Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 4. Перестройка

И действительно – научили.

Уже на следующий день мы приехали на улицу Горького, где нас ждала Стэлла и Оксана.

Оксана – жена руководителя итальянской бригады – Данилы.

Они нам показали помещения, отведённые под столовую и кухню.

Они располагались на втором этаже дома, а на первом должен был располагаться строящийся ночной клуб.

В первые дни, до открытия столовой парадная дверь с улицы была закрыта. Мы поднимались на кухню по «черной» лестнице», которая выходила в огромный двор дома и попадали с небольшой площадки с мусоропроводом прямо – в помещение кухни.

В середине кухни стояла, видно с первых дней жизни этого дома – плита без конфорок. Нагревалась сразу вся большая площади плиты.

По левой стене – два больших холодильника.

Справа, в углу кухни – аппендикс с раковиной, где мы потом мыли посуду и кастрюли.

Из кухни мы попадали в большой холл этой двухкомнатной коммунальной квартиры в элитном доме. В холл вела из главного подъезда – парадная лестница.

В холле, рядом с кухней бала дверь в туалет и было ещё две двери в бывшие жилые комнаты. Теперь комнаты были пустыми. Жильцов переселили. Кто жил в левой комнате – не знаю. А правая угловая комната принадлежала Екатерине Жемчужной (в девичестве – Александрович) – народной артистке театра и кино СССР и затем – России…

Моя маленькая «фантазия»… Выезжая из квартиры на улице Горького в 1994 году, где проживала семья Жемчужных, они оставили мне и Милочке по подарку…

Когда мы уже с Милочкой начали работать, мы ещё раз зашли в пустую комнату, из которой уехали Жемчужные.

В комнате уже не было никаких вещей. И только на окошке стоял электрический медного цвета самовар и маленький медный подсвечник.

До нас там побывало много людей. А эти две вещи, как будто специально были для нас оставлены.

Я уговорила Милочку взять себе самовар. У меня уже был дома электрический самовар и – не один. Она долго колебалась, но потом – взяла.

Я забрала себе с чувством волнения и моего лично – трогательного отношения ко всем подобным вещам – медный, потемневший от времени подсвечник. Он и сейчас стоит в нашей с Виктором комнате – на камине. И, когда нам нужно по какому-либо поводу, вернувшись домой из церкви зажечь свечу, мы в этот подсвечник вставляем восковую свечку…

Вот так получилось, что лично я не была знакома с Екатериной Жемчужной и её семьёй, но, взглянув на этот подсвечник, я всегда вспоминаю тот 1994-й год и ту кухню, и сам развлекательный комплекс.

Уже всё стёрто временем, всё уничтожено по чьему-то указанию, и живёт только в старых мозгах людей, которые были свидетелями всего оного…

Но вернёмся к нашей работе с Милочкой.

Оксана, которая стала нами руководить – не итальянка, а русская. Поэтому нам общаться с ней было легко.

Она нам выдала – деньги и мы с Милочкой закупили необходимую утварь (кастрюли, сковородки) и столовую посуду (тарелки, приборы и стаканы). Купили с весёлым рисунком клеёнку на столы.

Столы мы расставили в 4 ряда вдоль стены. За каждым столом помещалось по три стула с каждой стороны.

Таким образом за один раз можно было накормить 24 человека.

Бригада итальянцев приходила на обед дружно. Фины у нас не кормились.

Но обычно к нам заглядывало всегда после обеда – несколько человек. Мог прийти Данила (муж Оксаны) с приехавшими по служебным вопросам в Россию итальянцами. Или ещё кто-нибудь.

На этот случай Оксана в дополнение к обеду в холодильнике всегда держала какие-нибудь баночки с мясными закусками и что-нибудь ещё из съестного. Нам нужно было только обслужить их.

В результате мы ежедневно кормили от 25 до 30 с лишним человек…

Оксана провела с нами несколько уроков по приготовлению итальянских блюд. И мы начали работать.

Особенностью итальянской кухни было то, что они не ели супов. На первое нужно было готовить – пасту. Это итальянские макароны разного вида, опять же с разнообразными соусами (мясными, из тунца и т. п.). И на второе нужно было готовить ещё какое-ни будь блюдо. Например, очень вкусными получались шампиньоны.

Иногда я готовила ризотто. Итальянское блюдо, очень похожее на плов. Поскольку я плов училась готовить ещё во время поездок в Уч-кургон к родственникам Виктора, я ризотто готовила как плов. Каждый раз приготовленное мной ризотто вызывало фурор и заслуженное – Бис!..

В приготовлении вторых блюд, у нас не было тревог – мы, действительно умели вкусно готовить и красиво сервировать стол.

Волновались мы всегда по поводу пасты.

Там важны два момента:

Соус должен быть в меру густым, вкусным, сытным и в таком количестве, чтобы перемешанная с соусом паста была похожа на густой суп.

Сваренная паста должна быть сварена – АЛЬ-ДЕНТЕ…

Варить до состояния аль денте – значит, не доварить или довести до того состояния, когда макароны уже готовы, но еще не разварились. При раскусывании такой пасты должно чувствоваться сопротивление.

Нас научили – как проверять пасту на готовность. Разрезаешь спагетти и смотришь на срез. Если в середине теста есть светленькая полоска, значит сливать – рано. Как только на разрез тесто становится одного цвета – с плиты снимай. И, хотя на наш вкус спагетти ещё сыроватые, для итальянцев это – оно самое…

Пасту мы варили в большом баке – литров на 20. Самое трудное из этого бака нужно было слить воду. Слава богу – обошлось без обвариваний.

Затем в сваренные спагетти мы заливали 3-х литровую кастрюлю вкуснейшего соуса, всё перемешивали и звали на помощь кого ни будь из пришедших обедать. Они вносили бак в столовую и ставили на табурет.

А дальше – самообслуживание, пасту ели столько, сколько хотелось. На этом экономить было нельзя. Они работали много и на совесть. Да и вообще мужчины едят больше женщин…

Нашей стряпнёй все были довольны. По крайней мере – спасибо говорили нам от души…

Сначала мы с Милочкой готовили вдвоём. Но в отношении готовки у нас часто не сходились мнения. Каждая из нас считала, что права – она, поэтому мы порой бывало и ссорились.

А потом решили разделиться: мы начали работать через день, но уже по одной в смену. Конечно, было тяжеловато. Но зато следующий день был выходным…

Интересный факт. Все всегда уверены, что повара, и другие работники столовых, используют часть продуктов в собственных целях. Попросту – крадут. Но я никогда не задумывалась – смогу ли поступать также в аналогичных условиях? Оказывается, не только – могу, но и считаю это вполне законным и честным приработком. Разница в ситуации была лишь та, что я брала домой остатки от обеда.

В столовую мы перед началом обеда заносили большой бак с готовым спагетти. Соус, как правило, как бы его не перемешивали с пастой (макаронами), оседал вниз. Каждый обедающий подходил к баку и самостоятельно, перемешав черпаком содержимое бака, накладывал себе еду. А в конце, на дне бака всё равно оставались макароны (спагетти) и самая вкусная осевшая вниз густая часть мясного или другого какого-нибудь соуса. Конечно, можно было бы его оставлять, ну, например, итальянцам на ужин. Но этого от нас никто не требовал. Поэтому я «снимала», как говорят, – остатки.

Я приспособилась складывать оставшуюся пасту в двойные, чтобы не прорвались, целлофановые пакетики. Затем добавляла в сумку две-три баночки с мясной закуской. Баночки были маленькие – на один укус, но содержимое было вкусное. Оксана наполняла такими баночками холодильник – на ужин итальянцам. Могла взять ещё что-нибудь вкусненькое, без ущерба для ужинающих, но мне итак было достаточно того, что оставалось от обеда.

Именно здесь впервые я увидела пластиковые бутылки с обычной минеральной водой. Всё это я складывала в хозяйственную сумку. Уходя домой, я тяжеленную сумку вешала на согнутую руку, чтобы, проходя мимо вахтёра, создать иллюзию, что сумка лёгкая.

Хотя ему до нас не было никакого дела…

А затем я эту сумку волокла пешком до метро, затем на метро до Отрадного, и потом на автобусе до дома. Эти макароны всем моим запомнились на всю жизнь. Поскольку такое количество принесённой пасты нам было не съесть за один раз, я остатки замораживала в холодильнике.