоторые из старших девочек. Им-то он зачем вдруг понадобился?

Когда я вслух этому подивилась, одна из таких заинтересованных, не чинясь, прямо так и пояснила:

– Дура ты, Чукра! Проверяющий – мужчина молодой, холостой и красивый. Да к тому же богатый и благородный дворянин! Титул имеет. Даже если не женится, то у такого и любовницей стать не зазорно.

– Чего? Ты, Кузя, любовницей?

С этакой стороны рассмотреть пребывание виконта в нашем приюте я никогда бы не додумалась.

– А чего? Я хорошенькая! – заносчиво фыркнула юная красотка. – А от молодой и красивой любовницы ещё никто из мужчин не отказывался. И виконт кого-нибудь выберет, а я уж постараюсь себя показать, – и тут же посетовала: – Мне ж уже тринадцать исполнилось, и этим летом меня точно попрут из приюта. Вот и думаю. Быть любовницей виконта всяко лучше, чем на улице оказаться.

В том, что её попрут, Кузара была права. Имена детей, достигших тринадцати лет, при обновлении списков вычёркивались из них летом каждого года.

Выпускникам выдавали новую одежду, вручали по горстке монет, сытно кормили обедом в последний раз и с напутствиями выставляли за ворота приюта. Иди куда хочешь… делай что хочешь… Ну, и выживай как получится.

И вроде бы правильно Кузя рассуждала, планируя своё будущее. Но что-то в её рассуждениях царапало меня некой неправильностью. А уж следующие её доводы возмутили до глубины души.

– Виконт потому и ходит повсюду, всё расспрашивает да присматривается. Я тебе точно скажу – любовницу выбирает! Ведь не уезжает же и почему-то задержался у нас. Ну, не из-за старой же девы госпожи Аришши, и не из-за старухи кухарки или толстой госпожи Флош. Ха-ха-ха!

Конечно, я была пристрастна. Ведь Кузя задела не кого-нибудь, а мою Ришшу. Приравняла её к старой кухарке и, даже хуже того, к противной толстухе госпоже Флош. И вообще… не оценила.

И я возмутилась:

– И ничего Аришша не старая, а очень даже красивая!

Мои аргументы терпели поражение.

– Да ей за двадцать уже! Конечно, старая! Тощая как палка. И вечно замученная. И на лбу уже морщина появилась. А одета… Жуть! Да наши обноски и то новее её платья будут! Заплатка на заплатке. Кто на неё позарится? – претендентка в виконтовы любовницы презрительно и смачно сплюнула себе под ноги.

Ух, так бы и стукнула болтушку! Да только нисколько не сомневаюсь, что мне же и прилетит в ответ с довеском. Эта Кузя даже ростом была в два раза выше меня. А уж после приютской постирочной руки у всех старших девчонок с годами становились хваткими и крепкими. По всему выходило, что мои доводы и на словах, и физически проигрывали Кузе.

Я же только сейчас невольно сравнила мою Ришшу с красивыми ухоженными девушками, что гуляли по дороге за забором приюта. Сравнила и с нашими доморощенными кокетками, что втихую от наставниц обводили глаза углём, а мелом старательно замазывали прыщи на мордашках.

На мой взгляд, Аришша была очень красива. Её огромные тёмные глаза взирали на мир с лёгкой тревогой и, тем не менее, были чудесны. Белая кожа ровная и бархатистая. Аккуратный нос. Губы, конечно, бледноваты, но зато улыбка расчудесная – моментально превращающая неяркое лицо в сказочно притягательный лик. Только больно редко Ришша улыбалась. Разве что мне и малышам те улыбки перепадали. Ну, и худая она совсем, конечно… и почти всегда почему-то чуть грустная, даже печальная. М-да, и платье…