Паутина Темноты

Алексей тоже, мгновенно, посерьезнел и предложил:

– Может быть, тебе тогда, временно, отсюда не высовываться? И волосы перекрасить?

Я согласно кивнула, но затем отметила очевидное:

– Навсегда-то я спрятаться не сумею! Да, и не хочу этого делать! Поэтому нам необходимо, как можно скорее, понять, что тут происходит. Ведь, нас слишком много, разом, сюда явилось, чтобы посчитать это простым совпадением. Неладно что-то в вашем сегодняшнем мире. И самая лучшая ниточка, за которую стоит начать разматывать этот клубок – тот парень, в чьем теле Волк оказался! И я уже договорилась с Че, что попытаюсь убедить Алекса, чтобы он сделал вид, будто, после своего прыжка с моста, он полностью память потерял. И постарался наладить контакт с матерью своего тела, сестрой Че.

Пока я говорила, Хорек с все возраставшим уважением смотрел на меня. Мне же стало странно, что ни один из них до этого, раньше, не додумался. А может, не решался с Волком поговорить?

– Твоя идея очень даже неплоха! – с воодушевлением воскликнул он. – Одним махом, сразу несколько задач решить получится!

И потащил меня в комнату к Че.

Возможно, связной и спал, но от нашего топота проснулся и встретил нас радостной улыбкой. Я с готовностью улыбнулась ему в ответ и, постаравшись не задеть трубки капельницы, присела на его кровать.

Свет утреннего солнца оказался значительно менее милосердным, чем вчерашняя тусклая лампочка. Он осветил его волосы, и стало понятно, что из жгуче-черных они стали тем, что у собак называют «перец с солью». Морщины, тоже, стали резче и глубже. И только темные, слегка раскосые, глаза оставались прежними, особенно сейчас, когда в них сверкали веселые искорки.

– Ты столько лет мечтал о встрече с Рысью, Хорь! И как быстро тебе удалось узнать ее в этом облике пацана – беспризорника? – ехидства у моего бывшего связного не убавилось.

– Сразу! – произнесли мы в один голос и рассмеялись.

– Я рад за вас! – в улыбке Че стало гораздо больше теплоты. – Алешка – единственный из нас, кто никогда не верил в то, что ты ушла навсегда! Он считал, что непременно найдет тебя. И это помогало выжить не только ему, но и нам.

– Не перехваливай меня, командир! – смущенно попросил Алексей, тоже присаживаясь рядом со мной. – Нам помогало выжить чувство, что мы, по-прежнему, одна стая. И действуя сообща, мы сумеем прорваться сквозь любые преграды.

– А идею стаи, когда-то, придумал именно Волк! – многозначительно заметила я. – Да, и теперь у него есть все возможности, чтобы сыграть ключевую роль в расследовании.

– Каком расследовании? – удивился Дмитрий.

– Мне кажется, что наша компания не просто так вернулась именно в это время, – невольно нахмурившись, изложила я свое предположение. – Конечно, Мастер и Док провели довольно необычный эксперимент, но даже если следовать их теории, то очнуться мы должны были в телах без разума, либо в тех, кто добровольно был готов впустить в себя иную сущность. Но, ни один из нас, не оказался в теле лежащего в коме человека. И не вселился в монаха или йога, находящегося в состоянии медитации. Даже, если считать, что мы, все, стремились вернуться в то самое место, откуда ушли в иной мир, то это объясняет всего лишь город, а не наши тела! И на наркоманов они не похожи. На руках этой девушки – ни одного следа от уколов! И у Братьев Гримм – та же картина! И ни у одного из нас нет серьезных повреждений, объяснивших бы болевой шок. И мы должны разобраться, что тут происходит, пока ситуация не вышла из-под контроля!

Уловив одобрительные взгляды мужчин, я с воодушевлением продолжила:

– Лично я, не очень хочу встречаться с семьей и друзьями моей предшественницы. Родственники будут пытаться вернуть ее жизнь в прежнюю колею, а в случае неадекватных реакций, чего доброго, и в психушку упекут!

– В твоих словах есть определенный резон! – согласился Че.

– А Волк, то есть твой племянник, на мой взгляд, вполне взрослый парень. И с его матерью ты, как-нибудь, сумеешь договориться, – предположила я. – А его расспросы о последних днях его жизни, а также друзьях и знакомых, можно будет объяснить попыткой вернуть память.

– И таким образом мы убьем двух зайцев сразу: поможем Майе пережить потерю сына и разберемся в том, что заставляет души покидать свои тела! – решительно подытожил Дмитрий.

Че всегда любил переводить абстрактные рассуждения в плоскость конкретных действий, приближающих осуществление глобальной задачи.

– Правда, задача может оказаться совсем нелегкой, и результат – непредсказуемым! – зато, в голосе Хорька было гораздо меньше оптимизма.

– У нас есть Мастер и Док, которые способны разобраться в любой проблеме, если мы принесем им достаточное количество сведений! – уверенно заявила я.

– Да, кстати, как ваша поездка в Казань? – поинтересовался Че, обратив свой взгляд к Хорьку. – Удалось родных Мастера отыскать?

Увидев, как помрачнел Алексей, я быстро предложила:

– Я эту историю уже вчера слышала! Так вы, может, без меня побеседуете, а я в дальний конец двора прогуляюсь?

Получив от Хорька утвердительный кивок, я выскочила из комнаты и побежала в сторону маленького дощатого домика, стоявшего в углу двора. Я еще вчера выяснила, что централизованная канализация сюда, за тридцать лет, так и не добралась.

Но попасть туда, сразу, мне оказалось не судьба. На моем пути попался висевший на заборе умывальник, под которым мылся Кирилл. Несмотря на прохладу раннего утра, он в одних трусах, с удовольствием, плескался под тонкой струей воды, бежавшей из оцинкованного рукомойника. Наблюдая за ним, я вспомнила, как много мне понадобилось времени, чтобы разобраться, сколько ему лет и что он за человек. Док сыграл очень неоднозначную роль в судьбе нашей «стаи», осуществляя связь между нами и «конторой», но пытаясь исправить содеянное, ушел вслед за нами, за грань.

Со своим, вторым, рождением Кирилл попал более-менее удачно. Его новое тело принадлежало мужчине в расцвете лет, ему, как и прежде, было под сорок. Мускулатурой его занимались гораздо лучше, чем моей. Темные волосы были, как и в прежние времена, коротко острижены. А седины было гораздо меньше, только на висках. Ногти на руках, как я еще вчера заметила, тщательно ухожены. Кстати о руках! То, как он их тщательно мыл, не оставляло никаких сомнений, что передо мной – именно Док. Так моют руки врачи перед операцией, и привычка въедается в душу навсегда.

– Доброе утро, Кирилл! – поздоровалась я, подходя поближе.

– Новый день – новая жизнь! – ответ показался мне более чем странным.

Заметив удивление на моем лице, Кирилл пояснил, обтираясь ветхим полотенцем, найденным в доме Мастера:

– Таким образом приветствовали друг друга последователи культа Луны и Солнца, которые жили на Южно-Американском континенте. Они считали, что Солнце умирает каждый вечер, уходя в мир теней, и каждое утро возрождается вновь. И Луна поступает таким же образом. А еще они полагали, что изменения полноты Луны – это ее беременность. Заканчивая свой цикл, Луна приводит в этот мир новую звезду.

– Удивительно, как много ты знаешь о таких необычных вещах! – искренне поразилась я.

– А меня всегда тянуло к чему-то необыкновенному, уж очень тошно было в рамках размеренной, серой, обыденности! – ответил он, пристально взглянув на меня. – И это мое странное пристрастие, в итоге, помогло нашей компании не сгинуть бесследно, раньше времени.

– Будем надеяться, что все, что ни делается, ведет к лучшему! – не очень уверенно пробормотала я.

– А ты, что – уже сожалеешь, что снова вернулась в мир живых? – недоуменно спросил Кирилл. – По-моему, ты тут неплохо устроилась! Привела с собой ушедших друзей, нашла тех, кто остался здесь. И они тебя не забыли! Алексей так, определенно, влюблен в тебя, до сих пор! И тебе не стоит отказываться от этого чувства!

– А я и не отказываюсь! – чуть слышно пробормотала я.

– Так вы – уже? – я покраснела, так как прекрасно поняла, какой именно вопрос он не стал озвучивать до конца. – Надеюсь, что тебе с ним понравилось не меньше, чем со мной. И ваши отношения окажутся достаточно прочными, чтобы примирить тебя с таким возвращением!

– Я тоже на это надеюсь! – прошептала я и добавила. – А еще я надеюсь на твою скромность!

– Я уже обещал! – напомнил Кирилл. – В сущности, это не имеет никакого значения, ведь я даже твою девственность не нарушил. Только, если родившийся через девять месяцев ребенок не окажется таким же темноволосым, как я.

Тут он кивнул в сторону появившегося в дверях дома Хорька, волосы которого отливали светлой платиной в лучах утреннего солнца. В груди у меня нехорошо екнуло, но я упрямо тряхнула головой и прошептала:

– А я обещала, что это будет дар судьбе и той девчонке, которая подарила мне тело! И не собираюсь брать свои слова обратно!

– Твой выбор! – чуть слышно промолвил Док, с сомнением покачивая головой и глядя на приближающегося к нам Алексея.

Я тоже посмотрела в его сторону и подумала, что хотя реальный возраст Хорька теперь определенно больше, чем у Дока, но я бы не хотела, чтобы у них появился повод для выяснения отношений. По моим подсчетам, Алексею сейчас было уже за сорок пять, но мускулистая, и, в то же время гибкая, фигура свидетельствовала о том, что учение Мастера он не забывал. Упругий осторожный шаг и настороженный взгляд выдавали привычку к жизни в не самых спокойных местах. И ведь именно я, в свое время, подтолкнула его на опасную стезю, свернуть с которой он, видимо, не сумел. Привычка скользить по лезвию и купаться в парах адреналина затягивает не хуже наркотика, знаю по себе. Не зря, Док временами называл меня «танцующей на лезвии ножа».

Бросив, искоса, быстрый взгляд на Кирилла, я уловила на его лице тень похожих размышлений. А Хорек, окинув нас внимательным взглядом, спросил с места в карьер:

– Надеюсь, что ты, как раз, обсуждала с нашим медицинским светилом свою утреннюю неприятность?

На лице Кирилла приветственная улыбка сразу сменилась выражением обеспокоенности, он профессиональным жестом схватился за мое запястье и спросил:

– Так о чем же ты не решилась мне рассказать?