В гостях у мертвецов

– Это я! Смирнов! – он закричал, поднимая руки.

– Ночь, ты меня не обманешь! – закричал Пёс, и разрывая воздух пуля пробила Смирнову ладонь. Кровь хлынула наружу, и тут же топор полет в старика. Пёс в ужасе отшатнулся, лезвие вонзилось в паре миллиметров от его ноги. Грохот и шальная пуля попала в землю. Человек с чужим именем бросился на Пса. Дрожащая от страха и боли рука Пса нажала на курок, ещё до того, как мозг принял какое-то решение, и разочарованная пуля пронеслась мимо человека. Сильным пинком он вмял Пса в землю.

– Ну что, успокоился? – человек склонился над Псом. Старик что-то промычал, от силы удара и потерянной крови он уже не мог ответить. Смирнов вздохнул, платком обмотал свою руку, потом порвал на себе пиджак и завязал рану Пса. Смирнов поднял чуть треснувшую лампу, подхватил за плечо Пса и поплёлся в сарай. Там он усадил старика на сено, раненую ногу он поставил на гроб. Он нашёл у старика в сарае бутылку припрятанной водки и ею обработал рану. Пёс всё это время тихо поскуливал. Смирнов оставил Пса в сарае, а сам пошёл к дому.

– Эй! Откройте! Это Смирнов! Пса сильно ранили! Ау! Нам нужна помощь! – кричал он, но ему никто не ответил. Дом молчал, казалось, что внутри никого нет. Учитывая правила герра, было бы глупо надеяться, что кто-то придёт к ним на помощь. Смирнов вернулся к мертвецу. Труп пытался отталкиваться от земли своими культями, чтобы уползти с кладбища. Человек с чужим именем схватил тело за шкирку и потащил его к гробу. Мертвец тихо просипел:

– Ну и зачем были все эти старания, а? Тебе руку прострелили, другого ты пырнул, мне руки оторвал. И зачем это было? Ну сбежал бы я, и что? Ну что бы поменялось, а? По лесам бы шастал мертвец. А вам то какое дело? Трупом больше, трупом меньше, не велика потеря. Вот зачем ты это делаешь, а? По-твоему, тебе достаточно платят, за то, что ты калечишь людей? Вот если подумать, ну что я мог такого сделать? Я просто бы вернулся к себе домой и всё. Ну может попугаю народ, но я ведь это не специально. Это просто лицо у меня такое прогнившее, а так я обычный человек, такой же, как и все. И просто за то, что я умер, меня держат под землёй – это неправильно. Разве ты так не считаешь?

Человек с чужим именем молча тащил труп.

– Молчишь, да? Ну молчи. Посмотрим, как ты запоёшь на моём месте. Ты понимаешь, что однажды тебя тоже в землю положат, и ты так же будешь биться, что есть мочи об крышку гроба, и ты так же будешь разрывать землю от отчаяния, и ты так же будешь вылезать из могилы в ночь, и ты так же в ужасе будешь пытаться сбежать с кладбища, и тебя так же жестоко сломают и закапают, а затем всё по кругу. Ведь от смерти не сбежать, никак. Ты тоже умрёшь! Все умрут! И всем придётся так же, как и мне. Ты ЭТО понимаешь? – мертвец выдавливал из себя слова, порой он захлёбывался в собственном сипении, выхаркивал гниль, но продолжал говорить, а человек продолжал молчать.

– Эй, ну скажи хоть что-нибудь! Ну хоть что-нибудь! Ты меня вновь убил! Ты понимаешь, что ты убийца? Я тридцать лет работал врачом. Я жизни спасал. Я в армии служил, в медчасти. Я всю жизнь был порядочным гражданином, семьянином, спасал людей, защищал свою страну, да просто жил, чёрт возьми, и теперь я гнилой труп, обречённый вечно лежать в земле! Я был хорошим человеком. Разве я заслужил целую вечность мучений?! – слова сотрясали всё тела мертвеца, его голос был таким же сломанным как его руки и ноги, вся его речь звучало нелепо и жалко, как и его попытка уползти с помощью культей. Человек скинул тело, прицелился топором, чтобы размозжить ему голову и сказал:

– Я расскажу тебе короткую историю. У нас в роте был один парень, он не плохо дрался, но уж очень он был честный и упрямый. Он никому не позволял веселиться, особенно его трогало, когда наши развлекались с пленными. Он кричал: «Это идёт против всех правил ведения войны. Нельзя сними так! Они хоть и враги, но тоже люди!» Порой доходило до драк, а начальству он жаловался постоянно. И вот однажды ночью его схватили наши, связали и кинули в выгребную яму. Там он и утонул. Его семье написали, что пропал без вести.

– А почему ты ему не помог? – спросил мертвец.

– Мне не хотелось разделить с ним его судьбу. Раз в могиле лежать неприятно, то в выгребной яме вряд ли чем-нибудь будет лучше, – человек с чужим именем горько усмехнулся. Мертвец закрыл свои белёсые глаза и сказал:

– Ну почему мой разум не умер вместе с телом? Всё-таки нет ничего лучше, чем забвение.

Человек убрал топор и потащил затихшее тело в сарай. Он положил его в гроб, рядом оставил его конечности, прикрыл его крышкой и принялся забивать в неё гвозди.

– Всё-таки попался, голубчик, – улыбнулся Пёс.

– Как ты? – спросил Смирнов.

– Хочу тебя убить. Ты, щенок, зря меня пырнул, не думай, что я это забуду, – прорычал Пёс.

– Ну, ты несколько раз пытался меня прикончить, но сам видишь, что из этого выходит, – ответил Смирнов.

– Мог бы хотя бы извиниться перед стариком, – пожаловался Пёс, гладя раненную ногу.

– Эй! Ты первый начал! Ничего бы не случилось, если бы ты просто пустил меня. Ты же слышал, как я кричал тебе? – оправдывался Смирнов.

– Я думал, что это ночь меня путает, – ответил Пёс.

– Но подойти-то к воротам и проверить ты мог, – Смирнов посмотрел на старика.

– Ну увидел бы я тебя и что? Откуда мне знать, что это не одна из мертвецких уловок? Кто знает, что они там напридумывали в своих могилах? К тому же, я бы тебе всё равно не открыл – хозяина запрещает, – сказал Пёс и, тихонько баюкая свою раненную ногу, прикоснулся к ней губами и тихонько залепетал, – ох плоть ты моя бедная, слабая. Сколько страданий на тебе, несчастная моя плотьюшка. Не переживай, бедненькая моя, скоро тебя землица приласкает, хозяин меня отпустит, и землица тебя приласкает. Будешь ты лежать в красивом гробике…

– Так ты бы меня даже не пустил! И где мне по-твоему спать? – возмутился Смирнов.

– За то, что ты сделал, тебе надо на холодных камнях спать, и шобы они из тебя всё тепло высосали! – обиженно ответил Пёс.

– Ладно, ладно, прости меня, мне не стоило пырять тебя, – сдался Смирнов.

– Заснусь свои извинения себе в жопу! – огрызнулся Пёс, – ты испортил работника хозяина! Теперь я не смогу нормально дежурить, а кто меня заменит? Щенок, вроде тебя?!

– Тебя сейчас беспокоит, кто будет твоей заменой на работе? Ты серьёзно? – Смирнов поднял бровь.

– Да плевать мне на работу! – и для пущей наглядности Пёс реально сплюнул, – ты навредил слуге хозяина, а значит это вред самому хозяину.

– Тебя это волнует? Вёрфлюхт к дерьму относиться лучше, чем к тебе! – удивился Смирнов.

– Заткнись, щенок! – Пёс в ярости схватил топор и запустил его в стену, опасно близко к Смирнову, – ты ни хрена не знаешь!

– Ладно, ладно, – Смирнов примирительно поднял руки, – я понял, не будем об этом. Давай просто забудем об случившимся. Я могу купить тебе самогона.

– И сигарет! – недружелюбно добавил Пёс.

– И сигареты, – одобрительно кивнул Смирнов, и они закрепили свой договор рукопожатием.

– Но я всё равно всё расскажу хозяину, – тявкнул Пёс и отвернулся от коллеги, показывая, что разговор закончен.

– Ну ты и мудак! – Смирнов сплюнул и продолжил забивать гвозди в крышку гроба.

Утром обессиленные работники кладбища сидели не далеко от крыльца и ждали, пока выйдет Грэг и отнесёт к могиле гроб. Конечно, сначала надо было бы раскопать её, но сил у них не было, поэтому они максимально отдаляли этот момент. На улицу вышла Долли, чтобы полить маки. Она посмотрела на побитых Смирнова и Пса и сказала:

– Вас хочет видеть герр.

Пёс отбросил лопату, на которую он опирался и на одной ноге бросился в дом, Смирнов пошёл за ним. Когда он вошёл в столовую, Пёс уже стоял, еле балансируя на одной ноге, перед недовольным Вёрфлюхтом и давился словами, которые ему ещё не разрешили выдавить изо рта.

– Александр Иванович, будьте добры, объясните мне, что случилось этой ночью, – попросил герр, с трудом оставив от себя недопитый кофе. Смирнов кратко описал все события минувшей ночи. В момент, когда он рассказывал об стычке с мертвецом, вклинился Пёс:

– Это он меня ранил, хозяин! Это он испортил Ваш инструмент, хозяин! – захлёбываясь словами, лепетал старик.

– Заткнись, скотина! – герр ударил по столу и кружка с кофе чуть не опрокинулась, – ты будешь говорить только тогда, когда Я тебе скажу!

Пёс виновато потупил голову. Смирнов продолжил рапорт. Он рассказал всё как было, кроме, конечно же, разговора с Псом и мертвецом. Когда он закончил, Вёрфлюхт, тяжело вздохнув, сказал:

– Александр Иванович, я, конечно же, понимаю, что пьянство очень важная часть жизнь, но, если вы после следующей попойки опоздаете до закрытия ворот, можно, хотя бы, не вламываться на территорию кладбища. Я вычту лечение Пса из вашей зарплаты. К тому же, Александр Иванович, вам придётся не спать ещё несколько ночей. Хотя бы до тех пор, пока Пёс не сможет нормально стоять.

Смирнов покорно кивнул. Пёс, потеряв равновесие, упал на стол, неловко махнул рукой, и чашка с кофе, выплеснув последние капли на брюки герра, рухнула на пол, разлетевшись на куски.

– Пошли вон, – процедил Вёрфлюхт. Пёс виновато опустил взгляд и пополз на выход. Смирнов поднял старика и вместе с ним покинул столовую. Вёрфлюхт крикнул им вслед:

– И позовите Долли, пусть уберёт.

Как Долли позвала Пса и Смирнова к герру, так и они позвали её. Потом двойка села, и старик закурил.

– Сигарет почти не осталось, – ворчал Пёс.

Вернувшись от герра, Долли принесла Смирнову и Псу несколько бутербродов.

– Спасибо, – Смирнов благодарно принял еду и с жадностью набросила на неё.