Встреча двух миров. Begegnung zweier Welten

Анна Кремер желает всем читателям – встречать по жизни только таких людей, которые делают их счастливыми. Каждому человеку нужно просто понять, чего он хочет, добиваться этого и быть довольным тем, что имеет.

Жизнь длиною в век

На фото: Андрей Шперлинг с дочерями: Лидией, Ольгой и Марией

«Жизнь, как идёт, так и надо её принимать. Не бывает, чтобы всё было хорошо. Вот живу 90 лет, всякое в жизни бывало, но я никогда не обижался на неё, принимал такой, какая она есть». Эти слова Андрея Карповича Шперлинг – основа его жизненной философии. Повторяет он их часто, как давно выстраданное и продуманное.

Родился Андрей Шперлинг в 1929 году на Украине в селе Хрещатико Полтавской области. «Из большого рода Шперлингов под этой фамилией я остался один. Мой дед (1853—1934) Хайнрих Шперлинг до революции работал при церкви, был богатым и влиятельным человеком. Век деда был 80 лет». Бабушку Андрея звали Мария-Катринавайс. Она родилась в 1855-ом, на два года позже деда, но умерла с ним в один год. Детей в их семье было четверо: это – Софья (1900—1978), мужем которой стал Георг Кнорр (1898—1933), у них в семье двое детей; Каспар (1903—1942), взявший в жёны Шарлотту Штумф, у них трое детей; Хайнрих (1908—1999), родные его звали Андреем, женат он был первым браком на Лаукерт Марии (1908—1994), в их семье – четверо детей и Мария (1912—1933), умершая в юношеском возрасте.

Дед и его семья почувствовали на себе исторические события конца 19-го – начала 20 века, стали свидетелями Первой мировой войны, двух революций и ещё многого, связанного с ними. Односельчане уважали деда за простой нрав, порядочность и трудолюбие, но в то же время были такие, которые завидовали и ненавидели его. «При советской власти церкви закрыли, – рассказывает Андрей Карпович, – у деда забрали всё, чем он владел: землю, мельницу, конюшню с лошадьми, скотину, дом. Его собственность стала основой для создания колхоза».

Отец Андрея, Каспар, третий сын в семье деда, родился тоже в селе Хрещатико. Как проходила его молодость, Андрею Карповичу не известно, но то, что отец был в деда под два метра ростом, широкоплечий и статный красавец, он хорошо помнит. Жену Шарлотту, мать Андрея, отец выбирал, наверное, по принципу – мал золотник, да дорог. Шарлотта, в девичестве Штумф (1904—1933), была маленького роста, трудолюбивая и прилежная женщина. Молодая семья на первых порах проживала в доме деда. Один за другим появились у Каспара с Шарлоттой двое сыновей: Иван (Йоханн) – в 1926-ом году и почти через три года – Андрей. Когда Каспара в 1933 году арестовали, Шарлотта была беременная. Родилась девочка, назвали её Марией. Она прожила всего несколько месяцев. Лишившись крова, дед с бабушкой и их сын Каспар с семьёй вынуждены были переехать к дочери деда – Софье – для дальнейшего там проживания.

Годы 1933—1934 – стали самыми страшными для семейства Шперлингов. Андрей хорошо помнит, как однажды утром пришли какие-то люди и забрали отца в сельсовет. Домой он больше не вернулся. В том же году умерла младшая сестра отца Мария и его жена Шарлотта, мать Андрея. В 1934-ом ушли из жизни бабушка Мария-Катаринавайс и дед Хайнрих. Андрей Карпович говорит сегодня, что причиной всех этих несчастий был голод. Он хорошо помнит, как умерла мать. «В тот день мы с братом сидели на печи и сверху видели, как она кормила младенца-сестричку, потом уронила голову на стол, а там и сама свалилась на пол. Брат Иван был старшим. Он сразу понял, что произошло, побежал к тётке Софье за помощью», – вспоминает Андрей.

Через какое-то время вернулся домой отец. Где он находился всё это время, родные до сих пор не знают. Узнав о смерти жены и родителей, отец забрал сыновей к себе, по словам Андрея, пошёл жить к знакомой женщине, дом которой стоял на краю села. Он хотел жениться на ней, но не успел, так как вновь был арестован. Второй арест отца пришёлся на тот же 1933 год. «Мачеха оказалась женщиной бедной, – вспоминает Андрей Карпович. – Её дочь Софья была на несколько лет старше меня, но это дела не меняло. Кушать в семье было нечего, и в какой-то момент я убежал из дому. Ушёл на дорогу. Мне тогда шёл пятый год. Я – уличный. А жизнь брата Ивана сложилась иначе. Он остался тогда у тётки, прижился там, повзрослев, женился. В браке имел 10 детей. В живых сейчас осталось семеро. Все проживают в Германии. Иван прожил долгую жизнь, умер в 2018-ом году в Германии в городе Норден в возрасте 93 года».

С 1933 года Андрей, Андрюшка, как его называли в селе, строил свою жизнь сам. Он отчётливо помнит, как ютился под крыльцом бывшей католической церкви, спал, зарывшись в траву, и в яслях у коровы Райки с собакой Найдой. Нечёсаный, немытый, проводил дни в поисках пищи, помогая всем и каждой бабушке в отдельности. Он приносил им картошку с поля, делал всё, в чём нуждались, а они, кто рубашку постирает, кто отмоет, оладушками накормит, ту же картошку сварит, да ещё скажет: «Ты нас спасаешь, Андрюшка». Рукастый он был. Всё умел с малолетства: глаза видели, руки делали. «Трудно было всем в те годы, – вспоминает он сейчас, – но люди, хоть и были бедными, жадными не были. С годами научился многому». Его в селе любили за простодушный нрав, трудолюбие, бескорыстную помощь.

Голодомор на Украине. Об этом времени Андрей Карпович вспоминает часто. Много людей тогда унёс голод, мало кто выдержал в те жестокие годы. «Рассказать это трудно, нужно такое пережить, чтобы понять. Ужас, как жили люди. А я валенки подшивал, ведёрко мог смастерить, мебель ремонтировал…» Сказать сейчас, что чужие люди воспитали, было бы неправдой. Жизнь воспитывала, но сыном села назвать можно. «Я помогал людям, они отвечали мне заботой и любовью,» – рассказывает Андрей Карпович, с улыбкой вспоминая те далёкие тридцатые годы. Зимы были тогда сильно лютые, морозные, а он бегал босой или в рваных лаптях. «В какой-то год ноги перестали двигаться. Кто-то пожалел, подобрал на дороге, отдал в больницу, где я пролежал больше двух лет. Никому в то время был не нужен, никто меня не навещал. Очень я страдал от этого».

Помог случай. Нашлась всё же родная душа и у Андрейки. Жена дядьки Андрея, Мария Лаукерт, случайно приехав в деревню, узнала о судьбе мальчика. В 1938 году они забрали его в свою семью в Ростов. Три года жил у них Андрей. За это время окончил два класса начальной школы. Казалось бы, в его жизни всё наладилось, но началась Вторая мировая война. Дядьку Андрея и жену с детьми, как немцев, в разных эшелонах повезли в Польшу. Мария с детьми тогда до Польши не доехала, а Андрей пропал без вести. Родные думали, что он погиб. Но через много лет узнали, что жив Лаукерт (Шперлинг) Андрей, и что он – гражданин Германии. Андрей же, в свою очередь, проживая в Германии, решил, что жена погибла, женился на немке Зелме. Во втором браке у него сын Адель, в настоящее время проживающий в немецком городе Целле. Дядя похоронен в городе Целле. Он так и не встретился больше с женой Марией и детьми, проживающими в Сибири.

Но вернёмся к жизненной истории подростка Андрея Шперлинг. Его в тринадцатилетнем возрасте вместе с остальными немцами посёлка депортировали в Сибирь. Среди жителей было много немцев и чувашей. Жили они очень бедно, но относились к мальчику, как к родному. Он помогал им по хозяйству. «Смекалистый был, это и выручало. Видел, в чём люди нуждались, и мастерил различные приспособления, которые в хозяйстве помогали: из ковыля делал кисти для побелки, кисточки для покраски. «Отец друга Данилы, – вспоминает дед Андрей, – научил меня «корчажки» плести для ловли рыбы, подкормку делать из конских копыт, которые везде валялись, обжаривать их на костре. Рыба на них шла, не поверите, по полведра ловил». Вспоминая те дни, Андрей приходит к мысли, что многие выжили тогда благодаря рыбе. Он приносил её тем же бабушкам и слышал от них приятные для него слова: «Ты – наш божий дар». Сейчас он часто вспоминает слова отца друга: «Смотри, Андрейка, и запоминай. Всё в жизни пригодится». «И – пригодилось, – говорит он по прошествии времени. – Как я выжил, не знаю. Наверное, закалился, мой характер. Жизнь, как идёт, так и надо её принимать. Сейчас голова кругом, но сердце бьётся. Оно – живое, о живом и думать надо. Да, я и чувствую себя молодым».

А тогда, в 1943 году, его направили на шесть месяцев учиться в ФЗО (профессиональное училище) на лесоповальщика. Учился охотно, с интересом узнавал новое. Закончил учёбу с хорошими оценками и получил распределение в Кемеровскую область. «Работал мотористом на станции. Всё получалось, молодым был, всё по плечу», – вспоминает Андрей Касперович с улыбкой на лице. В свои почти девяносто один он хорошо помнит Тогольский леспромхоз, расположенный недалеко от Кемерово. Там проработал много лет на Сунгайском лесоучастке. Жил в недостроенном бараке на десять человек. Андрею было не привыкать проживать в таких условиях, а работу свою он любил. Электропила подчинялась рукам молодого лесоповальщика, позитивное мышление помогало жить.

В 1945 году в леспромхоз депортировали новую группу немцев. Среди них находилась семья Штельцель, которую, по словам Андрея, привезли туда из Польши, но они были немцами из Одессы. Глава их семьи был арестован в начале войны, и так и не вернулся к семье. Больная мать прожила на новом месте лишь несколько месяцев. Её старшую дочь Магдалену депортировали сюда вместе с мужем Иваном и сыном Алёшей. Младшая дочь Доротея, 1926 года рождения, была уже совершеннолетняя. Бригада девушек-немок из шести человек работала на штабелёвке леса, а Андрей, один парень, – на раскорчёвке. Его любили все девушки, а он выбрал бригадира Доротею Штельцель, и она полюбила его всей душой. После рождения дочери Марии, 4 марта 1955 года, они зарегистрировали свои отношения.

В 1956 году, когда вышел закон об отмене спецкомендатуры, молодая семья приняла решение переехать в Алтайский край, в деревню Содакомбинат. Недалеко от неё находилось озеро, где добывали соду. 26 июля 1956 года родилась Ольга, их вторая дочь. Имя ей дала старшая сестра, которая всё время повторяла: «Олика, Олика». Через какое-то время деревню переименовали в Михайловку. Там 18 января 1958 года родилась Лидия, третья дочь Андрея и Доротеи Шперлинг, и вскоре семья переехала в посёлок Первомайский Быстроистокского района Алтайского края.

В 60-ые годы Андрей Карпович днём работал мотористом, ночью электромонтёром. «Он – выученный электромоторист, – с гордостью в голосе рассказывает дочь Мария. – Позже родители сами поставили дом: рубили лес, заготавливали брёвна. Мы, дочери, помогали им, как могли. Многому тогда от родителей научились, и это нам в жизни очень пригодилось. Переняли эстафету родителей. Тяжело, но и радостно жили. Мать была весёлая, пела, танцевала, по столу могла пройтись в танце, ничего не задев, концерты вела. Боевая она была. Не дай бог кто-нибудь против немцев что скажет, спуску никому не давала. Трое детей требовали свободного времени, но мама вынуждена была работать на производстве. Выдержать трудовой ритм ей было трудно, но рабочую повинность никто не отменял. Годы голода и лишений давали себя знать. У неё появились признаки астмы. Врачи посоветовали поменять климат».

Кузина Андрея Карповича, Шарлотта Циммерманн (урождённая Штумф), проживала тогда на Северном Кавказе в Кабардино-Балкарии. Подвернулась оказия, и, как сопровождающие эшелон с каким-то грузом, Андрей с женой посетили эти места. Там Доротея почувствовала себя лучше. На семейном совете решили переезжать в тёплые края. В 1966 году состоялся переезд в село Морзох. Родственники помогли приобрести недостроенный дом. Пока велись строительные работы, жили в сарае. «Отец – на все руки мастер – смастерил ещё в Сибири кое-какую мебель, – вспоминает дочь Ольга. – По крайней мере, стол и стулья для каждого. Кое-что из нажитого отправили тогда багажом на Кавказ. Потом посмеивались над собой: «В сарае живём, но на стульях, будет о чём вспомнить в старости». Но не дожила Доротея до старости. Умерла в 1982 году, в 56 лет, от язвы желудка, оставив после себя троих дочерей, к счастью, успев узнать, что стала бабушкой. Двум её внукам тогда исполнилось по полгодика. Она похоронена в городе Наткала на городском кладбище.

К 1988-ому году большая семья, состоящая из трёх семей, теперь уже под фамилиями мужей – Виктора Бехтольда, Якова Киндсфатера, Александра Шухарта, переехала на постоянное место жительства в Германию, на родину своих предков. Андрей Карпович и семьи его детей искренне благодарны Шарлотте Zimmermann, которой 26 июня 2019 года исполнилось 90 лет, и её мужу Натану (1929—2013) за практическую помощь, оказанную в этом процессе. Сегодня в семье Андрея Карповича от троих дочерей 8 внуков (5 мальчиков и три девочки), и 14 правнуков (восемь мальчиков и шесть девочек). Интересно то, что самая младшая правнучка деда Андрея – Диана, родившаяся 22 июня 2019 года, – дочь младшего сына Данилы младшей дочери Лидии. Все дети и внуки деда Андрея, кто женат, живут в достатке прочными семьями. Дочери и зятья уже на пенсии. Их дети получили хорошее образование и работают по профессиям, приобретённым в Германии. Все родные любят деда и желают ему долгих лет жизни.

Андрею Карповичу остаётся только радоваться и наслаждаться жизнью, благодарить Бога за доброту и милость.

К 90-летию Нелли Дез

В городе Ваиблинген/ Waiblingen земли Баден-Вюртемберг 9 февраля 2020 года состоялось торжественное празднование 90-летия со дня рождения известного немецко-российского писателя Нелли Дез/ D?s, члена Российско-немецкого Землячества с 1950 года. В течение 24 лет Нелли Дез находилась в составе Vorstandа региональной группы в Штутгарте, шесть из них – председателем, в течение многих лет – председателем региональной группы землячества в Ваиблингене.

Я – землячка Нелли Дез, приехала сегодня в Ваиблинген в составе делегации из региональной группы Землячества Фрайбурга на праздник по поводу юбилея писателя. Зал полон гостей. Звучат приветственные поздравительный речи. Хозяйка принимает подарки, для каждого находит тёплые слова благодарности. Глаза лучатся, улыбка не сходит с её лица. Я много лет знакома с Нелли Дез, но только заочно. На праздник ехала без мысли написать о своих впечатлениях от встречи с ней, внутренне не была готова к этому. Но когда Нелли Дез предоставили слово, и она начала рассказывать о себе, я вдруг перестала чувствовать себя сторонним наблюдателем происходящего в зале, стала частью коллектива, называемого Landmannschaft/ Землячество. В душе зазвучала творческая струна. Рука потянулась в поисках ручки, потом листка бумаги. Страстно захотелось запечатлеть этот миг встречи с удивительным человеком, устами которого говорила сама история. А после того, как Нелли Дез произнесла своё жизненное кредо: «Я всё своё творчество, всю жизнь посвятила нашему народу, российским немцам, распространяя весть о нас, кто мы – российские немцы? Чтобы все об этом знали!», – в зале прозвучали громкие аплодисменты.

Недавно меня спросила одна женщина в городе моего проживания: «Я слышу по Вашему акценту, что Вы не отсюда. Откуда вы родом?». Мой ответ был прост: «Я – немка из России». Она неожиданно для меня громко засмеялась: «Красиво звучит: немка из России. А разве такие бывают?»

И вот передо мной и всеми присутствующими стоит 90-летняя немка из России, приехавшая в Германию в феврале 1945 года, и рассказывает о своей судьбе. Три четверти столетия прошло с тех пор, как она оказалась на исторической родине предков, и каждую минуту, как и мы, помнила откуда родом, к какому народу принадлежит и отстаивала честь этого народа, рассказывая местному населению кто мы, откуда и почему мы здесь.

Двенадцать книг посвятила Нелли Дез теме российских немцев и сегодня остаётся ей верна. При чтении первых автобиографических книг писателя «W?lfe und Sonnenblumen» (1968) и «Der Zug in die Freiheit», прихожу ещё раз к мысли, что судьба человека непредсказуема. Нелли родилась восьмого января 1930-ого года в деревне Фриденталь на Украине в семье немцев по происхождению Эммы и Иоганна Шмидт, простых крестьян, с корнями немцев, которые переселились 200 лет назад из Германии, деревни Фриденсфельд, расположенной недалеко от Хайдельберга, в Причерноморье. Отец не был сторонником колхозов, не хотел нажитое годами оставлять для всеобщего пользования, не хотел на коллектив работать и, чтобы не быть арестованным за невыполнение указа правительства, принял решение – покинуть родные места. Нелли Шмидт было тогда пять лет. Память сохранила, как семья переезжала из одной деревни в другую, обустраивалась, чтобы существовать. В 1937 году отца всё же арестовали вместе с 54 мужчинами из немецкого села и приговорили к 30 годам каторжных работ в Сибири. После ареста родные его больше не видели. Мать с детьми переехали в Андренбург, где Нелли с сёстрами пошла в школу. Она проучилась там неполных 4 класса. В 1943-1944-ом году, во время наступления советских войск, семья Шмидт была разъединена. В 15 лет Нелли оказалась одна в Польше. Позже нашла свою мать, которая проживала к тому времени на юге Германии в Schwеbisch Gmюnd, переехала к ней. Там девушка закончила профессиональную школу по специальности швея и в 1951 году вышла замуж за местного немца по имени Walter D?s/ Вальтер Дез. Почти 70 лет живут они в счастливом браке. Став членом Землячества, в какой-то момент Нелли обратилась к представителю Землячества Штумпу (Dr. Stumpp) с рассказом о своей судьбе. Он дал ей творческий старт словами: «Дорогая фрау Дез! Пишите, пишите. И когда Вы две или три тетради напишете, вышлите всё мне». Нелли Дез писала ночами. Когда дети подросли, обратилась с письмом к Ostkundler Camann из Бремена, отправила ему 10 тетрадей, исписанных мелким почерком. Он познакомил её с писателем и лектором Хансом-Георгом Ноакк. Так всё начиналось. В последующие десятилетия её произведения вышли в свет в Oetinger-Verlag, Bitter Verlag, Westkreuzverlag, Landmannschaft, Osmipress. Большое участие в писательской судьбе Нелли Дез сыграл Союз изгнанных /Bund den Vetriebenen.

Сегодня я держу в руках книгу Нелли Дез «Russland Deutsche Pioniere im Urwald» с написанными ею в качестве автографа тёплыми словами: «Alles Liebe. Ihre Nelli D?s». Книга посвящена её тёте Eugenie Assmann. Открываю последнюю страницу и как током прошибает: Источник: книга тёти «Меннониты в Бразилии». Мне эти слова о многом говорят: мой отец принадлежал к людям этого вероисповедания.

И ещё одна мысль сверлила мне мозг до вступления в Landmannschaft/ Землячество: а не лучше ли нам, российским немцам, ассимилироваться среди местного населения и не напоминать ему лишний раз о том, что мы – родом из России. На этой встрече с Нелли Дез я поняла, что мы не должны приспосабливаться и таким образом растворяться среди местного населения. Мы должны заявить о себе громко, кто мы есть и почему мы здесь, как это делает Нелли Дез все годы проживания в Германии.

За свою подвижническую деятельность Нелли Дез награждена многими знаками отличия.

* * *

18 апреля 2021 года Нелли Дез ушла из жизни, оставив о себе прекрасные воспоминания. Светлая ей память.

Человек сам создаёт свою судьбу. О Райнгольде Шульце

На фото: писатель Папа Шульц/ Райнгольд Шульц

Райнгольд Шульц – псевдоним писателя Папа Шульц – родился первого ноября 1949 года в немецкой лютеранской семье на Крайнем Севере, в пригороде Сыктывкара республики Коми.

Его дед по отцовской линии, Карл Генрихович, 1861 года рождения, был крупным землевладельцем на Волыни.

Отец Райнгольда Шульца, Асаф Карлович Шульц, родился в 1908-ом году в селе Солодыри Красноармейского района Житомирской области. Там, на Волыни, в хозяйстве отца, Асаф начал свою трудовую деятельность. Немецкий колонист: пахарь, хлебороб, землевладелец, состоянием которого была пахотная земля, хата мазанка, домашний скот и матрас с соломой, во время коллективизации в 1934 году был арестован. Это и стало причиной высылки семьи на Крайний Север. Из Житомирской тюрьмы Асафа Карловича затолкали в вагон, где уже находилась его семья, родня и многие односельчане. Все они были высланы с конфискацией имущества в Карелию. Из четырех его детей там умерли трое.

Во время Второй мировой войны всех, высланных в Карелию житомирских немцев-колонистов, по июльскому указу 1941 года повторно выслали в республику Коми, в леспромхоз Усть-Нембаза. Оттуда, как столяр, отец Райнгольда завербовался на завод в Красный Затон. В последние годы работал сапожником в мастерской Сыктывкарского комбината бытового обслуживания.

Умер Асаф Карлович Шульц в 1963-ем году в возрасте 55 лет внезапно для всех членов семьи. «Для меня отец был моим идеалом, моим фундаментом, моим каркасом! Теперь он отдыхает на затонском кладбище и продолжает жить в стране моих воспоминаний. Память – это моё главное духовное наследство, на которое претендентов нет». (Рассказ Папы Шульца «Сыктывкар в стране воспоминаний»).

Мама Райнгольда, Линда Эмильевна, в девичестве Отто, пережила мужа на 12 лет. Её отца звали Эмиль Карлович Отт или Отс – в документ внесли – Отто. Вместо Эмиль в документах написали Емеля! Он был военным музыкантом, великолепным трубачом. «Умер в ссылке доходягой, с голода, обменяв свою трубу – кормилицу и любовницу – на последнюю в жизни сигарету, выкурил её и умер пятидесятидвухлетним. Даже могилки не осталось в Коми-земле на Усть-Нембазе», – так напишет о нём его внук – Райнгольд (Папа Шульц). Мать Райнгольда, Линда Эмильевна Отто, родилась в 1917 году в Сибири, в городе Иркутске, где в то время служил её отец. Когда после революции семья вернулась на Украину, в Житомир, на неё выдали документы, но не на Линду Эмильевну, а в русскоязычной трансформации, как на Лидию Емельяновну. Так и звали её по жизни, то Емельяновной, то Емильевной, и Эмильевной, и Эмильяновной. На Крайнем Севере, куда выслали её семью, она в 1945-ом году вышла замуж за Асафа Карловича, отца Райнгольда. В рассказе «Мама Шульц» есть такие строки: «Мама, вдова с двумя детьми, с окладом в 60 рублей, работала уборщицей, истопником, дворником и сторожем в поселковой швейной мастерской. Она была очень общительной и культурной женщиной, играла на гитаре, красиво пела, вышивала, чудесно готовила, была душой компании на всех чаепитиях и вечеринках». Она умерла в 1975 году, в возрасте 58 лет в Караганде. Горе обрушилось на Райнгольда. Зарубка в сердце осталась навсегда. Он самолётом привез мать на север и похоронил там рядом с отцом.

На следующий год как начальник авиационной базы Райнгольд Шульц был судим за пожар на объекте, случившийся в день открытия 25 партийного съезда КПСС. А в 1976 году, в Чимкенте, в селе Белые Воды, в 41 год во время операции, ушёл из жизни его старший брат – Гельмут Асафович Шульц. Младший брат Лео служил в армии, его даже на похороны тогда не отпустили. Гельмут похоронен в Казахстане, где жила его семья. Жена Эмма и две маленькие дочери Рита и Регина через два года первыми из родни сумели уехать в ФРГ.

Ни дедушек, ни бабушек, с обоих сторон, увидеть Райнгольду Шульцу не довелось. Четырнадцатилетним мальчишкой, оставшись без отца, Райнгольд на каникулах уже работал на стройке СМУ-16, разгружал машины и складывал кирпичи. Первую получку, 80 рублей, принёс матери, и она купила ему красивый чёрный костюм для школы. До сих пор Райнгольд помнит слова матери о том, что жить начали хорошо, раз смогли приобрести новый костюм.

После окончания восьми классов он пошёл работать учеником электрика на судоремонтно-строительный завод и продолжал учиться в вечерней школе рабочей молодёжи. До армии получил профессии электрика, столяра и фотографа-профессионала. Это увлечение фотографией у него осталось на всю жизнь. В армии он закончил на отлично Новоселицкое военное училище, что под Новгородом, по специальности «чистый радист-телеграфист».

Пережил он и чехословацкие события, писал заявление пойти добровольцем на остров Даманский, на войну с китайцами. Но его распределили в Крым, в город Феодосию, в филиал центра подготовки космонавтов. Он участвовал в испытаниях новой техники, плавал на военных кораблях и подводных лодках. Стучал морзянку, одно время был личным радистом космонавта №4 Павла Поповича». Все это описано в книге «Режим тишины». Демобилизовавшись, окончил в Сыктывкаре народный университет правовых знаний по специальности «Гражданское и трудовое право» и Сыктывкарский государственный университет, экономический факультет по специальности финансы и кредит.

Многие годы работал Райнгольд Шульц в Сыктывкарском аэропорту авиатехником, инженером, начальником базы снабжения в Коми управлении гражданской авиации, заместителем начальника Управления производственно-технической комплектации Коми Автодора.

С переездом в Германию у него началась новая, совсем другая жизнь.

– Откуда ты? – спрашивали Шульца в Германии земляки-переселенцы.

– Из Коми АССР.

– Ты что там сидел?

– Нет, я там родился, учился, трудился, жил! Надеюсь, в Германии, все мы, русскоязычные немцы, будем купаться в долгожданном счастье!

ПРОШЛОЕ СТУЧИТСЯ В ДВЕРЬ