Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

«И купи, наконец, ребёнку ролики. Меня аж скрючило от твоей бестолковости. Аж переклинило».

– Не знаю, не знаю…

– Миче, идём же!

Большой камень снова перешёл на кошмарный высокопарный тон:

«Подумай-ка, Миче. Пусть детка резвится и ловким растёт. Научишь кататься – тебе же спокойней».

– Миче!!!

– Я подумаю, – пообещал я и, разувшись, поспешил за своими.

И, когда мы вышли из-под сводов пещеры и засмеялись, радуясь свободе, простору и свету, мы услышали сзади шлепки по воде, увидели, что в полумраке тоннеля она бурлит, словно кто-то плывёт, приближаясь к нам, и узнали истерическое верещание зверька, набежавшего на меня при выходе из большой пещеры.

– Миче, не ори, – взмолились мои спутники. – Миче, это та зверушка, что к тебе привязалась. Она не кусается.

– Давайте убежим, – предложил я.

Но было понятно, что нам не убежать. Зверёк плыл с потрясающей скоростью. Он добрался до меня, и прямо с человеческим стоном обнял мои колени лапками и ткнулся в них мокрой мордой.

– Миче, не ори, – снова попросили меня, и я только лишь чертыхнулся.

Попытался отодрать от себя зверька, в результате чего остатки моих походных штанов превратились в подобие лапши. Зверушка отчаянно цеплялась за них когтями и зубами. Я поборолся с ней несколько секунд, а потом подумал: а чего я дёргаюсь? Вроде, совсем безобидное существо. Оно и впрямь ни разу меня не укусило, и даже сейчас не задело когтями. Я позволил зверьку снова прижаться к моей ноге и сказал:

– Наверное, оно темноты боится. Наверное, ищет компанию. Стаю.

Рики и Малёк протянули к животному руки, и оно затряслось и закрыло глаза. Стоило Мальку прикоснуться к нему, оно вскарабкалось мне на грудь, уткнулось мне в шею и задрожало сильнее. Мы, все трое, принялись гладить его и нежно ворковать над ним. Зверёк трястись перестал, открыл глазёнки и стал нас разглядывать и обнюхивать.

– Он нашёл свою стаю, – хихикнул Рики. – Глядите, на лапках перепонки маленькие. Поэтому и плыл так быстро.

– Не только перепонки, ещё и когти, – напомнил я. – И, смотрите, действительно линяет.

Сизая шкурка зверушки вся была в колтунах и клочковатой свалявшейся шерсти. Рики спросил:

– Он, вообще-то, кто? Анчутская кошка? Но он не похож на кошку. Только шерстью похож.

– Может, выдра? – почесал в затылке Малёк. – Хвост, как у крыски.

– Думаете, у выдры именно такой хвост? – я что-то подзабыл, как выглядит выдра. – Может быть, это нутрия?

Мои спутники задумались, а подумав, Рики выдал:

– Поросёнок. Водоплавающий поросёнок. Интересно, что он ест? Рыбу?

Я постучал по больному лбу:

– Хвост-то не поросячий.

– Зато нос поросячий.

– Шерсть как кошачья.

– Перепонки и когти.

– Хорошо хоть не копыта.

– Гляньте, рогов нет?

Оказалось, что есть. Два маленьких костяных пупырышка там, где обычно бывают рога. Мы встали в тупик. Рики сообразил:

– Я знаю. Это выхухоль.

Мы с Мальком так и покатились.

– Выхухоль – это вроде выдры.

– Тогда это неизвестно кто. Миче, давай его заведём.

– Заведём? Зачем? Зверёк ведь не игрушечный, – пошутил я, сделав вид, что не понял предложения братца и, охнув от боли, снова вспыхнувшей в голове, продолжил нести околесицу: – Да и ключика нет.

– Есть, – сказал Малёк. – Вот он, ключик. Вот, на шее болтается.

Точно. На скрытой в шерсти цепочке, у зверька на шее висел маленький, потускневший от сырости и времени ключ.

– Интересно, от чего он? – озадачились мы с Мальком.

– От зверька, – расширил глаза Рики. И захныкал: – Я думал, он живой, и хотел его завести, а он заводной и заводится сам!

– Ах, вот что ты подумал! – усмехнулся Малёк.

Мы немного пообсуждали, что может открывать этот ключ, но решили, что никогда нам этого не узнать. Цепочка так плотно охватывала шею животного, что глубоко врезалась в кожу и мышцы. Из этого мы сделали вывод, что ключик на него повесили, когда зверёк был маленьким. А теперь он, стало быть, взрослый. Прямо сейчас снять цепочку мы не могли – нужны были инструменты. А я, как друг доктора Шу, высказал предположение, что, убрав этот ошейник, к которому привык организм зверька, мы нанесём ему вред. Надо, чтобы этим занялся специалист.

Рассуждая и обсуждая, мы двигались к берегу. Зверушка распласталась у меня на груди, вцепившись когтями в рубашку. Она млела от ласки и внимания и совсем перестала бояться. Тыкалась носом мне в шею и тихонько урчала.

На берегу мы присели отдохнуть и доесть то, что у нас осталось. Зверёк сидел у меня на коленях и лопал всё, что ему давали. Кусочки он брал передними лапками.

– Мы его завели? – спросил меня Рики. – Бедный, он когда-то знал людей, рос с ними, а потом потерялся. Может, он даже дрессированный. Такой милый! Наверное, ему было страшно, голодно и одиноко. Миче, ты напомнил ему его хозяина. Мы его завели? Да? Нет?

– Да.

– Миче, ты лучше всех!

Рики бросился мне на шею, а зверёк испугался и с визгом забился в кусты. Для перепончатого водоплавающего он очень резво скакал по суше.

– Странно, – со смехом обратился я к своим спутникам, – мы уже совсем почти ушли отсюда, но так и не нашли то, что нам не нужно. Нашли только Доброе Сердце Эи и маленькую зверушку. Больше ничего.

– Может, Пикичука имела в виду как раз зверушку. Бездомная выхухоль – кому она тут нужна? – предположил Лёка. Мы с Рики не согласились.