Идентариум

Госпожа Мезанс ненавязчиво, но упрямо пыталась подтолкнуть страдающую подругу к действиям. Их точно недоставало одинокой женщине, чья статичность грозилась сделать её подобием статуй.

Глава 16

Серо-фиолетовый туман густо стелился по плитам, выстилавшим улицы города. Светло-серые здания проглядывали из рассеивающегося полумрака, готовясь встретить утро. Встречал его и седовласый мужчина. Сидя в плетённом кресле на балконе, Феликс наслаждался проявлениями природы, вынужденной соседствовать с творениями человека. Это был стоящий внимания тандем. Сама по себе природа, хоть и отличалась красотой, но приобретала большую атмосферность при сочетании с грамотными архитектурными творениями. Без человеческого таланта, создавшего гигантские здания природа продолжала бы оставаться дикаркой, местами неотёсанной, хоть и величественной. Развивая мысль, Феликс приходил к осознанию, что человеческие души прибыли в чужой для себя мир, чтобы дополнить его новыми гранями, обеспечить формой и смыслом. До недавних пор человеку не удавалось справиться с этой задачей. Понадобилось слишком мало времени, чтобы мир изменился. Точнее он стёрся, а вместо него был нарисован новый.

В таком мире следовало проживать его любимым Арине и Алине. Глянув на часы, Феликс улыбнулся туману, поднявшемуся к верхним этажам здания. Оставалось полчаса, чтобы девушки проснулись и явились в гостиную радовать старика непередаваемой красотой и энергией молодости.

Глава 17

– А что ты задумал?

– По поводу чего?

– Кого. Иды.

– Странно, что ты не спросил меня об этом с самого начала.

– И всё-таки?

– Вопрос заставляет задумываться, а не отвечать.

– Для чего тебе Ида?

– Знаешь, я оставлю это в секрете.

На грустном лице сероглазого шатена обозначился задор, нередко смущавший его приятеля. Виктор давно уже убедил себя в том, что его возраст не примет авантюр и будет скрипеть ещё сильнее. Но понаблюдать за кем-то, не желающим делегировать разуму вершить свою судьбу, не отказывался.

«Я начинаю подсматривать за чужой жизнью. Извращение какое-то»: подумал Виктор и счёл себя должным продолжить допытываться у друга о его намерениях.

– Только не говори, что решил соблазнить вдову.

– Если я и решу соблазнить Иду, то не как вдову, а как свободную женщину.

– Попробую собрать для тебя какие-то сведения. Но мне эта идея не нравится, – не помочь другу Виктор не мог, но становилось не по себе, что он может способствовать опасному знакомству для одинокой женщины.

– Как ты смотришь на то, чтобы провести время у Казимира? – Филипп с лёгкостью переметнулся на обсуждение другой темы, что было ему свойственно и прежде.

– Он вернулся?

– Давно.

– Не знал.

– Здесь об этом никто и не узнал бы. В общем, вечером заеду за тобой и прокатимся за город?

– Казимир снова открыл «Дым»?

– На территории СЛ.

– А что это?

– Территория свободных людей.

– Не вовлекай меня в ополчение.

– Казимир и его единомышленники не критикуют наш мир – у них создан собственный.

– Противоположное создаётся под влиянием недовольства имеющимся. И какой мир могли создать те, кто не владеет правами и деньгами?

– А давай прогуляемся туда и посмотрим.

Филипп заговорщицки подмигнул приятелю, не став развивать дискуссию, поправил пиджак, и направился к двери. Ему следовало успеть заехать в банк, а после немного отдохнуть.

Глава 18

– Волшебное утро.

Девичий голос наполнил зал звонкими нотками. Искушённый слух человека, отдавшего искусству, в том числе и музыкальному, немало лет, воспринимал их, как дар.

– Моя драгоценная, мне особенно приятно, что ты встречаешь каждое своё утро с радостью.

– Отец, для этого у меня наличествуют все основания.

Арина подошла к огромным окнам, но не слишком близко, чтобы не пугать заботливого Феликса. Впрочем, опека этого человека была тактичной, нисколько не ограничивающей. Феликс даже совсем крошечную Арину учил взаимодействовать с миром без запугивания и уж тем более, без окриков и грубости. Такие элементы воспитания он презирал, а именно их демонстрировали стандартные супружеские пары в отношении родных детей, хоть и много лет тому назад, но иногда такое случалось и ныне. Такие же методы воздействия на растущего ребенка он отмечал в семье сестры, отчего решил забрать Алину к себе и воспитывать вместе с Ариной. Девочки выросли, как родные сёстры. Самому себе Феликс виделся похитителем детей. В прежнем мире его подвергали бы осуждению и даже подозрениям. В новом мире он имел немало прав, и всё потому, что обладал большей полезностью для общества, чем обычные люди, а потому те запросто лишались своих детей, если нарушали рекомендованные «Идеалиусом» предписания по формированию юной личности.

– А где Алина?

– Она проспит до обеда.

– Что же тогда музыка к завтраку будет играть чуточку тише.

Глава 19

Тёмные своды подземного прохода нависали настолько низко, что грозились обвалиться на голову беспечным искателям приключений. Виктор старался не огорчать Филиппа брюзжанием, а уже про себя сделал дополнительные выводы о том, что предваряет территорию свободы. Обрывками он запомнил программу, предлагаемую посетителям в «Дыме» и на фоне обновленного формата социальных норм та выглядела посредственной и опасной. Возраст стал качественным фильтром, через который он анализировал прошлое и ошибки. Вероятно, этот фактор помог ему вписаться в формат жизни, откорректированной правительством.

– Потерпи, старик.

– Напрасно пытаешься поддеть: из меня вышел вполне даже импозантный старик.

– Шучу. Какие мы старики? – Филипп поморщился, снимая с пиджака кусок липкой паутины, создаваемой насекомыми не один год.

– Чего мы крадёмся по этому проходу? – Заметив жест друга, Виктор всё-таки решился озвучить немного завуалированное недовольство.

– Всюду камеры, и у меня нет желания давать пояснения блюстителям порядка.

– Понял. Не подумал я об этом. Так, что там в «Дыме»?

– Это уже не тот клуб, а какое-то его подобие. Вроде бы, он учитывает предписания комиссии нравственности.