Трое из Скотланд-Ярда

– Не знаю.

– Может, попробуем договориться с хозяйкой?

– Исключено, эта женщина не знает, что такое компромисс.

– Давай я тоже буду снимать комнату в этом доме.

– У тебя не хватит денег.

– Я думала, ты поможешь с деньгами. Тебе ведь хватает на жильё тут.

– В общем… комнату оплачивает мой начальник.

Анна вздохнула. Сделала шаг к Уильяму.

– Давай найдём другой дом, будем жить вместе, только ты и я.

На секунду парень перестал дышать. За пару мгновений он вспомнил свои убеждения, взгляды. Ответил:

– Нет.

– Но как же тогда?

– Просто… ты уйдёшь.

– Не понимаю. Я думала, ты любишь меня. Твой взгляд ясно давал это понять.

В Уильяме проснулся тот, кого он больше всего ненавидел в себе. Отрицающий мораль и принципы, желающий блага только для себя человек.

– Любви не существует. Это миф, такой же как справедливость и честь. Я не стану переезжать, портить отношения с начальником, чтобы быть с тобой. Никогда не смогу ставить кого-то выше своих интересов. Что до взгляда, так это простой интерес, который ничего не значил. Меня многие интересуют.

Она смотрела в пол. Какое-то время пыталась найти подходящие слова.

– Ты мог просто выкинуть меня на улицу. Я бы поняла тебя. Но зачем же прямо в лицо говорить о своём эгоизме?

– Люблю говорить правду. Пусть и позже, чем это необходимо.

– Я думала, что наконец-то нашла человека, которому не всё равно на других, которому можно довериться. Думала, что люблю…

– Это лишь маска, которая идёт мне не больше пары месяцев. А любви нет, – повторил он. – И ты это знаешь. Иначе бы не вышла замуж за человека, который тебя избивает.

Она усмехнулась. Теперь сквозь слёзы.

– Все судят, даже не узнав обстоятельств. Я не буду тебе ничего рассказывать, просто жизнь заставила меня сделать это. Прощай Уильям, – она быстро спустилась по лестнице и вышла на улицу, прихватив одежду.

Полицейский продолжил стоять посреди комнаты. Он ухмыльнулся, словно добился чего-то, чего хотел уже очень давно. Но в глубине души понимал, что каждый раз поступать так нельзя.

26.

Суд над Уинстоном Дроглэром состоялся рано утром. По совету начальника Уильям не пошёл на него, тем более, что результат процесса был уже известен. Когда парень прибыл в Скотланд-Ярд, он увидел полицейских, ведущих убийцу. Его лицо словно застыло после вынесения приговора. Дроглэр не мог ничего сказать, он только смотрел по сторонам, пытаясь насладиться всеми видами. Вот его взгляд попал на Уильяма. Толстяк больше не казался бесчувственным мерзавцем, теперь это был человек, которого предали все, которому не к кому обратиться за помощью. Но всё же он был убийцей, хоть так и не сознался в этом. Со слов очевидцев, поначалу он активно защищался от всех обвинений, говорил, что не понимает, зачем его судят. Но потом, видимо, устал и перестал сопротивляться. Только смотрел в пол.

– Завтра на рассвете его казнят, – подошёл Артур.

– Пожалуй, я знал. Это был лишь вопрос времени, – равнодушно проговорил молодой полицейский.

– В отличие от судов, казни я посещаю всегда. Можешь тоже пойти.

– Воздержусь.

К ним приблизился ещё один полицейский со стопкой бумаг.

– Мистер Осмонд, не могли бы вы подписать?

– Чего? – юноша удивлённо посмотрел на Артура.

– Ты всё правильно понял, – пояснил начальник. – Я повысил тебя. Теперь ты младший инспектор. Будешь тоже заниматься бумажной волокитой. Поздравляю.

Уильям смотрел на удалявшегося убийцу. Теперь его действительно можно так называть. Осмонд понимал, что этого человека расстреляют только из-за него. Означает ли это, что Уильям тоже убийца? Пусть зло совершено не его руками, но всё же. Парень всегда плохо переносил подобные душевные дилеммы. А для полицейского это непростительно.

27.

– Подвинься, – Артур уселся рядом с Джоном Вудом. – Когда начинают?

– С минуты на минуту.

В небольшой комнате с бетонными стенами сидело около десяти любивших посмотреть на казни инспекторов. Артур восседал, задрав нос, ведь это благодаря ему все присутствующие насладятся процессом.

– Ведут! – крикнул один из наблюдателей.

Железная дверь распахнулась, вошли пять человек с винтовками, убийца и улыбающийся тюремщик, поигрывающий связкой ключей.

– Сюда встань, – последний указал Дроглэру на угол комнаты. – Спиной к нам.

– Ну, ребята, не будем медлить, огонь! – выкрикнул один из зрителей.

– Стойте! – взвыл Уинстон. – А как же последние слова?

– Ладно, развернитесь и говорите.

– А зачем целых пять стрелков? Никогда не понимал, – шепотом спросил Вуд у Артура.

– Одна винтовка всегда заряжена холостым патроном. Только никто не знает, какая именно. Это сделано для того, чтобы палачи не чувствовали вину за убийство. Ведь нельзя быть уверенным, что ты стрелял боевым.

– Понял.

Дроглэр ещё немного подумал над речью и размеренно начал.

– Я не убийца. Да, я много ужасных вещей сделал в своей никчёмной жизни. Я понимаю, что страдали люди, которым страдать было не положено. Ставил себя выше других, гораздо выше других. Только сейчас все те грехи, которые я совершил, начали давить на меня, уничтожать. Но среди них нет убийств, которые вы мне насильно приписали. Да, я чудовище. Невозможно представить всю ту боль, которую я причинил людям. Готов встать на колени и молить о прощении свою мать, брата, красавицу Миранду, которая вскрыла вены после нежеланной близости со мной, молить весь чёртов Уайтчепел, который задыхался по моей прихоти. Чудовище… Но взгляните на себя. Вы сидите тут и ждёте казнь. Ждёте зрелища. Хотите насладиться смертью, страданиями, кровью. Вам доставляет это удовольствие. И кто же вы после этого?