Дневник из преисподней

– Мой брат тебе угрожал?

И я кивнула в ответ и сжатыми фразами пересказала события последних дней. И я сказала ему, что маленькая девочка по имени Сиэна не заслуживала смерти. А еще я сказала, что не могу противостоять ни его очарованию, ни очарованию его брата. И на помолвке я была счастлива хотя бы потому, что впервые за последние три года почувствовала себя живой.

И Дэниэль согласно улыбнулся мне и сказал то, о чем, вероятно, не говорил никому:

– Мой отец обладал этим редким даром. Прекраснейшие из женщин когда-то любили его, пока он не изменился и не перестал быть человеком. Иногда я сожалею о том, что я сын своего отца.

Я не совсем поняла горечь, прозвучавшую в его словах, и мой последующий вопрос был скорее проявлением искреннего любопытства, чем желанием влезть в его душу.

– Вы кого-то любили, мой принц?

– Когда-то я любил свою мать, очень давно. Мне повезло больше, чем брату. Я хорошо помню ее и никогда не забуду ощущения того счастья, что испытал когда-то. Маэленд был моим настоящим домом, и его чудовища были моими персональными игрушками. Не могу сейчас точно вспомнить, когда изменился мой отец, но я помню, как моя мать изо всех сил пыталась удержать его человеческую душу. Она любила его, несмотря ни на что. И перемены в нем ее беспокоили, но не пугали, а я был слишком мал, чтобы понимать последствия этих перемен…

Дэниэль вдруг замолчал, как будто застыл, словно статуя. Его лицо побледнело, но он овладел собой и продолжил:

– Она не спустилась к ужину в один из вечеров, а отец запретил мне подниматься в ее комнату. Я никогда больше ее не видел, и разум мой до сих пор словно надеется на что-то. Вот только в ту ночь, как дикий зверь, одним своим инстинктом я осознал, что она мертва. На следующий день я покинул Маэленд и оставил своего отца. Потом он женился во второй раз, родился мой брат, и его мать исчезла так же, как и моя. Думаю, мы оба ненавидим своего отца, но никогда не признаемся себе в этом. Возможно, именно это могло объединить нас, но по какой-то непонятной причине, наша ненависть обрушилась на нас самих.

Он остановился и вдруг резко сменил тему:

– Почему отец солгал моему брату, известив его о твоей смерти?

Я даже приблизительно не знала ответа на этот вопрос, о чем и сообщила принцу, добавив, что милорда это интересовало ничуть не меньше. И закончила:

– Неудивительно, что он поверил своему отцу.

А Дэниэль снова продолжил:

– До войны я ухаживал за девушкой. Ее звали Анлия – Ночная Звезда. Она погибла во время войны, и больше я никого не любил.

Мое любопытство снова пересилило желание помолчать:

– А я похожа на нее?

Он улыбнулся мне одними глазами и продолжил:

– Даже нуждаясь в помощи, ты никогда не попросишь ее. И ты защищаешь тех, кто нуждается в ней, не спрашивая их согласия, не интересуясь их желаниями. Анлия слишком любила себя, чтобы защищать других, и сама нуждалась в защите. Ее всегда беспокоило мое к ней отношение, мое мнение о ней. Тебя тоже беспокоит мнение близких друзей, но ты никогда не считаешься с ним, а принимаешь решения, прислушиваясь только к своим чувствам и своему разуму. Жизнь других людей для тебя дороже собственной. И ты готова пожертвовать ею, хотя никто тебя об этом не просил. Когда я вернулся из Ночных земель, сэр Гэлейн рассказал мне о твоем письме милорду. Он почти дословно запомнил его. И вмешательство моего отца заставило милорда ощутить свою вину. Переговоры между нами так и не состоялись, но мы прожили в мире эти три года, потому что ты такая, какая есть. И ты хорошо справляешься. Мой отец не отпустил бы меня. Как его наследник я отвечаю не только за свой народ, но и за земли моего отца. Только правителю Ночных земель нет дела до народа моей страны и ему все равно, кто будет править – я или мой брат. Я благодарен тебе Лиина, но я также виноват перед тобой.

Я потрясла головой в знак отрицания, словно отметая его извинения:

– Не хочу приписывать себе заслуги, которых нет, мой принц. Я вернулась к милорду не ради вас, я просто испугалась возможной войны. В любом случае, мне придется исполнить взятые на себя обязательства.

– Сколько у тебя времени, Лиина?

– Оно ограничено лишь терпением милорда, мой принц.

– Значит, немного, – и Дэниэль задумчиво посмотрел на меня. – Мастер захочет увидеть тебя.

– Незамедлительно, как только уничтожу советника, мой принц, – я совершенно серьезно посмотрела в глаза Дэниэля, и он на мгновение прикрыл глаза.

– Как тебе удалось победить людей советника То Ан Коэна? И о чем пытался умолчать сэр Лаэн?

Мне не хотелось говорить ему правду, и я долго молчала, пытаясь подобрать версию – нечто среднее между правдой и недомолвкой. Но в конечном итоге, я мысленно махнула на все рукой.

– В землях вашего отца со мною произошел странный случай. На меня напало какое-то существо. Скажем так, сначала мне показалось, что оно напало. Я чуть не умерла тогда. Потом оно каким-то образом поселилось внутри меня. Это душа человека, которого убил ваш отец. И судя по его словам, он был вашим дядей, мой принц. Он не мешает мне, наоборот, защищает. Насколько я поняла, в минуты опасности часть него покидает мое тело и нападает на людей, угрожающих мне, вызывая у них сильную боль и стремительную потерю сознания. Я могу вернуть это существо в свое тело одним касанием руки, и оно не успевает убить.

– Люди, напавшие на тебя в доме Ро Ал Аана, еще живы?

– Когда мы с сэром Лаэном уходили, они были живы. Я воспользовалась услугами начальника стражи сэра Да Ар Кина и попросила его позаботиться о них. Думаю, он скоро появится с докладом.

Дэн кивнул:

– Это хорошо.

А потом уронил голову в сложенные на столе руки и глухо произнес:

– Я очень устал, Лиина…

И мне вдруг захотелось просто прикоснуться к нему, дотронуться до черных волос, ощутить их запах и сказать ему, как он дорог мне. Но я не сделала этого.

А он словно почувствовал это, поднял голову и сжал мою руку:

– Советник Коэн очень опасен. Ему почти нет равных в фехтовальном поединке. На кону его честь и жизнь, и он пойдет до конца. Я не могу разрешить тебе участвовать в поединке, и буду драться с ним за тебя. У меня есть такое право, поскольку мы равны с тобой, и я твой названный брат. К тому же публичная демонстрация твоих возможностей может навредить нам обоим.

– Нет! – Я резко встала, и принц вскочил вслед за мной, – Вы убьете советника, мой принц, а я не хочу больше смертей. Я потребую закрытый поединок и заставлю советника страдать, как страдал Та Лик. Каждый раз, завидев меня или услышав обо мне, он будет вспоминать эту боль, и это будет его наказанием.

Принц Дэниэль лишь покачал головой в ответ. Затем долго молчал, словно собирался с мыслями, и, наконец, произнес:

– Сила внутри тебя способна уничтожить твою душу, Лиина, как уничтожила когда-то брата моего отца – сэра Шэа Рэд Жи. Я полагаю, ты должна рассказать старому Мастеру о своих ощущениях. Уверен, он знает, как нужно поступить.

Я не была с ним согласна, но кивнула в ответ, потому что подозревала, что принц прав, как всегда. Это нечто внутри меня, действительно, изменяло мою душу. Оно позволило мне ощутить ни с чем несравнимую огромную власть над человеком и его жизнью.

Ничего подобного раньше я никогда не чувствовала. И если одна моя половина искренне устала от боли и смерти, то другая лишь жаждала вновь причинить эту боль и ощутить бесконечную власть. Я намеревалась позволить себе причинить боль сэру То Ан Коэну, и гнев мой был нескончаем и беспределен. Я была зла! Даже не так – я была в ярости оттого, что мне и моим спутникам угрожали смертью. Нас хотели попросту прирезать, как какую-то бессловесную скотину. И это приводило меня в бешенство!

Я не боялась смерти, но в этом мире подобная смерть была не просто глупой, она была незаслуженной. Привыкнув к своему титулу, ощутив определенную собственную значимость, моя гордость, если не гордыня, расправила свои крылья и взглянула на этот мир с высоты полета горных орлов, а не маленького воробушка моего мира. Я вдруг ощутила себя более значительной, более красивой, более умной. Проще говоря, я ощутила себя самой, самой, самой…

Я боялась этих чувств и одновременно хотела сделать что-то важное и значительное для этого мира, словно он был для меня много ближе и роднее, чем мой собственный дом. Может быть, потому, что этот мир, действительно, принадлежал мне, а мой собственный никогда не воспринимался таким?

Чувство ответственности за новый мир возросло неимоверно и породило такое же чувство любви и готовности к жертве. Но я должна была знать ради чего и во имя чего я жертвую собой. В доме сэра Ро Ал Аана меня попросту хотели уничтожить – без доказательств вины, без разбирательства, только за то, что мне не доверяют и не считают своей. Я была чужой для Совета, несмотря на мою полную к нему лояльность. Меня предали, и я злилась и ненавидела. Впервые в жизни я сознательно хотела причинить боль, а, значит, Дэниэль совершенно верно понимал мое состояние. Я менялась и не в лучшую сторону.

И все же мое согласие, несомненно, обрадовало принца. Он знал, насколько мудр его старый Учитель, как много он знает, и ничуть не сомневался, что Мастер найдет решение.

Поток моих темных мыслей в какой-то мере отрезвил меня. Я сказала уверенно и без малейших сомнений:

– Мастер найдет способ обуздать силу Шэа Рэд Жи внутри меня. Я никогда не потеряю себя, мой принц.

Он просто улыбнулся мне, а я готова была отдать жизнь за эту его улыбку. Никто и никогда, даже моя мать, даже Алекс, не улыбались мне так, как принц Дэниэль. Было в его улыбке нечто, что заставляло меня преклонить колени и заверить принца в полной моей преданности и любви, как будто значение имело лишь его одобрение. В ней было все – свет, любовь, дружба и одновременное понимание того расстояния, что разделяет нас. И каким-то непостижимым образом его улыбка давала понять, что для нас и только для нас не существует никаких расстояний. И не было в ней снисхождения.

Его улыбка разрушила последние барьеры моего нежелания рассказывать ему правду. И мой рассказ стал исповедью – первой и единственной за всю мою жизнь.