Серое платье

Серое платье
Иола Гайнова

Уже в подростковом возрасте Эмма поняла, что красота может стать не только благом, но и проклятьем. Получив травмирующий психику опыт, она начала использовать свою притягательную внешность в качестве достижения целей, изучая при этом опыт других роковых женщин. И чего же достигнет главная героиня, когда в игру на выживание вступит любовь? Может, поймет, что любовь и есть цель этой игры?..

Иола Гайнова

Серое платье

Глава 1

Санкт-Петербург, 1995 год.

Эмма стояла на краю мокрой крыши старой многоэтажки и с испуганным видом смотрела на проходящих внизу равнодушных людей. Никто из прохожих даже и не подозревал о существовании этой четырнадцатилетней девушки, так как ливень заставлял их вжиматься в зонты и кутаться в осенние плащи. Это время для многих стало тяжелым испытанием, оттого никому не было дела до худой маленькой фигуры на крыше.

– Только не шевелись, пожалуйста! – аккуратно произнесла Лилия, медленно подойдя к Эмме и остановившись от той на расстоянии пяти шагов. – Ты же и сама знаешь, что это неправильно! О себе не хочешь думать, так о семье подумай! Слышишь?

– У меня нет больше семьи, – твердо ответила Эмма, после чего обреченно усмехнулась. – И не будет никогда. Пойми: мне уже нечего терять! Я просто устала и больше не могу…

– А как же я? Мы же ведь подружились. Разве тебе не жалко оставлять меня одну? – громко спросила Лилия и, протянув руку, ступила на шаг ближе к Эмме, которая стояла на скользком бетонном парапете. – Ты же ведь из нас двоих всегда была сильнее! Ну же, спускайся, не дури! Это смешно! Тебе всего лишь четырнадцать лет, да и жизнь только начинается…

– Иди домой, а то простудишься! – покрываясь от холода мелкой дрожью, сказала Эмма, после чего неожиданно слезла с парапета, села и заплакала. – Я запуталась…

– Пойдем домой, там и поговорим, – приобняв подругу, с облегчением сказала Лилия, после чего завела ту в сухой подъезд. – Ты поступила правильно, решив еще раз все обдумать. Прыгнуть с крыши любой может, а вот жить. Сложно. Главное – это быть сильной! Вон ты же даже почитай какие-нибудь исторические книги! Женщины в истории и не через такое проходили, чтобы чего-то в жизни добиться…

– Да, наверное. Надо будет прочесть что-нибудь об этом, может, полегчает, – как завороженная прошептала Эмма, после чего пригладила растрепанные мокрые волосы. Она буквально только сейчас осознала, какую глупость чуть не совершила и, повернувшись к Лилии, растерянно произнесла: – Спасибо тебе за то, что пошла за мной. Не знаю, спрыгнула бы я или нет, но…

– Когда вернемся, я поговорю с отцом, – радостно предложила Лилия, пытаясь отвлечь подругу от грустных мыслей. – Поедешь с нами в Москву, у нас, конечно, дом небольшой, но тебе должно понравиться…

– Было бы просто здорово! – воодушевленно ответила Эмма, после чего крепко обняла ту и поцеловала ее во влажную щеку.

В подъезде пахло кошачьей мочой и мокрыми окурками, однако из-за сильного стресса девушки этого совершенно не заметили. Лишь при выходе из здания, увидев на стене россыпь нецензурной лексики, Эмма представила, как ее тело лежало бы где-то неподалеку. Перед ее глазами мигом пронеслось изображение безучастных следователей, проходящих мимо этих надписей, фотографии ее внутренностей, частично смытых в канаву ливнем, камни, грязь и кусочки асфальта, въевшиеся в перекореженное лицо. Эмму передернуло, к горлу подступила тошнота.

Сев на ближайшей остановке в трамвай, девушки поехали домой, не упоминая в дальнейшем произошедшее. Приехав в особняк на окраине города, они пошли на кухню, где им сделали горячего чая. Это был особняк Михаила Ятова, бизнесмена и криминального авторитета, у которого Эмма с семьей жила и работала, а Лилия с отцом были гостями.

Успокоившись, девушки отправились в маленькую комнатку для прислуги, где собрали все те немногие вещи, которыми обладала Эмма, а затем вышли в огромную прихожую. Поговорив с отцом, Лилия сложила и свои чемоданы, после чего оставила их в одной из гостевых на втором этаже.

– А ты уверена, что все будет в порядке? А если он не сможет договориться? – испуганно спросила Эмма, ожидая своего приговора.

– Не знаю. Если отец будет с Михаилом Ивановичем работать дальше, то мы тебя заберем, а если нет, то вряд ли, – пожав плечами, ответила Лилия. – У них там бизнес, по-моему, не ладится. Мы поэтому и приехали…

– Но я не могу здесь больше оставаться! – испуганно произнесла Эмма и широко раскрыла глаза.

– Все, что ни делается, все – к лучшему, – только и смогла ответить Лилия. – Не переживай, если отец не договорится, буду тебе звонить хоть каждый день!

– Я ведь думала, что мы с тобой уже подружились, а ты так спокойно теперь говоришь о своем отъезде без меня, – удивленно произнесла Эмма.

– Это неправда! При других обстоятельствах я никогда бы тебя не оставила, – возразила Лилия. – Я сделала все, что было в моих силах…

– Все это глупости, – махнув рукой, сказала Эмма. – Тебе известно, что мы больше никогда не увидимся, позвонишь пару раз, и на этом все закончится!

– Нет-нет! Вот, держи, – неожиданно произнесла Лилия, доставая небольшой клочок бумаги со своим московским адресом. – Если отец тебя не заберет, то можешь приехать к нам, когда захочешь…

– Но без твоей помощи у меня нет шансов, – обиженно произнесла Эмма. – Да и денег у меня нет, чтобы куда-то ехать…

– Я не знаю, – пожав плечами, сказала Лилия и пристально посмотрела на своего отца, быстро спускавшегося по лестнице. – Папа, что-то случилось?

– Мы отправляемся домой, милая, попрощайся со своей подругой. Больше мы сюда не вернемся, – торопливо сказал тот, а затем приказал прислуге отнести их с дочерью вещи на улицу.

– Прости, но мне пора, – разведя руками, произнесла Лилия, а затем безответно обняла подругу и добавила: – Будь сильной, и все получится…

Эмма, оставшись одна, взяла свои вещи, кусок бумаги с адресом и отправилась обратно в свою комнату. На стене возле кровати находилось большое красивое зеркало, накрытое, как того требовали погребальные традиции, покрывалом. Когда-то в детстве Эмма могла часами смотреть на свое отражение, любуясь своей красотой. Зато для хозяйки дома этот «кусок стекла» был безвкусным и вычурным, отчего в свое время и выброшенным.

Эмма подошла к зеркалу и, сняв с него потертое покрывало, посмотрела на свое отражение, которого не видела вот уже четыре дня. Ее длинные белокурые волосы лежали ровными прядями, а ярко-зеленые глаза, несмотря на огромное количество выплаканных слез, все так же манили к себе. За время перенесенных страданий Эмма не стала менее красивой, даже наоборот, ее внешность потеряла последние проблески детства, приобретя взамен черты уже взрослого и, в какой-то степени, умудренного опытом человека.

Она очень рано стала развиваться, но не морально или умственно, а физически. Именно поэтому, не обращая внимания на ее возраст, мужчины никогда не обделяли ее вниманием. В ее присутствии даже самые отъявленные негодяи и хамы пытались строить из себя заботливых джентльменов в надежде получить ее благоволение. Конечно же, Эмме, как и любой девушке, это нравилось. Стоило ей о чем-либо правильно попросить, как тотчас все это было у ее ног, причем взамен она ничего не давала, кроме кокетливой улыбки или ласкового слова. Эмма и сама знала, что ее уникальность заключалась не только в безупречной красоте, но и в каком-то необычайном умении завораживать мужчин, притягивая их к себе.

В истории таких женщин всегда называли роковыми, причем никто так и не смог разгадать загадку их сути. Они всегда купались в роскоши, внимании и любви, но лишь единицы могли похвастаться хотя бы временным счастьем. И для того, чтобы раскрыться в полной мере, многим из них приходилось проходить через жизненные трагедии.

Переехав в Санкт-Петербург восемь лет назад из глухой деревни, родители Эммы устроились прислугой в особняк богатого бизнесмена. Их жизнь изменилась в лучшую сторону, однако так было только до тех пор, пока их маленькая дочь не начала взрослеть. В отличие от мамы Эммы, которая не могла нарадоваться популярности своей девочки, отец не одобрял тягу той к мужскому вниманию. Он постоянно заставлял ее носить какие-то несуразные вещи, скрывающие идеальные очертания ее фигуры, запрещал той ходить с распущенными волосами и пользоваться косметикой. Однако, в итоге, даже такие меры не спасли от беды, которая навсегда изменила жизни многих людей, очень многих…

Все началось в тот момент, когда Михаил Ятов, никогда не обращавший внимания на прислугу, решил оторвать свои глаза от утрешней газеты и посмотреть на четырнадцатилетнюю Эмму, принесшую ему чай.

– Подожди, – сказал он ей, крепко схватив за локоть. – Ты что на меня работаешь? Я никогда не видел тебя здесь раньше…

– Нет-нет, обычно моя мама приносит Вам чай, а я выполняю работу на кухне либо в саду, так что Вы действительно могли меня не видеть, – растерянно улыбнувшись, ответила Эмма.

– А зовут-то тебя как? Ты, случайно не дочка Колининых? – спросил хозяин дома, не отрывая глаз от юной девушки, которая от смущения покраснела. – Ты очень красивая, а я ведь помню тебя еще маленьким сопливым ребенком. Это же надо-надо, как быстро дети растут…

– Да, меня Эмма зовут, – ответила та, после чего улыбнулась своей очаровательной кокетливой улыбкой. – Конечно, мне всего лишь четырнадцать, но…

– Но выглядишь ты намного старше, – довольно резко перебил свою собеседницу Михаил, после чего оценивающе посмотрел на нее. – Мне тут как раз нужна помощница, не хочешь заработать немного денег?!

После этого случая Эмма начала работать на Ятова как «девочка на побегушках», однако половину поручений он давал ей только ради того, чтобы лишний раз ее увидеть. Внешность Михаила не была отпугивающей, он был красивым мужчиной, однако седина в волосах и короткой бороде, морщины на лице и бледные потухшие голубые глаза выдавали в нем уже немолодой возраст. Эмма к нему всегда относилась неоднозначно: к ней и ее семье он относился хорошо, зато к тем, кто становился на его пути, он был безмерно жесток.

И вот, в конце концов, спустя полгода он прямо заявил о своих намерениях. Закрыв дверь своего кабинета на замок, Михаил указал на диван и мрачно произнес:

– Я не знаю, что должен сейчас сказать тебе, не знаю, как описать то, что чувствую к тебе. Не бойся, присядь…

– Что? – переспросила Эмма, после чего села на диван и, почувствовав свое заколотившееся сердце, начала задыхаться. – Что Вы имеете ввиду?

– Ты должна меня понять, – сев на диван рядом с девушкой, серьезно сказал Михаил. – Я не могу объяснить то, почему так сильно хочу тебя. Ты еще даже не совсем женщина, но ни о ком, кроме тебя думать не могу. Может, если я с тобой пересплю, то это наваждение пройдет?!

– Что?! Нет! Вы же хороший человек, несмотря на Ваш бизнес и друзей, таких лысых и страшных, – вжавшись в мягкий поручень дивана, ответила Эмма первое, что от страха пришло ей в голову.

– Я и убивал, и воровал, и жене изменял не единожды, но ты права: совращать малолеток – это уже слишком! – сказал Михаил, не обращая внимания на страх в девичьем голосе. – Я тебе заплачу! Столько, сколько захочешь!

– Прошу Вас, Михаил Иванович, подумайте о том, что у Вас двое детей, которые старше меня на несколько лет, – испуганно произнесла Эмма, после чего мгновенно подбежала к двери и, не увидев никаких резких движений в свою сторону, добавила: – У нас с Вами хорошие отношения! Вас просто черт попутал, это пройдет! Я зайду к Вам позже, когда Ваша жена вернется домой.

– С женой я уже говорил, – махнув рукой, сказал Михаил. – Ей все равно.