Спрессованные в алмазы

– Да, Наргиз. Вы подарили мне смысл жизни.

46

На войне, да и до войны… у меня перед глазами одна

грязь была, а в голове – сплошной абсурд… А когда

услышал про Ваш анекдот, услышал Ваш смех, то понял, что в этой жизни есть Чистота. А до этого Вы до-казали, что есть Любовь. А раз есть Чистота и Любовь – значит есть Бог. Есть… Я в это поверил… Вы

ведь верите в Бога, Наргиз?

– Верю, – твёрдо и искренне ответила Наргиз.

– И я сейчас верю. Теперь в моей жизни всё будет

по-другому. Я много думал эти три дня…

И правда, эти три дня Владимира нигде не было

видно.

– Желаю Вам, Владимир, мира в душе, – улыбнулась ему потрясённая до глубины девушка, – спокойной и стабильной жизни.

– Можно поцеловать Вас на прощание по-нашему, по-русски.

– Можно.

Владимир подошёл и, остановившись в полушаге, прикоснулся сухими губами, несущими поцелуй чи-стоты и любви к ближнему, к её губам – один раз, второй и третий.

– Я буду молиться за Вас, Наргиз, – сказал он

и пошёл уверенной походкой солдата, одержавшего

победу в главном своём сражении – за свою душу.

Наргиз смотрела ему вслед и светлая грусть покры-валом, опущенным кем-то сверху, укутала её. Как ма-ло, оказывается надо иногда, чтобы помочь человеку

обрести себя – немного внимания, или рассказать

анекдот, например…

47

Глава 6. Don’t troubletrouble

Don’t trouble trouble till trouble troubles you

– Наргиз, – в тиши палаты неожиданно раздался

голос Арсена.

– Да, я здесь, – Наргиз отошла от окна, у которого

стояла, заглядевшись на звёздное небо.

– Нам надо серьёзно поговорить.

У Наргиз замерло сердце перед жаждаемым всеми

фибрами души разговором, который либо оправдает её

надежды, либо даст подтверждение самому ужасному: есть другая.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Наргиз как-то неприятно резанул прямой вопрос, заданный к тому же обыденным тоном, как будто

спросил: «который час»,

– Арсен, если ты себя считаешь обязанным за то, что я ухаживала за тобой, то я просто выполняла свой

долг. И ты мне ничем не обязан. Как, например, Алексей. Если есть другая, любимая…

– Дурочка, ну, какая ты дурочка.

Арсен произнёс эти слова как-то устало. И вздохнул. У него были женщины, прошедшие жизнь, всё по-48

нимавшие. Он всегда избегал «розовых девочек», на-читанных, тонких, – и таких далёких от жизни. Что

делать с такими дурочками, как с ними разговаривать, как подлаживаться под их вычитанные из мудрёных

книг классиков стандарты поведения, как отвечать

на их цитаты из Ахматовой и Бёрнса (в оригинале)?

То ли дело… Ах, Наргиз, Наргиз – нецелованная дурочка, сразу видно.

Наргиз сидела растерянная. Если бы Арсен был

здоров, и они были бы – в парке, на скамейке, например, – она бы тут же ушла, оскорблённая и возмущён-ная невоспитанностью и хамством. Но Арсен был пока

«неходячий», и Наргиз позволила самой себе посту-питься немного гордостью (полезная привычка

и в «ходячих» случаях).

– Ты мне всегда нравилась. Как нравятся недо-ступные принцессы – без всяких шансов. Я совершенно не достоин тебя, и никогда бы не посмел не то, чтобы сделать тебе предложение, а просто подумать

об этом. Мало любить, надо суметь обеспечить жене