Яд для Моцарта

– Понравилось? – спросил Оскар и, не дожидаясь ответа – к чему рисковать? – продолжил: – То-то же! Вот зря, зря ты не ужинаешь с нами чаще.

– Я работаю.

Андрей по своему обыкновению был тих и немногословен, но и одной фразы было достаточно для того, чтобы предвзято относившаяся к нему супруга Оскара уловила в ней подвох. В милой и покладистой Верочке проснулась воительница.

– Ха, – вызывающе усмехнулась она. – Он работает! Тоже мне, нашел отговорку! Вон, посмотри на брата: он тоже работает, между прочим, но от людей не открещивается, и ужинает всегда в столовой, а не запирается в четырех стенах, как отшельник какой. Кстати, он работает побольше твоего – и денег в дом приносит, и люди его песни любят. А вот насчет твоих каракуль я что-то сомневаюсь. Это не музыка, а мазня какая-то!

– Так ты же не слышала, – удивился автор «мазни».

– А кто ее слышал? – резонно возразила Верочка. – Такую ерунду никто и играть не станет. В ней ничего не поймешь – ни слов, ни мелодии. То ли дело у Осеньки.

Андрей ничего не отвечал, тайком посмеиваясь над супругой брата.

– Я вообще не понимаю, что ты там пишешь, – Верочка распылилась не на шутку. – «Работаю, работаю», а что написал – и неизвестно, никто ни разу не исполнил. Кому нужна такая работа?

В момент декламирования пламенной речи Верочка напомнила Андрею, в свои двадцать восемь еще не окончательно выпавшему из детства, голубку из «Алисы в стране чудес», которая рьяно защищала свое гнездо от внезапно выросшей Алисы, принимая ее за нападающую змею.

– Тебе сейчас только трепещущих крыльев не хватает, – улыбнулся Андрей.

– Чего? – не въехала Верочка и оскорбилась пуще прежнего. – Каких еще крыльев? Ты что, надо мной издеваешься? Что я тебе – курица какая-нибудь?

От этих слов Андрею стало еще веселее, и он не удержался от откровенного смеха.

– Ося-я, – жалобно протянула супруга, взывая к помощи.

attaca serioso

Каннскому не пришлось прибегать к примиряющим мерам, поскольку громкий смех Андрея внезапно перешел в сильный приступ кашля.

– Глотни чаю, – Оскар протянул брату кружку.

Андрей помотал головой и, закрыв рот ладонью, выскочил из столовой.

– Ну вот, опять, – сочувственно вздохнула Верочка. Ее доброе сердце не позволяло долго сердиться и копить обиды. – В последнее время он кашляет, как чахоточник. Может, вызвать ему врача?

– Это не имеет смысла, – с досадой отмахнулся Оскар. – Ты же знаешь брата: он не станет лечиться. Он не терпит ни малейшего вмешательства, ни капли ограничений по отношению к нему. Кошка, которая гуляет сама по себе…

– И все-таки, Ося, я бы позвонила твоему терапевту, – тихонько сказала жена. Это было даже не возражение – против мужнего слова она бы никогда не пошла, – но скорее констатация альтернативы.

– Как знаешь, – двусмысленно ответил супруг и встал из-за стола, тем самым давая понять, что трапеза, а вместе с ней и разговор на эту тему окончены.

Вероника вздохнула и начала убирать грязную посуду.

cadenza solo

Конечно, я не хотел вызывать врача.

В конце концов, Андрей – вполне самостоятельный и взрослый человек, ему самому решать, как жить. Если ему наплевать на собственное здоровье, то моей вины здесь нет никакой. Я не желаю вмешиваться и в какой-то степени даже не имею на это морального права.

Приступы кашля у него с каждым днем усиливаются, даже Верочка подметила. А я честно предупреждал его, что непозволительно так много курить. Впрочем, какой бы образ жизни он ни предпочел, дольше отведенного срока не получится прожить и дня – судьбу не обманешь.

Мы с братом родились неразрывным целым, даром что с временным промежутком в тринадцать лет. Мы неотделимы друг от друга, и это наша пожизненная кара. Между нами кто-то распределил обязанности, причем, на мой взгляд, совершенно несправедливо. Ему предназначено творить, а жить – это по моей части. Я знаю, что его дни на этой земле подходят к концу. Скоро я смогу вздохнуть свободно. Еще немного терпения и выдержки…

Гениям несвойственно долгожитие. Большинство из них сгорают довольно быстро, едва успевая записать то, что диктует Некто оттуда, сверху. Даже если у них начинается довольно-таки благополучная жизнь, она может оборваться внезапно и незапланированно.

За примерами далеко ходить не надо. Не влезая в дебри классической профессиональной музыки, достаточно вспомнить хотя бы Игорька Талькова, который погиб в самом расцвете своей творческой деятельности. В какой степени к этому причастна пресловутая Азиза – неизвестно. Может, она и вовсе-то ни при чем. Как бы там ни было, Игоря жалко. Чувак делал действительно хорошую музыку, на добрый порядок выше остальной попсы. Не сомневаюсь, что в скором времени его вещи снова зазвучат в трибьютах, как это произошло с песнями Вити Цоя.

Музыка долговечнее своих авторов. Пройдя после смерти автора проверку временем на прочность, она остается звучать, как ни в чем не бывало. То же самое произойдет и с композициями Андрея. Они будут вечно преследовать меня.

Господь Всемогущий! Куда мне деться от его музыки?!

Диалог с паузами

– Что это было? Кажется, я видел искаженное отражение наших лиц в пламени костра.

– Искаженное? Нет – лишь слегка подкорректированное.

– Изменчивыми языками огня, движимых потоками ветра.

– Потоками времени.

– Не слишком ли далеко нас унесло?

– Разве к временному пространству применимо понятие расстояния?

– А как же чередование эпох, смена поколений, расцвет и закат цивилизаций?

– Все это здесь, поблизости. Время обладает способностью сжиматься и развертываться, подобно мощной пружине, а потому даже отдаленные в земном понимании эпохи совершенно неожиданно оказываются на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

– Ты удивляешь меня, брат. Откуда в тебе эта мудрость, это знание?

– От необозримого количества преодоленных расстояний.

– Расстояний? Но ты же постоянно находишься рядом со мной. Вот уже вечность мы не покидаем эти бескрайние поля. С восходом солнца принимаемся за свою каждодневную работу, а на закате встречаемся у костра.

– Тебе многого не понять. Поэтому я и затеял этот разговор. Несмотря на то что мы братья, нам предписаны разные дороги.

– Дороги? О чем ты?

– Я – странник.

– Странник?.. Удивительно. Мне непонятен твой ответ. Ты возделываешь землю, на которой произрастают плодоносящие растения и колосья… Допустим, ты действительно преодолеваешь расстояния – туда и обратно, вдоль своего огороженного куска земли. Но эти расстояния столь малы, что их невозможно принять за дороги путника. Если уж на то пошло, то путешественником, скорее, можно назвать меня – простого пастуха, кто, повинуясь предписанному испокон веков роду занятий, от восхода до заката бродит по полям, сопровождая смирные стада.

– Брат, ты и не подозреваешь о том, что за дороги простираются предо мной и куда они ведут!

– Так расскажи мне.

– Еще не время. Ты должен все увидеть сам, собственными глазами.