Паутина Темноты

Я тяжело вздохнула и, стараясь не покраснеть, кратко изложила утренний инцидент.

– Для меня это совершенно необъяснимо! – пожаловалась я Доку. – Если в случае с Димкой можно, было бы, все списать на то, что я, неосознанно, боролась с его болезнью, то в этом случае я не собиралась, опять, отдавать энергию. Но ощущения были очень похожими!

– Действительно, в случае такого контакта, энергетическим донором, обычно, является мужчина! – ответил мне Кирилл, сосредоточенно хмуря лоб. – Все говорят, что женщина «отдается» партнеру, а на деле именно она принимает и семя, и энергию. Медицина знает довольно много случаев внезапных смертей, во время любовной игры, но всегда это – мужчина!

Док еще раз пощупал мне пульс, заглянул в зрачки, а затем снял со штакетника рубашку с брюками и предложил:

– Давайте-ка, с Мастером посоветуемся! Чует мое сердце, здесь не совсем медицинского свойства проблема намечается.

– А где он? – поинтересовался Алексей. – В доме я его, что-то, не заметил!

– На заднем дворе медитирует! – заканчивая одеваться, сообщил Кирилл.

Глава 7. Мастер

Подворье Мастера, как и у моего деда, да, впрочем, и многих других частных домов моего времени, было разделено на две части: переднюю и заднюю. Передняя предназначалась для повседневных хозяйственных нужд, через нее вносили воду и дрова, входили в дом с улицы. А позади дома, частенько отделенные невысокой загородкой, высаживались деревья и кустарники. Плодовые и не только. Яблони и вишни соседствовали с акацией, черемухой и сиренью. Что бы там ни говорили о прагматизме социалистического строя, родичи наши и о духовных потребностях не забывали. У деда моего любимым местом отдыха была скамейка, которую он смастерил прямо под белой акацией. Они там, с бабушкой, теплыми вечерами сидели и пели песни. И хорошо выходило!

Маленькому саду Мастера пришлось совсем нелегко в отсутствии хозяев. Большая часть плодовых деревьев засохла, но высоченная акация цвела, назло всем невзгодам. Да, еще одно, корявое и кряжистое, деревце было покрыто редкими, бело-розовыми, цветами. Под ним-то, на голой земле и сидел, скрестив ноги, Мастер. Подойдя поближе, я поняла, что деревце не было яблоней, цветы его были больше похожи на сливу. Да, и юноша, сидевший передо мной, не был похож на того Мастера, к которому я привыкла.

Черты лица, определенно, принадлежащие выходцу из среднеазиатских республик, были более тонкими и изящными чем те, что я помнила, перо времени почти не оставило на нем следов, иссиня-черные волосы лежали легкой волной. Тело тоже было более легким, но на нем отчетливо прорисовывался мышечный каркас. И в позе лотоса он сидел совершенно непринужденно. То ли предшественник Мастера был не чужд восточным практикам, то ли Мастер, сам, за прошедший с его возвращения месяц, времени даром не терял.

После наших сегодняшних разногласий с Хорьком, я лучше могла понять беспокойство нашего наставника о перспективе возобновления контактов с семьей. В прошлой жизни Мастер был значительно старше Розы и, определенно, доминировал в их взаимоотношениях. А теперь ему предстояло убедить свою жену не только в том, что внутри этого юного тела – именно он, но и в том, что он, по-прежнему, достоин выбирать для них путь. Я смутилась, вспомнив свою вчерашнюю, резкую, отповедь. Однако я, до сих пор, была уверена в своей правоте, а еще отчаянно нуждалась в его советах. И мне было непонятно, почему он никак не реагировал на наше приближение.

Кирилл с Хорьком нерешительно остановились в нескольких шагах от Мастера, видимо, решив дождаться его возвращения в реальность. Меня же снедало смутное беспокойство. Я тихонько подошла, почти вплотную, к дереву и потянулась к цветущей ветке. Она была тонкой, но удивительно корявой, кора на ней трескалась и шелушилась, однако, на самом кончике трепетало несколько полупрозрачных цветков. От моего прикосновения их лепестки осыпались и медленно полетели к земле, распространяя вокруг себя нежный аромат. «И смертью своей дарить наслажденье!» – вспомнился мне вольный перевод одного японского поэта. И пришло название цветка, о котором он писал. Сакура. Но в наших местах ее не сажали, здесь чаще встречался другой родственник обычной сливы.

– Мирабель! – невольно воскликнула я, вспомнив название этого деревца.

И в следующее мгновение вздрогнула всем телом, потому что глаза Мастера открылись. И дело было не в том, что это были глаза другого человека, а в том, что в глазах этих не было души. Они были не просто темными, как у всех азиатов, все то, что было радужкой, занимали неестественно расширенные зрачки, они смотрели в пространство, ничего и никого не замечая. Там была та самая Темнота, из которой я, так недавно, выбралась. И которая не желала отпускать меня, старалась вернуть при любом удобном случае. И сейчас она тоже тянула меня в себя, туда, где заблудился Мастер.

Для того, чтобы это осознать, мне понадобилось пару ударов сердца. А затем я рухнула на колени, схватилась за ладонь своего наставника и сжала ее, что было силы.

– Вернись, Мастер! – отчаянно выкрикнула я, чувствуя, как жизнь его ускользает у меня сквозь пальцы. – Не смей бросать нас здесь, одних!

Юноша пошатнулся, и на мгновение мне показалось, что он упадет навзничь. Я вцепилась другой рукой в его обнаженное плечо и сильно встряхнула. Тело было безвольным, там не только Мастера, там никого не было! Глаза, в которые я смотрела, начали медленно закрываться. Ну, или мне так показалось! Осознание того, что еще несколько мгновений и Мастер уйдет от нас навсегда, придало мне сил. Я надавила на болевую точку возле шеи и снова крикнула, вложив в призыв все свое отчаяние:

– Вернись, ты нужен нам! Ты нужен Розе! Ты не имеешь права, снова, бросить ее на произвол судьбы!

Не знаю, что уж тут сыграло главную роль: то ли острая боль, то ли имя его любимой женщины, но глаза Мастера снова широко распахнулись, и в них мелькнула искра узнавания. Еще пару мгновений я чувствовала, что мой учитель балансирует на грани бытия, а затем он глубоко вздохнул и прошептал:

– Да, искушенье было слишком велико! Но от тебя никуда не деться, ни на этом свете, ни на том!

– А сбежать от любимой, женщины, по собственной воле, было бы предательством! – чуть слышно прошептала я в ответ и увидела, как кровь бросилась ему в лицо.

Я поняла, что угадала, и с досады скрипнула зубами. А затем, гораздо громче, чем раньше, добавила:

– Ты, почти совсем, ушел из тела, но предыдущего хозяина в нем не появилось, это я тебе со всей ответственностью заявляю!

Мастер, молча, кивнул головой. Я бросила ему спасательный круг, и он за него ухватился. И мне это не понравилось. Раньше наш наставник никогда не стыдился своих решений и поступков. Или, во всяком случае, не боялся за них отвечать. Лица, подбежавших к нам, Хорька и Дока были весьма обеспокоенными. Я же продолжила говорить, давая Мастеру время, прийти в себя:

– И мое утверждение не голословно! У меня есть одно интересное семейное наследство, своего рода дар. Не помню, говорила ли я о нем Кириллу в последние часы своего прошлого существования, но обычно я не любила о нем распространяться. Я всегда знала о близкой неизбежности смерти живого существа, оказавшегося неподалеку, чувствовала его точку невозврата, до которой есть смысл бороться за его жизнь, а после которой усилия уже тщетны. В детстве я, неоднократно, проверила это на животных, но родственники мне не верили. Все, кроме прабабки. Я оказалась ее наследницей. И бабушка Аганя предостерегала меня от близкого контакта с умирающими людьми, утверждая, что я могу уйти следом за ними, если буду пытаться остановить. Старушка обещала, со временем, научить меня лучше управляться с даром, но уговаривала немного повзрослеть. Она так и не успела, толком, обучить меня, ей было уже девяносто восемь, а мне всего десять, когда она скоропостижно скончалась.

Я с невеселой усмешкой посмотрела в глаза Доку и напомнила:

– Я чувствовала, что с Волком что-то не так! Но он усиленно дистанцировался от меня, в последний месяц своей жизни, хотя, в его присутствии, меня постоянно одолевали мысли о близкой смерти. Но я списала это на нервы, расшатавшиеся из-за противостояния с группой Инесс. И еще, я очень хотела бы знать, что за препарат ты ввел ему в день перед моим отъездом? Резкое улучшение его состояния совсем сбило меня с толку!

Действительно, в ночь перед моим отъездом Алекс, который последние дни почти с кровати-то не вставал, нашел в себе силы не только убедить меня в своей правоте, но и стать моим первым мужчиной.

Кирилл печально посмотрел на меня и ответил:

– Я ввел ему очень мощный стимулятор, по его просьбе. Алекс очень не хотел, чтобы ты была рядом, когда он будет умирать. И изо всех сил пытался выслать тебя подальше из города. Лекарство сожгло его последние резервы. Но парень боролся до самого конца.

Я задумчиво кивнула:

– И это тоже сбивало меня с толку! Волк, определенно, не хотел уходить, он очень надеялся на перерождение! И это тоже накладывало свой отпечаток. Видимо, я уже тогда могла чувствовать, что душа нащупывает пути ухода в иной мир, а настрой на борьбу и уверенность в победе размывает это ощущение.

Пока я, таким образом, рассуждала, Мастер, с некоторым трудом, поднялся с земли и начал разминать затекшее тело. Он автоматически выполнял разогревающую гимнастику, мышцы упруго перекатывались под кожей его голого торса. Я невольно поймала себя на мысли, что, вряд ли, найдется женщина, которая не сочла бы его весьма привлекательным образчиком мужского пола.

– А мой сегодняшний опыт доказывает, что прежние души покинули наши нынешние тела окончательно. И не собираются в них возвращаться, – сказал он, закончив упражнение.

– Но и мы в них держимся не очень прочно! – недовольно отметила я.

А затем, снова, рассказала об утреннем происшествии.

Мастер хмуро слушал меня, но постепенно на его лице возникала заинтересованность. Наставника зацепила возникшая проблема, он не мог отказать в помощи ученику.

– Однако хочу заметить, – вмешался Кирилл. – Проблема произвольного ухода возникает только у вас, двоих! Ни у меня, ни у кого-то другого, из нашей компании, подобной проблемы не возникало. Поэтому смею предположить, что причина в вашей психологической конструкции, а не в способе возвращения. Хотя, как только я сумею добыть необходимое оборудование, сразу займусь исследованием наших тел и поиском, объединяющих эти тела, особенностей!

– А мне придется-таки, прямо сегодня, начать обучать Рысь контролю своего душевного равновесия! – тяжело вздохнул Мастер.

Я тоже вздохнула, но с облегчением, когда Мастер брался решить задачу, он не сворачивал на полпути. Некоторый запас времени у нас появился.

– Только, давайте, начнем после завтрака! – попросил Хорек, поглаживая забурчавший живот. – Если уж у меня живот подвело, то у Инь, и вовсе, сил нет ни на что.

– Тогда пойдемте в дом, соберем чего-нибудь поесть, – согласился Мастер.

– А я Че проведаю! – добавил Док.

– А я дойду-таки до дощатого строения в другом конце двора! – заявила я и незаметно кивнула Алексею, приглашая последовать за мной.

Нам срочно необходимо было поговорить.

– У Мастера серьезная проблема! – заявила я, после того, как мы, по очереди, посетили вышеупомянутое заведение.

– О какой именно ты говоришь? – невольно нахмурившись, спросил Хорек.

– Наставник не просто, на время, ушел в мир душ, он не собирался оттуда возвращаться! – мрачно сообщила я, поглядывая в сторону дома. – Я вовремя успела зацепиться и выдернуть его оттуда. В другой раз могу и не успеть, или сил у меня на это не хватит!

Лицо Алексея, на глазах, покрывала смертельная бледность.