Мир Опустел. Начнем Сначала!

"Надень на ноги и иди",– сунул ей в руки пару кроссовок маленького размера.

"Ты мне не нужна… Ты не причём. Живи спокойно…", – сказал он девушке в самое ухо. Ему показалось несправедливым, что ей досталось столько страданий.

"Извини. Просто ты не того парня выбрала".

Девчонка, напялив кое-как обувь, медленно, словно не веря, что всё может закончиться для неё хорошо, ушла в темноту.

Антон застонал… Начал приходить в себя…

Пеликан подошёл к нему и спокойно, без лишней суеты, принялся поливать бензином. Тщательно облил голову, грудь, хорошенько полил сиденье и руль. Вытащил ремень безопасности и пристегнул молодого человека.

Запах бензина ему нравился. Нюхал бы и нюхал…

Антон полностью очнулся и начал тереть глаза…

Через секунду дёрнулся изо всех сил, словно вспомнил, что с ним происходит и вдруг тонко всхлипывая заплакал.

– За что? – мямлил он, – что я вам сделал?

– Мне ничего, – спокойно ответил Арсен, – я пришёл отомстить за очкарика. Помнишь его?

– Что вы со мной сделаете? – голос из-за плача стал ещё более неразборчивым.

– Я сожгу тебя живьём, парень. Убью…

Пеликан достал коробок спичек и, вытащив одну, чиркнул. Сера с шипением разгорелась…

Антон, неестественно выпучив глаза, смотрел на огонь.

– Не надо… Пожалуйста… Я не хотел, чтобы так получилось…

Парень рыдал, давясь соплями, его рот дергался.

– Если хочешь, сучонок, чтобы я тебя понимал, заткни свой сраный плач и говори нормально. Арсен погасил спичку, дунув так, чтобы дым улетел плаксе в лицо.

– Я говорю, что мне жаль, что так херово с тем пацаном получилось. Я очень жалею! Я бы хотел все вернуть.

– Ты думаешь, я тебе поверю? – Арсен вытащил новую спичку, провёл ей по черкашу и щелчком пальца отправил внутрь салона. Спичка ударилась о второе сидение и погасла. Антон снова разрыдался.

– Ну я же не убил никого! Дима же не умер! Почему вы меня убиваете?

– Дима – это очкарик?

– Ну, а кто? – мажор продолжал всхлипывать.

– Странно, что ты знаешь, как его зовут.

– Я все знаю. Я хотел даже приехать к нему в больницу, извиниться. Но судья сказал нельзя… Что раз он, типа, виновен официально, чтобы я так и вёл себя.

– Нихера не понял, если честно, – проворчал Пеликан.

– Запретили мне! Я делал то, что старшие говорили. Судья сказал, что никаких контактов и я не стал извиняться…

– Ну, допустим… Но бить его тебя кто заставлял? Ты пацана глаза лишил, калекой оставил.

– Я знаю! Я козел! Нельзя так. Настроение злое было в тот день!

– Ну, вот и прими, что должно.

Арсен зажег новую спичку, но Антон извернулся и ловко её задул. Перестарался и забрызгал лобовое стекло соплями.

Неожиданно для себя Пеликан рассмеялся.

Зареванный, измазанный Антон, не был похож на того самоуверенного болвана, с которым они встретились в кафе. И хотя, каждая "цель", каждый раз во время экзекуции подчистую утрачивала гордость, этот человек смог вызвать в нем жалость и заставить задуматься.

– Хорошо, Антон. Ты переубедил меня. У тебя появился шанс жить. Но очкарик стал инвалидом, и я возьму с тебя не меньшую плату.

– Пожалуйста, я буду хорошим теперь! Не нужно!… Вот увидите!

– Будешь, Антон. Но я тебе помогу…

Пеликан снова ударил парня, снова попав точно в подбородок. Тот захрапел и уронил голову на грудь.

Мужчина снял с плеча рюкзак и вынул из бокового кармана перочинный ножик. Раскрыл его и зажал лезвие между пальцев так, чтобы оставался небольшой острый кончик. Приблизился к лицу жертвы вплотную и двумя резкими, быстрыми движениями ткнул остриём в каждое веко.

"Теперь в расчёте".

"И теперь у тебя новая жизнь".

Арсен вытер нож о штанину, подобрал с земли брошенную гантель и вместе с бутылкой от бензина спрятал в рюкзак. Затем присел на корточки, пошарил рукой по днищу и отцепил радио-маячок, оставлять который было бы глупо.

Мажор застонал, просыпаясь, и потянулся руками к глазам, из которых тонкими струйками стекала кровь. Арсен остановил его.

"Не надо. Не трогай".

Затем он отстегнул тихо скулящего Антона и вынес из машины, оттащив от неё на десять метров. Вернулся и, подпалив спичку, кинул её на сидение. Ярко-оранжевое пламя разбежалось по ткани.

Пеликан зашагал вглубь леса. Туда, где был спрятан велосипед. Идти назад было легче, так как путь освещало зарево пожара. Где-то далеко стали слышны сирены полицейских машин.

Арсен сидел на диване, уютно укутавшись в плед, и бездумно нажимал кнопки на пульте в ожидании выпуска новостей. Ему не был важен канал, потому что новость о "зверском покушении на жизнь сына окружного прокурора" была сейчас любимой темой каждого журналиста. Не без доли тщеславия мужчина выслушивал порой абсолютно фантастические версии случившегося, а также с удовольствием следил за ходом расследования. Вот и сейчас очередная крашеная блондинка с микрофоном в руках, неестественно округляя безразличные глаза, рассказывала, что "по прошествии недели можно смело сказать – жизни Антона ничего не угрожает", что "общество разделилось на две части. Тех, кто Антона поддерживает и тех, кто говорит, что он получил по заслугам"; "из столицы прибыла группа специального отдела расследований", а "киллер (почему-то львиная доля телевизионщиков называла исполнителя именно так) в ближайшее время будет найден"; "следователи изъяли у Димы, который так и находится на лечении в больнице, ноутбук и мобильный, чтобы в них отыскать следы нападавших".

Арсен слушал это без особого интереса, новости не были свежими. За Диму-очкарика он был спокоен, тот уже заявил в интервью, что полиция не нашла в памяти его гаджетов ничего подозрительного. В соцсетях у него образовался собственный фан-клуб. Причём, если раньше в нем состояли только жители родного города, теперь он вырос до масштабов страны.

Арсен был готов переключить раздражавшую своей наигранностью журналистку, но та решила украсить сюжет собственной изюминкой: "остаётся только гадать, не планирует ли "киллер" следующей своей жертвой выбрать судью, который вынес такое спорное решение по этому делу". На экране появилось фото лысого розовощёкого мужчины, лицо которого показалось очень знакомым.

"Ничего себе! – вдруг сказал Арсен, обращаясь к ведущей, – ты нормальная вообще мне такие вещи подсказывать?"

Тем делом, корреспондент продолжала: "Известно, что у дома федерального судьи, имя которого не разглашается в интересах сохранения приватности, выставлен круглосуточный полицейский патруль. Хотя, конечно, сложно предположить, что кто-то решится напасть на служителя фемиды".