Встреча двух миров. Begegnung zweier Welten

– Стоп, – остановила я моего собеседника. – Именно там поселился мой дед Исаак Исаакович с семьёй. Не могу понять, почему всем главам семей в трёх поколениях было дано имя Исаак?

– Ничего тут странного нет, – ответил он сразу. – Имена первоначально давались по Библии, и первые три сына получали в основном имена в честь отца и двух дедов, а первые три дочери – в честь двух бабушек и матери…

– Понятно, а я всё пытаюсь разобраться в национальности предков моего отца.

Я почувствовала даже через пространство, как мой собеседник улыбнулся моему наивному вопросу.

– Ирене, о какой национальности Вы говорите? Кто вносил её тогда в паспорта? Да и паспорта тогда не у всех были, а на западе и тогда, и сегодня имеют понятие гражданство, а не национальность. Некоторые из наших предков называли себя голландцами, так как из поколения в поколение передавалось, что предки приехали из Голландии. К германской группе относятся языки в Германии, Голландии, Австрии, Швейцарии, Лихтенштейне, и на каком бы диалекте там ни говорили, все они относятся к немецкой группе языков.

– Да, отец говорил, что их язык, который он впитал в себя с молоком матери, был диалект «платтдойч», похожий на голландский.

Я вспомнила, как несколько раз к нам в Сибирь, в гости, приезжали родственники отца из немецких посёлков Кутерля и Луговск Оренбургской области. Когда они общались между собой, я не понимала ни слова. Когда же мать с отцом разговаривали на немецком, я прекрасно понимала их речь. Прошли годы, прежде чем мне стало известно, что мама – швабка из немецкого посёлка Катариненфельд, расположенного на Кавказе в Грузии, и что она не понимала папин диалект, поэтому они разговаривали между собой на литературном немецком, который изучали в школах своих немецких посёлков.

Мой собеседник тоже рассказал о том, что впитал в себя сначала от родителей и бабушки диалект «платтдойч», а уже потом, в школе, учил литературный немецкий и, как сейчас ему известно, этот диалект «платтдойч» был распространён вдоль побережья Северного и Балтийского морей от Голландии до Кёнигсберга до того, как ввели сегодняшний обобщённый немецкий язык, так как надо было как-то объединить более двухсот разных диалектов, существовавших раньше.

Так мы в разговоре от воспоминаний переходили к настоящему, затем снова погружались в прошлое. Благодаря моему собеседнику я, наконец, уяснила, что меннонитство, как религиозное течение, прошло в своём развитии несколько стадий.

В конце разговора Василий как бы подытожил:

– Мы с вами, Ирене, люди из одного прошлого, из одной страны.

А я добавила:

– Из одного детства и юности. У нас похожие мысли, мы пользуемся одинаковой лексикой, у нас общие интересы.

– Но – главное, – как эхом отозвался он. – Мы любили своих отцов, матерей и уважаем своих прародителей.

Мой собеседник, несомненно, прав. Я любила своего отца, мы с ним были родственные души. Он чувствовал меня, читал мысли на расстоянии, давал ненавязчивые советы, помогал понимать взаимоотношения между людьми, учил выживать в любой ситуации. Когда в 54-летнем возрасте ушёл из жизни, мир для меня рухнул. Сегодня я пытаюсь восстановить историю рода отца, следы которого имеются в документах, справках из архивов, в немногочисленных записках очевидцев событий. Из нашего разговора с моим новым знакомым я поняла, что мы, потомки меннонитов, объединив наши усилия, добьёмся лучших результатов.

Разговор с ним продолжался полтора часа. Нам было о чём рассказать друг другу, о чём спросить, что вспомнить, над чем посмеяться, о чём погрустить. В тот день я, наконец, поняла, что нельзя откладывать на потом то, что нужно сделать сегодня. И это для меня – главный итог нашего разговора.

Поздно вечером мой младший сын-программист, придя с работы домой, уже скачивал для меня программу, предложенную моим знакомым, с помощью которой можно будет легче систематизировать сведения о своих исторических корнях. В какой-то момент он, подняв на меня глаза, сказал, как выдохнул:

– Потомки… Это ведь я пока последний, кто должен продолжить наш род?

Эти слова сына убедили меня в том, что нахожусь на правильном пути, решив посвятить своё свободное время изучению родословной. Программа, найденная в интернете, оказалась на немецком языке. Теперь уже и для моего сына, не умеющего читать на русском, нет никаких препятствий для изучения исторических корней своего рода. Вот так и продолжаются личные исследования родословной, и не только мои, но и моих соотечественников. И когда-нибудь наши пути в поисках следов предков пересекутся, соприкоснутся. И если не наши, то наших детей или внуков.

Пути Господни неисповедимы, причудливы и совершенны. И они приведут нас к истине.

Моя родина – Германия.

О Наталье Минор

На фото: Мать и дочь – Надежда

и Наталья Минор в Париже

Семья Василия и Надежды Минор переехала в Германию, в город Кенцинген, когда наша уже проживала здесь более трёх лет. С Надеждой Минор, в то время женщиной примерно сорокалетнего возраста, я познакомилась на первом родительском собрании наших младших детей, учеников первого класса. После собрания мы разговорились.

Из рассказа Надежды я узнала, что в Германию их семья переехала из Красноярского края. В России Надежда работала учителем математики, а её муж Василий – зоотехником. Не материальные причины заставили их покинуть родные сибирские места.

После той первой встречи прошло двадцать лет. Это были годы адаптации и интеграции в новую жизнь родителей и детей семьи Минор – двух старших их сыновей, Александра и Ивана, и дочери Натальи. У сыновей сложилось всё не сразу, как бы хотелось, а вот дочь Наталья, с которой я познакомилась ещё в первый день её школьной жизни, достигла многого.

Случайно встретившись с Натальей на улице города, я не сразу узнала её. Она была совсем не похожа на ту скованную девчушку, какой я помню её в первый день на школьном дворе. Как выяснилось, Наталья тоже помнит этот день, а ещё – и первый урок, когда учитель показывал им одну за другой иллюстрации. «Я подняла руку, – вспоминает она, – чтобы назвать знакомую картину, но вдруг поняла, что не знаю, как это сказать по-немецки. После этого случая старалась держаться в тени, чтобы меня не высмеивали за недостаточное знание немецкого языка и иностранный акцент. Одноклассники относились ко мне скептически и считали смешной. Сегодня, оглядываясь назад, я очень благодарна моей первой учительнице, которая помогла мне влиться в их среду. Я тогда была восьмилетним ребёнком. В этом возрасте почти не замечаешь, как быстро овладеваешь языком». «Дай-то бог, – подумала я, слушая Наталью, – чтобы также проходил процесс овладения немецким языком и у других русскоязычных детей». У нас, родителей, в первые дни проживания в новой стране, не было времени вникать в мысли и чувства своих детей.

Я знала, что, закончив начальную школу, Наталья получила направление в девятилетку. Потом семья переехала. Из рассказа Натальи я поняла, что сначала родители помогли ей найти возможность для сдачи теста, чтобы продолжить обучение не в девятилетке, а в средней школе. Тест она прошла успешно. В девятом классе Наталья уже сама давала уроки математики соседу по дому. После окончания десятилетки, поступила в гимназию во Фрайбурге. В эти годы у неё появился интерес к биологии, как предмету, и в какой-то момент она приняла решение изучать естественные науки, а по окончании гимназии поступила в университет в Штутгарте, где в общей сложности проучилась шесть лет.

Конечно же, в этот период ей много помогали родители, но, чтобы закончить обучение в университете, нужен был сильный характер. Сегодня Наталья не сомневается, что унаследовала его от бабушки Хильды и родителей. И я не сомневаюсь в том, что личностные качества – сплав характеров Миноров и Андреевых, родственников по линии матери, – сделали своё дело.

Наталья, рассказывая мне о себе, как-то незаметно перешла на немецкий язык. Я не остановила её, хорошо понимая, что трудно говорить на русском, если думаешь на немецком. Но вскоре она опять перешла на русский:

«Я не хотела обременять родителей просьбами о деньгах, искала и находила пути хоть небольшого, но заработка. Так я вошла в студенческую группу, которая защищала интересы иностранных студентов в период их обучения в других странах. Благодаря этому у меня появилась возможность посетить несколько университетов за рубежом и познакомиться с интересными людьми. Это было лучшее время моей студенческой жизни, так как в это время я научилась многому и преодолела страх в общении с людьми. Кроме того, я побывала во многих странах, познакомилась с системой обучения в университетах Польши, Чехии, Кении. Я везде чувствовала себя как дома. Для меня важно понять культуру другого народа, а разговоры о менталитете меня раздражают, я не люблю стереотипное мышление».

Уже предугадывая заранее ответ, я спросила Наталью, какую страну она считает своей родиной и какой язык для неё является главным?

Она ответила, не задумываясь: «Так как в Германии я провела две трети моей жизни, Германия – мой дом. Немецкий – это язык, благодаря которому я себя хорошо чувствую и на котором могу себя выразить. Русское происхождение и русский язык, конечно, тоже не должны быть забытыми. Для меня всегда было важно знать один славянский язык, на котором я могу понимать другие славянские языки и передавать понятое дальше. К сожалению, я знакома только с основами русского языка, так как почти не училась в России в школе, но хочу, чтобы мои будущие дети знали русский язык».

Наталья считает, что истинным примером интеграции в новую среду на новой родине являются её родители. «Добившись многого в России, но начав в Германии жизнь с нуля, а трудовую деятельность – с младшего обслуживающего персонала, они, совершенствуя знание немецкого языка, работая с первых дней младшим обслуживающим персоналом, стали в настоящее время специалистами: папа руководит обслуживающим персоналом известного во всём мире „Европа-парка“, а мама, закончив трёхгодичную профессиональную школу, в течение многих лет работает медсестрой. Я горжусь своими родителями».

Я тоже горжусь Василием и Надеждой Минор, как и самой Натальей, которая своими успехами сумела доказать, чего можно достичь, если поставить цель, уметь найти пути её решения и верить в успех. И тогда внутренние силы, заложенные первоначально в человеке, прорастут, а позже продолжат родственные связи в детях и внуках.

* * *

Прошло пять лет после написания и опубликования этой статьи. За это время в семье Минор произошло много изменений. Жизнь продолжается.

Счастье – это когда тебя понимают

На фото: Анна Кремер

Моей собеседнице Анне Кремер, в девичестве Гейнц, сейчас 38 лет. Она замужем за местным парнем Патриком. В настоящее время семья проживает в городе Кенцинген земли Баден-Вюртемберг в новом доме, купленном в рассрочку. Оба работают. Анна, после 10 лет работы информационным программистом (Fachinformatikerin f?r Anwendungsentwicklung) в компьютерной фирме «Web-Commerze», находилась некоторое время в декретном отпуске по воспитанию дочки Клары-Иды. Сейчас она продолжает работать на прежнем месте в том же бюро.

Родители Анны, Александр Гейнц и Ида (в девичестве – Орман) приехали в Германию из Киргизии. Там они познакомились, там и поженились. Одна за другой, с разницей в три года, появились на свет дочери – Аня и Оля. Александр работал тогда в сельскохозяйственных мастерских, а Ида, получив техническое образование и более десяти лет проработав в совхозе, посвятила себя воспитанию детей.

В Германию на постоянное место жительства приехали в 1992-ом году. Здесь в то время уже проживали их родственники по отцовской и материнской линии. Родня у них большая. Когда собираются на семейные торжества со всей Германии, то насчитывается с детьми и стариками не менее ста человек. С каждым годом этот круг становится шире. Одних кузин и кузенов – не перечесть. А если к ним их детей прибавить?!

Я знаю эту семью много лет. В доме Александра и Иды всегда царит дух взаимопонимания и взаимовыручки. Здесь все и всегда думают друг о друге. Это душевное единение помогло каждому в первые дни жизни в Германии встать на ноги. А жизнь с первых же дней захлестнула. Александр, при его неплохом знании немецкого языка, сразу нашёл работу на одном из предприятий города Эндинген. Там, в общей сложности, он проработал около 25 лет, пользуясь уважением хозяев фирмы и работников предприятия. Сейчас он на заслуженном отдыхе. Жене Иде пришлось много лет ухаживать за престарелыми родителями, одновременно работая по найму. В декабре 2017 года она вышла на пенсию, имея общий стаж работы сорок пять лет. Нужно было помочь дочери в воспитании внучки. У младшей дочери Ольги тоже сложилось всё хорошо. Она закончила фармацевтический техникум и уже в течение многих лет работает по специальности в аптеке одного из близлежащих курортных городов. Замужем. В настоящее время находится в декретном отпуске. Малышу Роману недавно исполнился один год.

У каждой из сестёр свои детские и юношеские воспоминания. Они хорошо помнят и деда Ормана, отца матери. Его и дедом-то трудно было назвать: всегда опрятно одетый, подтянутый, ни минуты не сидел сложа руки. Родившись в немецкой семье, в Одесской области, с детства знал, что такое труд. Во время войны находился в армии. Оттуда был выслан на Урал, в Карпинск, работал в трудармии на открытой добыче угля. Здесь и встретил свою будущую жену, с которой прожил всю жизнь, деля радости и горести, воспитывая детей и внуков.

Анна признаётся мне, что мало знает о жизни бабушек и дедушек, но хорошо помнит, что они всегда мечтали вернуться на историческую родину своих предков. Интерес к родословной у Анны с сестрой Олей с каждым годом растёт, тем более что в семье часто ведутся разговоры о родственных корнях, ведущих в глубь истории. На новой родине семья прожила четверть века, уже можно подводить первые итоги.

Мне интересно беседовать с Анной, которая с улыбкой вспоминает первые дни проживания в новой стране: «Это был культурный шок. Шум стоял на уроках и переменах. Мы ведь приехали из страны, где были бравыми октябрятами, на уроках не делали лишних движений, молча внимали учителям. В год приезда в Германию мне было девять лет. В моём классе не было никого, с кем бы можно было общаться по-русски. Со временем появились подруги. Постепенно немецкий стал языком общения, а любимым предметом – математика». А сегодня Анна – специалист-программист, пользующийся в коллективе большим уважением. Она постоянно совершенствует свои знания, обучаясь на заочном отделении в университете.

Молодая женщина поделилась со мной и мыслями по поводу общения в русскоязычных семьях: «Я разговариваю почти всегда на немецком, но хотелось бы больше говорить по-русски. С каждым годом это становится всё труднее. Я не говорю на русском, потому что боюсь неправильно поставить ударение или не сразу могу найти подходящее слово. Я не думаю, что нам русский нужен обязательно, но это прекрасно, если можешь на нём говорить. С удовольствием читаю по-русски или брожу по русским сайтам, общаюсь с русскоговорящими в интернете. Во время поездки в Турцию знание русского языка помогало в общении. Моей дочурке всего год, но уже сейчас я стараюсь привить ей чутьё к языку моих родителей, пою русские песни, называю предметы, окружающие нас не только по-немецки, но и по-русски. Я надеюсь, что она многому научится и от моих родителей».

Во время разговора с Анной, мне вспомнилось, как мой отец всегда хотел, чтобы я вышла замуж за парня с немецкой национальностью. Он боялся, что его дочь могут обидеть, назвать фашисткой. Да, времена меняются. Зная, что у Анны муж – местный немец, задаю ей важный для меня вопрос: происходят ли в их семье конфликты на основе недопонимания или разных воззрений по отдельным вопросам? При мысли о муже молодая женщина тепло улыбается: «Мы знаем друг друга уже двадцать лет. Муж у меня – любитель-рыбак и в прошлом – футболист. На мелочи жизни он не обращает внимания. Мои русские особенности хорошо принимаются им и его родителями, коренными немцами. Наша свадьба была смешением русских и немецких обычаев, и всё получилось прекрасно».

В настоящее время Анна думает больше о родных, чем о себе. Удивляется, что совсем недавно рост по служебной лесенке казался ей важным. О карьере она пока не думает. Для неё высшее счастье – находиться рядом с родными.