Юность. Автобиография… почти. Книга третья. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Именно туда, – подтвердил мужчина.

– И нас пригласили в Германию? – не верила Вероника.

– Конечно, стала бы я вас обманывать.

Женщина развернула держащую до сего момента трубочкой, бумагу и все ясно прочитали: «Приглашение на конкурс среди детских профессиональных цирковых коллективов». Ниже следовали какие-то непонятные закорючки – видимо чья-то подпись и две печати: круглая и квадратная, с гербами нашей страны и Германии.

– Вау! – прохрипел Злобонервный и, достав из кармана пирожок, стал нервно кусать его со всех сторон.

– Ну, так что, едем?

– Да! – закричали все.

– Вот, – усмехнулся Сергей Дмитриевич, – как просто выступление, так нет никого, а как за границу, так все готовы.

– Отлично. Итак, если мы едем, то расписание на июнь такое: занятия во вторник, четверг, субботу и воскресенье с десяти до шести. Все могут?

– Да, да. Конечно!

– Значит, решено, едем! Но одно дело ваши слова, а другое – ваши родители. Что они скажут?

– Ничего!..

– Отпустят.

– Они тоже согласны.

– Тогда это все, что я вам хотела сказать. На сегодня занятие закончено! Говорите с родителями, а потом с ними поговорю я! Не забудьте – завтра выступление. Там и сообщите мнение взрослых по поводу этой поездки!

Безумно довольные дети стали расходиться по домам с наилучшими чувствами, которые мне не доводилось видеть ранее на их лицах.

Медленно спустившись, я подошел к руководителям.

– А как вы смотрите на то, чтобы восстановить номер «Гимнастка на шесте»?

– У тебя есть кто-то на примете, кто бы нам помог?

– Да. И причем давно.

– Друг?

– Кто же еще согласится?

– Мы вообще-то тоже подумывали спросить у тебя насчет еще одного участника, твоего возраста для поддержки Евгении, да дела, знаешь ли. Забывать стали! Но ты молодец, что сам предложил. Конечно, нам нужны люди, и хотя цирк у нас большой, проку от того все меньше и меньше.

– Приводи друга в июне, сразу на первую репетицию, – сказал мужчина и, встав, ушел за кулисы.

Попрощавшись до завтра с Любовью Васильевной, я вышел из шатра. Никого из уезжающих в Германию (хотя это все еще вилами по воде писано) и видно не было. Скорее всего, каждый спешил побыстрее добраться домой и сообщить радостную новость. В отличие от них, я никуда не спешил. Да и зачем? Дома меня никто не ждал, а делиться этим с друзьями не хотелось. Вот если бы «Макара» встретить – другое дело, а то всякие «Суселы» уже порядком надоели.

Солнце пекло так сильно, что мне вспомнились прошлогодние собачки, из-за чего мне сделалось грустно и тоскливо на душе. Солнцу кроме меня были рады все. Даже понурые деревья и те как-то уж слишком быстро выпрямились, распустили свои кроны и стали изо всех сил тянуться поближе к желтому ослепительному кругу. Радостные звуки издавали птицы, пролетая туда-сюда и ища что-нибудь съестное, особенно в мусорных контейнерах. Я еще никогда в этом году не видел большого количества людей, гуляющих по центру города. Конечно, пять дней дождя доконают всех, но он закончился, и теперь можно от всей души развлекаться всеми доступными способами. Как мне хотелось в тот день забросить все и присоединиться к ним, но я выбрал свою судьбу, свой мир, и я рад, что являюсь участником цирка! Пусть смеются ненавистники и глупцы, совершенно ничего в этом не понимающие! Пусть говорят обо мне как хотят! Пусть смотрят как на полоумного, записавшегося не в секцию рукопашного боя или карате, а в какой-то цирк! Пусть. Это их дело, и меня совершенно не интересует чье-либо мнение. Цирк – это классика, а детский цирк, тем более профессиональный… Этим нужно гордиться!

За весь день так никто и не зашел. Лишь где-то в девятом часу раздался телефонный звонок. «Как всегда, наверное, номером ошиблись. И почему мне никогда не удается вовремя и спокойно вымыть голову. Обязательно кто-то да припрется!» Выйдя из ванны и вытирая полотенцем сырые волосы, я подошел к телефону и поднял трубку.

– Алло.

…

Такую загробную тишину даже в фильмах ужасов не услышишь, а тут на тебе! Кто с аппаратом балуется? Узнаю – уши пооткручу. Потом я вспомнил рассказ Сани, который частенько говорил:

– Мой брат, когда спит и хочет, чтобы его никто не будил, отключает телефон. Если же это он забывает, то, как можно хриплее, гнусавее и громче кричит в трубку, типа: «Командующий батареей морских эсминцев слушает!» или «Служба безопасности. Кто говорит?» Мне же на ум пришло только одно:

– Вы говорите с автоответчиком директора психиатрической больницы. Оставьте свое сообщение после короткого электроразряда!

Для большей убедительности я стукнул кулаком по тумбочке, разорвал газету и, шикнув, прислушался. Где-то на другом конце линии раздался девичий смех и не один, а затем послышались короткие гудки. «Вот так всегда! Нет, чтобы сообщение оставить, так сразу трубку кидают. Для кого я старался, Войкова вспоминал? Эх, совсем не хотят со мной говорить. Навести бы на них порчу, чтобы в следующий раз неповадно было людей от работы отвлекать!» Я зевнул и приготовился ко сну. «А что, неплохая идея. Вот закончатся выступления, пойду в магазин, куплю книгу и сразу все будет «океюшки».

В этот вечер никто так больше и не появился. Обычно от посетителей отбоя нет: то один придет, то другой, то Саша с очень интересной историей, то Михаил с Денисом или Пашей, вечно ищущие «Макара», как будто тот задолжал им много денег, то Леха с вечным вопросом «Что делать?»

– Дома совершенно заняться нечем, – всегда говорил он. – И на рыбу не съездишь – не с чем, и на улице не погуляешь – не с кем. Вот и приходится к тебе идти. Тут и в картишки сыграть можно и так, о том – о сем поговорить.

А как порой хочется посидеть одному, чтобы никто не трогал, и насладиться прекрасным вечером, если такой бывает. Вот сидишь у окна и смотришь на небо, вспоминая прошлые годы, все то хорошее и все то плохое, что произошло за это время. Иногда невыносимо хочется вернуться в прошлое и исправить некоторые давно ушедшие моменты, повернуть жизнь в другую сторону и… Но такое, к сожалению, не под силу никому. Все четко определено для каждого человека, но бывает и такое, что именно человек творит свою судьбу. Только в мечтах я возвращаюсь назад и всегда в один наиболее приятный момент: подъезд, фонарный столб, моросящий дождик и блестящие от света капельки, похожие на утреннюю росу… Одно из самых лучших и запоминающихся впечатлений! Вот он – мир фантазий и иллюзий! Мой мир!

День седьмой

«И почему эта школьная мелюзга любит фокусы? – проснувшись, подумал я. – Никогда выспаться не дадут».

Попробовал, как по телевизору, «зарядиться» новым бодрым и освежающим чаем «Брук Бонд», но меня вдруг потянуло в сон, и я чуть не уткнулся в сковородку с картошкой. Да, силен чай, силен. От него не только на работу, в магазин не успеешь.

Надев легкую футболку и новомодные джинсы с лапиками на коленях, я вышел из дома, пообещав самому себе разобраться со всеми этими поездками бабушек-дедушек, и уже к девяти находился у ворот школы. Слава Богу, колесо у трамвая не отвалилось.

На крыльце уже стояли Света, Аня и Ксения. «Сколько раз я говорил себе: не приходить раньше всех. Так нет – пришел. Теперь вот и думай, вспомнят они вчерашнее или нет!» Вовремя увернулся от проезжающей машины (задумался), мне волей-неволей пришлось к ним подойти, да к тому же те уже заметили меня и сразу стали о чем-то перешептываться.

– Так, слушай меня внимательно, – начала Света. – Еще раз ты…

Тут дверь школы отварилась так резко и сильно, что ударила Свету и та полетела на землю. Из здания выбежал пацан класса десятого и припустился по улице. Следом за ним показался человек в белом халате, похоже, учитель-химик, а может еще кто.

– Я тебе покажу, как в туалете костер из пробирок с «летучими» газами разжигать. Тоже мне, придумал, директору на стол тринитротолуол класть. Беги, беги и можешь не возвращаться! Ты отчислен! Все, хватит нам с тобой мучиться…

– Ты в порядке? – спросила Аня Свету, чуть наклонившись вперед.

Та выплюнула пару зеленых листьев и, встав, произнесла:

– Пока ничего… Вечно с приходом Игната что-нибудь происходит.

– А вы что здесь делаете? – поравнявшись с нами, произнес мужчина. – Почему не на уроке? А ну марш! Перемена уже десять минут как закончилась. Тоже лодырничаете? Я…

– Из цирка мы, – перебила его Ксения.

– Из цирка… Какого цирка? Что вы мне цирк здесь устраиваете?