Дева и чудовище

– Ладно, успокойся, я пошутил… – нагло улыбнулся Брисс, и крепче сжал её руку. – Быстро же ты забыла старых друзей… Более того, я тебе нравился… А не возобновить ли нам старые отношения? Ты стала такой аппетитной цыпочкой, не то, что прежняя замухрышка…

Эллис остановилась и залепила Бриссу звонкую пощёчину. Всё в зале мгновенно стихло: музыка, разговоры, шарканье ног – танцующие замерли, словно замороженные статуи. Взоры всех обратились к бледному Бриссу и красной от смущения и гнева Эллис. Поэтому мало кто заметил, как исказилось от гнева лицо графа Атонианского, как он стремительно встал и бесшумно направился к супруге.

– Вы наглец, сударь, – звонко прозвучал в тишине голос девушки. – Вас мало убить за эти слова!

– Я сейчас это и сделаю, – вставил граф, возникая рядом. – Что случилось? Он оскорбил вас, сударыня?

– Не только…

Схватив наглеца за грудки, граф выхватил кинжал.

– Я отрежу твою тупую башку, щенок, и насажу на копьё, которое выставлю на крепостной стене, – прорычал он.

Эллис, зная крутой и скорый на расправу нрав супруга, повисла у него на руке.

– Милорд, не убивайте его! Он просто глупый невоспитанный мальчишка! – испуганно воскликнула она.

– Неужели?! – глаза графа с яростью сверлили юношу, и тот сжался под этим гневным взглядом, как сдувшийся шар. – Вы прощаете его, сударыня?

– Да, да, прощаю…

Губы графа зловеще изогнулись, но Эллис уже знала, что так он улыбается.

– Что ж… Пусть живёт… Я и не собирался его убивать, ведь он мой гость. Я хотел только напугать и, по-моему, это удалось…

Брисс, и правда, стоял бледный и дрожащий, как осенняя былинка.

– Не соизволите ли попросить у дамы прощения, сударь? – грозно вопросил граф. – Хотя миледи простила вас, но я хочу услышать эти слова.

– П-простите, с-сударыня… миледи… – губы Брисса дрожали, и он заикался от страха. – Нижайше прошу простить… моё недостойное поведение… Я больше не буду… – закончил он совсем по-детски.

– Конечно, не будете, сударь, – усмехнулся граф, и от его улыбки Брисс едва не грохнулся в обморок. – Сейчас же покиньте мой дом, и больше никогда не приходите сюда без специального вызова. Отныне вы здесь нежелательная персона.

Брисс неуклюже поклонился, и, втянув голову в плечи и опустив глаза, чтобы не встречаться взглядами со знакомыми, поспешил вон из зала. Граф взял Эллис за руку и подал знак музыкантам. Вновь зазвучала музыка и бал продолжился. Но танцующих было мало, в основном, молодёжь. Старшее поколение, собравшись группками, обсуждали происшествие. Никто ничего толком не знал, но уже родились и поползли слухи, один невероятнее другого.

К Эллис робко приблизилась Люсиль и, отвесив глубокий поклон, тихо спросила:

– Можно вас на несколько слов, миледи?

Граф покосился на юную леди Айскин, но не стал возражать. Эллис спустилась к бывшей подруге и отошла с ней в сторонку.

– Ради всех святых, миледи, скажите, что произошло? – умоляюще вопросила девушка. – Мама в шоке… Её чуть удар не хватил, когда Его Светлость вынул кинжал.

– Можете обращаться ко мне по имени, – улыбнулась Эллис. – Ведь мы подруги… Были, во всяком случае.

– О, да, были… – грустно вздохнула девушка.

– Что же нам мешает остаться ими и впредь? Почему вы не навещали меня?

– Я… – девушка потупилась. – Я не знала, можно ли… И мама не разрешала… О графе ходят разные дурные слухи…

– Вот именно, слухи! В них нет ни слова правды! Милорд – милейший и добрейший человек, если его не сердить…

– Но он чуть не убил Брисса! Все это видели… Если бы не вы…

– Да, он вспыльчив… Это его самый большой недостаток. Он любит меня и защищает… Граф не терпит, если ко мне относятся пренебрежительно или обижают. Тогда в него словно демон вселяется!

– Граф любит вас? – недоверчиво протянула Люсиль.

– Души не чает! – довольно улыбнулась Эллис.

– А вы его, Эллис? – осторожно спросила подружка.

– Я обожаю его!

– Но… Он такой…

– Вы хотите сказать, уродливый?

– Нет! Нет! – испуганно затрясла локонами леди Люсиль.

– Я не замечаю его уродства… Для меня он просто мужчина. Добрый, любящий, верный, надёжный… Моя защита и опора.

Люсиль смотрела на подругу широко открытыми глазами, а затем медленно кивнула.

– Понимаю…

– И душа у графа добрая и нежная, – улыбнулась Эллис.

– Мне удивительно это слышать. Но… Не повлияет ли сегодняшний инцидент на нашу семью? Граф очень рассердился… Прошу вас, Эллис, замолвите за нас словечко… Мы не хотим попасть в немилость…

– Хорошо, – успокоила подругу графиня. – Я попрошу супруга не сердиться на вас и вашу матушку… А вы, Люсиль, навещайте меня хоть иногда.

– О, да, конечно! – обрадовалась леди Люсиль. Затем наклонилась к подруге и лукаво шепнула: – Я скажу маме, что это ваш приказ… Я буду приезжать к вам раз в декаду, всё-таки дорога не близкая…

– А вы приезжайте на несколько дней. Я выделю вам собственную комнату в моих покоях.

– Тогда я обязательно приеду на днях! – пообещала девушка.

Подруги расцеловались и расстались. Их милые отношения не ускользнули от взглядов пристальных наблюдателей, и по залу поползли новые слухи.

12

Бал подходил к концу. Объявили последний танец, в котором дамы приглашали кавалеров. По обычаю, бал заканчивала виновница торжества, ей предоставлялось исключительное право выбора.

Когда церемониймейстер объявил «дамский танец», граф посмотрел на супругу и сказал:

– Только не меня, дорогая… Вы же знаете, какой я танцор.