Мир Опустел. Начнем Сначала!

Набираю охапку шоколадок, печенья, отправляюсь валяться. Когда-то это было моим любимым занятием, но сейчас слишком не хватает интернета. На худой конец телевизора. Как же хорошо ему удавалось занимать голову. Любые мысли погибали прямо во время рождения. Лазишь часами по сети, загружаешь страницы и совершенно не помнишь, о чем читал всего лишь пять минут назад. Мусорная яма вместо мозга. Ничего полезного. Большая часть жизни уходит на чужие истории, чужие проблемы. Лишь бы подольше не встречаться со своими собственными.

Сейчас интернета нет. Долго в постели не пролежишь.

Шум мотора на улице…

Наконец-то. Громко смеясь и переговариваясь, в комнату заходят Олег и Таня. В руках тяжёлые сумки, и я бросаюсь помогать выгрузить их на кухне.

– А где машина? – спрашивает Олег, – ты куда-то ездил?

– Мы пробовали тебя разбудить ещё в обед! – добавляет Таня, – но ты очень сладко спал. Вот решили поехать сами. Расскажешь? Расскажи, пожалуйста.

Ребята под впечатлением от моей истории. Квартира со свечой, темный подъезд, собачья засада… Когда я проговариваю это вслух, мне кажется, что такого не было на самом деле. Это же фильм! Или книга. Не бывает в настоящей жизни. Мы долго обсуждаем мое приключение и придумываем правило: с этого момента даже, если ты просто выходишь в машину даже на одну минутку, все равно нужно брать с собой рацию. И ружье. И патроны. А в идеале, звать с собой друзей. Мы должны прикрывать друг друга. Дорожить. Должны повзрослеть и отрастить острые зубы.

Я прошу ребят устроить мне выходные. Хотя бы на пару дней. Те, кто поставил свечу, делают это давно и заинтересованы в нас не меньше, чем мы в них. Даже просто подняться на восьмой этаж, для меня это настоящее испытание. А если снова воевать? Бегать? Максимум, на что я способен – это поехать в загадочный дом, поглядеть, есть ли способ проникнуть внутрь. И вообще, его ещё нужно отыскать, а на улице понемногу начинает смеркаться. Таня возражает, говорит, что выжившие нас ждут. Что я могу посидеть в машине, пока они поищут квартиру сами, но Олег резонно замечает, что несколько минут назад мы договорились не разлучаться, а Таня уже собирается нарушить это важное правило.

– Подождём! – подвёл итог мой товарищ, – два дня ничего не решают. И вообще, мало ли кто там ждёт! Может быть, сумасшедший? Жжёт свои свечи и точит нож, – Олег делает страшные глаза, а Таня машет на него рукой. Кажется, вопрос решен. Сегодня проверяем дом, ну, а потом решим дела поважнее.

Из окна машины мой вчерашний маршрут кажется милым и безобидным. Очень медленно катимся вдоль обочины, высматриваем похожий кирпичный забор. Я испортил себе настроение – заметил минуту назад обглоданный дочиста человеческий череп. Он валялся в кустах и смотрел на дорогу пустыми глазницами. Мне почудилось, что я вижу укор в этом взгляде. Будто череп винит меня в своей смерти. Свежий, розовый, наверняка он остался после вчерашней схватки с собаками. Надеюсь, это хотя бы не тот обжора, в которого я попал камнем! Слишком много плохого для одного человека… Ребятам о находке не сообщаю. Зачем? Таня и так сильно напугана.

Вижу дом! Ночью он показался неприступным замком, но самом деле не так уж огромен. Новый, добротный, за чудесным забором высотой не меньше трёх метров. Оказавшись за ним, наверняка чувствуешь себя спокойно и в безопасности.

Выйдя из машины, я подсказываю Олегу, как парковаться. Загоняем его Тойоту вглубь соседского участка, аккурат между столбиками, запираем брешь, проделанную мной вчера.

Теперь, если вдруг прибегут злые собаки, мы спокойно сядем и спокойно уедем без особых нервов и суеты.

– Смотрите, теплица! – Таня ныряет в низкое, ветхое строение, крыша которого накрыта обычной прозрачной пленкой. – Ну-ка, держите! – она выносит нам по огурчику, крепкому, пупырчатому и невероятно аппетитному. Тут же уходит обратно – искать ещё.

Я откусываю зелёную попку с маленьким хвостиком и жую! Всю жизнь выплевывал, а теперь жую. Сочный, хрустящий – этот овощ кажется мне самым вкусным за всю мою жизнь.

– Бинго! – снова кричит Татьяна и почему-то хохочет. В левой руке у нее несколько огурцов, а правой она держит за подол свитер, в котором красуются три недоспелых помидора. – Вы просто не понимаете, – женщина закрывает глаза и шумно втягивает носом воздух, – там ещё зелёный лук и укроп! Так понятнее? Сегодня вечером будет салат.

Через пять минут урожай собран. Я сложил добычу в железное ведро, найденное тут же и пытаюсь залезть на крышу сарая, чтобы с неё посмотреть в соседний двор.

– Бесполезно! – кричит появившийся из-за угла забора Олег, – со всех сторон высокий. Без хорошей лестницы не перелезть.

– Отсюда тоже ничего не разберёшь, – я осторожно встаю на подгнившие доски, и подо мной раздаётся опасный хруст, вижу макушку ёлки… И, собственно, все. Нужно переносить на завтра. Темнеет. Домой хочу!

Олег подошёл к машине и, хитро улыбаясь, держит что-то под рубашкой, поглаживая:

– Если даже нам трудно, – говорит он, – то обжоры вообще не смогут. Понимаете? На что я намекаю? Эта крепость может стать нашей.

Край его кофты отгибается, и наружу, словно чёртик из табакерки, устремляется серая головка с большими испуганными глазами.

– Киса! – кричит Таня, – какая красавица! Где ты ее нашёл?

– Где нашёл – там больше нет. Предлагаю забрать животное с собой. Очень уж ласковая попалась, дефицитный экземпляр.

Выставив хвост пушистой трубой, кошка изучает квартиру. Мы зажгли свечи и, укутавшись в пледы, ведём тихие разговоры. Некуда спешить. Новый дом подождёт лестницу, бункер с карты простоит ещё сотню лет. Сегодня мы просто будем пить чай, беседовать и заново учиться уюту.

Мелодично мурлыкнув, кошка валится на бочок рядом со мной. Я, конечно же, начинаю ее гладить, и она благодарно жмурится, подставляет подбородок.

– Как же ты приятная, – говорю я, – повезло нам встретиться, да, кошуня? Умеешь мышей ловить? Или только урчать, как паровозик?

Где-то на кухне звякнула консервная банка. Задремавшее животное толкает меня сильными лапками, вырывается из объятий и стрелой улетает навстречу угощению.

Чайник свистит, Олег, присев на корточки, суетится с кружками. Его очки запотели от пара, и он просит бросить ему полотенце, чтобы протереть стекла.

– Очень жаль, что не сделал на глаза операцию. До последнего тянул, все откладывал. Теперь до конца дней очки. Ничего не поделаешь.

– Бедный! – искренне сочувствуя, говорит Таня, – а я пять лет назад сделала. У нас на работе сплошные очкарики, а я среди них – зоркий сокол. Была.

– У меня отец носил очки, мама носила, – грустно продолжает Олег, – ну и я. Все-таки врач. А врач в очках – это плюс двадцать к доверию у пациента. Это сколько же всего теперь утеряно. Сколько всего с нуля… Через несколько лет, даже у самой простой таблетки закончится срок годности. Придётся учиться делать самим. И я не уверен, что получится.

– Но мы будем искать других! – подсказывает Таня, – я посчитала, что если взять наш город и что если в нем выживших… Ну, допустим, 5 человек. То это 5 из миллиона… Ещё один город, и нас уже 10! А потом ещё и ещё. Если искать и объединяться, то наверняка найдутся нужные люди.

– Угу, – промычал Олег, – ключевое слово "наверняка"! Только ты не учитываешь, что большинство людей совершенно бессмысленны для цивилизации. Нет пользы.

Стандартный человек выше бортика корыта со жратвой голову не поднимает. Не смотрит в небо, говоря метафорически. Так было всегда… И я не хочу никого обидеть! – Олег поднял вверх ладони. – Даже в этой комнате собрались: простейший врач, препод и журналист. А в соседнем городе мы найдём таксиста, дизайнера и учителя пения. Стоящих учёных и тогда было трое на миллиард. Неоткуда им взяться. Это конечная остановка.

Мне хочется возразить, и я поднимаю руку.

– У тебя просто настроение плохое. Мы ещё повоюем. Разве сами не сможем стать учеными, если сильно припечет? Будем разбираться, читать, учиться. Особых звёзд не нахватаем, но на тихую жизнь хватит.

– Разве что на тихую, – успокаивается мужчина, – в очках и без света. Как Бог пошлёт. Но! – вдруг сказал он весело, – есть и хорошая новость. Чай получился просто шикарный! Разбирайте кружки.

Я отпиваю немного и ставлю чашку на подоконник. Слишком горячо.

– Как думаешь, а что было бы, не случись этого всего?

– Этот вопрос, – Олег улыбается, – задают во всех книжках про конец света. Вот так же, как мы, сидят возле костра и мечтают, что было бы. Только в реальности ответ совсем не хороший. Потому что неслись мы на космической скорости прямо в пропасть. Без вариантов. Либо ядерная война, либо голод и перенаселение. Выбирай сам, что больше нравится.

– А ты как думаешь?

– Думаю, что второе. Жили бы до тех пор, пока сами себя не съели. Или не вымерли бы от эпидемии.

– Что и произошло, – добавил я.

– Что и произошло, – согласился Олег.

– Это богатые во всем виноваты! – вступила в беседу Таня, – ради денег готовы на все! Убивали природу, и она отомстила.

– Да уж, Танечка, – Олег покачал головой. – Зато бедные были такими классными… Добрые, умные, благородные. Как из сказки. Ерунда! Все одинаковые. Люди, как люди. Ненасытные и мизерные в мечтах. Дом, бассейн и чтобы все уважали. Тьфу! Мышиные радости. Человека делает окружение.

Обычный человек он, как пластилин. Что вылепишь, то и получишь. Но так уж вышло, что наши кукловоды, и тут, Таня, я с тобой соглашусь, все как на подбор. Деньги и власть! Все, что им нужно. И люди тянутся. Бьются, как мотыльки об фонарик. А поставить бы во главу планеты учёных, тех, кто поглубже, помудрее и, глядишь, шанс бы появился. Но мудрый на то и мудрый. Во власть не полезет. Заскучает от зла и глупости. Замкнутый круг. Конечная остановка.

Все замолчали на минуту. Только кошка, пушистым комочком свернувшаяся на полу, тихо урчит. Думает о своем и даже как будто улыбается.

– А мне все равно нравилось! – Таня вытирает футболкой уголки глаз. – Вот бы вернуть все, как было. Я бы бегала по улицам, ревела и просила всех, чтоб не ссорились.