Последний пазл

София улыбнулась, догадавшись, видимо, что Сесили мало что знает.

– Вообще-то да. Это мой оздоровительный центр, а еще я провожу здесь занятия по йоге – если вы к ним присоединитесь, то опять меня увидите. После ужина я дам вам расписание и обо всем расскажу. А пока возьмите это. – Она подала Сесили стакан. – Безалкогольный «Текила санрайз». Мы не подаем алкоголь, но мы не пуритане – если у вас возникнет желание, можете посетить бар в городе. А пока попробуйте это. – Она указала кивком на коктейль.

Сесили поднесла стакан ко рту и сделала глоток. Недурно: приятный апельсиновый вкус и еще что-то резкое, хотя, на ее вкус, недоставало текилы и гранатового сиропа.

– Каждый вечер в семь тридцать у нас пьют коктейли и обсуждают перед ужином прошедший день. Люди предпочитают выходить с коктейлем на воздух. – София указала на открытую стеклянную дверь, за которой синел бассейн.

– Замечательно! – сказала Сесили, хотя сейчас ее не влекло общество незнакомых женщин.

Уловив ее колебание, София поднажала:

– Знаю, вы здесь одна, но это не беда: женщины часто приезжают сами по себе. У нас очень дружелюбная атмосфера, у всех нас столько общего, что найти собеседницу не составляет труда. Пойдемте, я вас представлю.

Она взяла Сесили под руку и повела на террасу. Воздух снаружи был обволакивающим, сильно пахло жасмином, громко стрекотали цикады.

– Внимание! – повысила голос София, чтобы все умолкли и повернулись к ней. – К нам только что пожаловала Сесили из Йоркшира. Она одна, так что проявите присущее вам гостеприимство.

Сесили была впечатлена осведомленностью Софии, хотя они ничего не обсуждали. Либо это профессионализм, либо особый интерес к ее особе. Судя по сердечному приветствию, София знала о письме, позвавшем Сесили в дорогу. Что еще ей известно?

По террасе прошелестел приветственный ропот, все лица, освещенные золотым предзакатным солнцем, повернулись к Сесили. Она засмущалась. Женщины числом не менее дюжины сидели группками, выглядели расслабленными, излучали довольство. Большинство пили то же, что она, некоторые – что-то горячее, судя по пару; странно для террасы греческого отеля летом, а может, и нет.

– Привет! – сказала она всем сразу и виновато пожала плечами. – Чудесный вечер, не правда ли?

Ближайшая к Сесили компания отъехала на стульях назад, освобождая для нее место.

– Прекрасно! – сказала София. – Наслаждайтесь! Увидимся в восемь за ужином.

Сесили присмотрелась к женщинам, среди которых очутилась. Их было пятеро. Двум лет двадцать с небольшим, их кожа и волосы свидетельствовали о безупречном здоровье; они уже успели подружиться, судя по тому, как они сидели рядышком. Остальные три были старше и тоже, подобно ей, приехали, видимо, одни. Сесили была старше всех, но это не имело значения.

Они тепло улыбнулись ей и вернулись к разговорам, которые вели до ее прихода. Сесили попыталась к ним присоединиться. Молодежь обсуждала, где лучше покупать принадлежности для йоги, и жаловалась на цены. Эта тема была Сесили чужда, поэтому она прислушалась к другим. Старшие дамы разговаривали о диетах, которые они безуспешно пытались соблюдать. Сесили не чувствовала себя исключенной из их разговора, но желания вступить в него не испытывала. Достаточно было просто сидеть и блаженно улыбаться, радуясь, что ее не отвергают.

Может ли среди них затесаться ОНА? Сесили вглядывалась в лица беседующих, выискивая знакомые черты и ничего не находя. Неужели так пройдет вся неделя: она будет таращиться на незнакомцев и охотиться за тенями?

– Где именно в Йоркшире вы живете? – обратилась к Сесили ближайшая соседка, заставив ее вздрогнуть. Спросившая была толстушкой с кучерявой гривой светлых волос, по которой давно плакали ножницы.

– В Харрогейте, – ответила Сесили. – Знаете этот город?

– Брат моего мужа живет в Донкастере, только мы с ним не разговариваем, – сообщила женщина, исчерпав этим все свое представление об этом графстве.

– А вы сами откуда? – спросила ее Сесили. До чего же она ненавидела пустую болтовню!

– Из Милтон-Кинс, – ответила толстушка.

Все, что Сесили знала о Милтон-Кинс, что это новый город с «бетонными коровами». Во всяком случае, раньше там стояли такие скульптуры. Она не знала, сохранились ли они, и опасалась, что их упоминание свидетельствовало бы о ее старомодности.

– О, чудесно! – выдавила она. – Вы здесь давно?

– Приехала в пятницу на две недели. Буду сидеть на соках, – прозвучало со значением.

Сесили понятия не имела, что это значит. Наверное, непонимание отразилось у нее на лице.

– Вместо еды, – уточнила женщина. – Жаль, конечно, ведь здесь не еда, а объедение. Но ничего не поделаешь… – Она похлопала себя по животу, заколебавшемуся, как желе. Сесили чуть не стошнило.

– Понимаю, – сказала она. – Трудно, наверное? Трудно не есть? – Она не представляла, как это – сидеть на одних соках. Не иначе, это вредно.

– Терпимо, – ответила женщина. – Можно привыкнуть. Как говорится, без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Сбросить вес не так-то просто, – она усмехнулась. – Меня зовут Сью.

– А меня Сесили.

Она продолжала следить за довольно бессвязной беседой соседок, улыбаясь и изображая интерес, но почти не пытаясь вставить словечко. Солнце быстро садилось, превращаясь в огненный шар на оранжево-розовом фоне. С террасы можно было увидеть, как оно касается воды на горизонте, как на морской ряби ширится золотой треугольник света. Когда девочки были маленькими, Сесили говорила им, что если прислушаться, то можно услышать, как шипит солнце, погружаясь в воду. Она гордилась духовной связью со своими детьми, пусть они уже выросли и завели собственных детей.

Потом Сесили стала думать о Нормане: как он там один в их доме в Харрогейте, справляется ли? Наверняка все еще ломает голову над своим пазлом, а в девять вечера сядет смотреть сериал. Она знала, что он тоже думает о ней. Завтра, когда будет, что сообщить, она ему позвонит.

Ровно в восемь женщины дружно встали и заученно двинулись в ресторан. Сесили проголодалась до боли в желудке, поэтому рада была последовать за остальными.

В зале с высоким потолком были накрыты четыре длинных стола с блюдами, полными аппетитной еды, посередине. Сесили отошла от группы с террасы и нашла себе место в другой компании на случай, если в ней появится знакомое лицо. Никто не возражал, и вскоре она уже лакомилась вкуснейшими яствами. Женщина в микроавтобусе не обманула: Сесили редко пробовала такую вкуснятину.

Она накладывала себе уже вторую тарелку, когда рядом с ней выросла София с бумагами в руках.

– Мне надо убегать, Сесили, мы все обсудим завтра. Вот это вам: анкета о состоянии здоровья и программа на неделю. Все классы расположены на крытой террасе у бассейна. Приходите за пять минут до начала. Никто никого не заставляет, можете заниматься так много или так мало, как вам захочется.

Сесили взяла у нее бумаги.

– Спасибо, София.

– Да, еще вот это, – спохватилась София, отдала ей запечатанный конверт, на котором было напечатано «Миссис С. Найтингейл», и не сразу отвела взгляд, как будто давала понять, что письмо очень важное. Сесили стало не по себе – все съеденное, пускай небывало вкусное, превратилось у нее внутри в камень.

– Спасибо… – выдавила она.

– Не за что. Увидимся завтра утром. Хорошего вам вечера и крепкого ночного сна!

Сесили кивнула. Если письмо было от Марни, то ей была гарантирована бессонная ночь.

9

Сесили кое-как досидела до конца ужина, чувствуя, что конверт с письмом прожигает в ее сумочке дыру. Ей очень хотелось броситься к себе в номер и вскрыть конверт, но она заставляла себя сидеть, полумертвая от любопытства и одновременно от страха.

На вежливую беседу у нее не хватало сил – оставалось делать вид, что она слушает болтовню соседок по столу, время от времени кивать, улыбаться и помалкивать. Она могла думать только о письме, все время вспоминалось значительное выражение лица Софии, когда та передавала его ей. Как расшифровать это выражение?

Не иначе, в конверте новое послание от Марни. Другого разумного объяснения не могло быть, и от одной этой мысли у Сесили кружилась голова, она перестала замечать происходящее вокруг, как будто кто-то выключил звук. Она украдкой оглядела своих соседок. Вдруг Марни – одна из них? Большинство были слишком молоды, двое, наоборот, староваты, а остальные? Оставалось только гадать, хотя она не чувствовала даже подобия связи ни с кем из них. А ведь должна была бы!

Она долго сидела неподвижно, пока не набралась сил, чтобы шелохнуться.

Со столов убрали посуду, и женщины стали кучками расходиться: некоторые выходили наружу, чтобы насладиться вечерним теплом, некоторые наливали себе травяной чай и брели с чашками к удобным креслам в вестибюле. Всех их объединяло чувство товарищества, общности, хотя большинство, похоже, познакомились только здесь. За столиками террасы раздавался смех, смеялся и кто-то невидимый в темноте. У Сесили мелькнула мысль, что если она постарается, заговорит с кем-нибудь еще, то без труда присоединится к какой-нибудь из компаний. Ведь можно было бы максимально использовать этот незапланированный вояж, махнув рукой на связанную с ним неопределенность.

Но у нее не было желания делать это. Она прилетела сюда с одной-единственной целью, все остальное было всего лишь шумовыми помехами. Она извинилась, сославшись на усталость после перелета, что было отчасти правдой, и постаралась незаметно исчезнуть.

У себя в комнате она распахнула окно и впустила внутрь теплый вечерний воздух. Небо потемнело, море казалось теперь огромной черной дырой, поглощающей все вокруг. Странная картина: куда ни глянь – темнота без мерцания уличных огней… Лишь кое-где вдали теплились желтые точки; она решила, что это рыбацкие лодки – они протыкали водную гладь и как будто намекали на глубинный свет, не более того. Она уже собиралась закрыть окно, чтобы уберечься от ночных насекомых, но в бескрайней темной пустоте было что-то успокаивающее.