Мир Опустел. Начнем Сначала!

Зайдя в комнату, я захлопываю балконную дверь. Какофония сирен стихает, и теперь, наконец, можно общаться.

– Как вас зовут?

– Таня! Таня меня зовут! – её шок еще не прошел и потому, она кричит мне в лицо.

Я беру её за голову и прижимаю к груди.

– Таня, успокойся, мы приехали за тобой. Увидели пожар, услышали шум. Теперь мы тут… Все в порядке, слышишь?

Она начинает горько всхлипывать, и я понимаю, что слышит, что приходит в себя.

– Я уве не вдала даве никого… – лопочет женщина, не отрывая лица от моей рубашки. – Понимаешь? Уже умирать приготовилась! – сморит мне в глаза, – не могу одна! Устала насмерть.

– Теперь все позади, – я глажу её по спутанным волосам, – теперь нас трое. Там еще Олег в машине ждет. Что у тебя тут в квартире? Есть что-то важное? Собирай и поехали отсюда скорее. На всю эту свистопляску обжоры могут сбежаться.

Таня отпускает меня и бросается в комнату, откуда появляется через пару секунд с накинутым на плечи рюкзаком. Подбегает к двери и начинает отпирать замки.

– Давай за мной, – командую я, и мы осторожно спускаемся по лестнице.

Быстро бежим до машины, запрыгиваем на заднее сидение. Увидев улыбающегося Олега, женщина хватает его за руку и прижимается к ней щекой.

– Какое счастье, – произносит она, рыдая, – лучший день в моей жизни!

Глава 11

Линия реального времени

Таня оказалась ужасно голодной. Она ест в две руки, а мы внимательно слушаем ее рассказы и подкладываем в тарелку еду.

Спрятавшись, как и многие, она просидела в квартире несколько месяцев. Поначалу ждала конца и даже придумала сброситься с балкона вниз головой, если начнутся первые признаки превращения. Не пригодилось. Иногда, набравшись храбрости, выезжала в город за припасами. Полчаса на улице – месяц дома, пока еда не закончится.

– Ребята, милые мои! Такая тоска в последнее время, – Таня снова начинает всхлипывать, – каждый день мысли о смерти. В детстве цыганка сказала, что умру в 90, как бабушка. А сейчас мне всего 42! Я посчитала, сколько мне одной ещё маяться, и так стало страшно… Решила, что ещё до 45 потерплю, и если ничего не изменится, спрыгну вниз головой! – женщина зарыдала в голос, а сконфуженный Олег принялся гладить ее по грязным волосам. – Не трогайте, пожалуйста, – Таня мягко, но уверенно, убрала его руку с головы. – У меня там такой кошмар, что ужасно перед вами стыдно. Выгляжу, как бомжиха! А ведь я преподаватель! Двадцать лет простояла перед доской. Мои студенты навыигрывали столько олимпиад по химии, что про меня даже в журнале писали… – Женщина пытается придать волосам ровную форму, но быстро сдаётся. Отвлекается на компот с черешней. – Боже мой! – говорит она, набив рот сладкими ягодами, – какая невероятная вкуснотища. После воды с сухарями… Я как будто в раю сейчас! У меня сегодня второй день рождения.

– С днём рождения, Таня! – смеясь, соглашаюсь я, – добро пожаловать в нашу маленькую компанию.

Плотно набив животы, мы вышли в подъезд, где женщина, извинившись сто раз, закурила.

– Да, уж! – протянула она, выпустив в ночное небо струйку дыма, – я уже думала все. А тут вы… Сегодня утром в мой двор пришла стая. Человек 20. Даже в подъезд зайти додумались. Выломать дверь, слава Богу, ума не хватило, зато терпения сколько угодно! Целый день сидят и смотрят на мои окна. Я на балкон выхожу, говорю с ними ласково, прошу, чтоб ушли. Ни в какую! Накидала им сухарей, шоколадок, чтоб задобрить. Все сожрали, но не уходят. По двору скакали. Кричали. Бросали в меня, что могли подобрать.

– Больные бросались? – удивлённо уточняет Олег, и женщина энергично кивает.

– Я тоже оборонялась. Просто так не сидела. Швыряла гантели, банки, все, что можно выкинуть. Ненавижу мусорить, но тут ситуация была форс-мажор!

Таня прерывает рассказ, чтобы высморкаться, снова сотню раз извиняется, продолжает.

– К темноте их стало больше. Видимо, на шум подошли другие. В тот момент я решилась на отчаянный шаг. Поняла, что если не напугаю их – все, приехали…

Отыскала банку со спиртом, большую тряпку из наволочки.

Ладно!

В общем, наволочку я завязала на узел, подожгла и забросила на крышу ближайшей машины. Затем примерялась десять минут, боялась не попасть, но все-таки, добросила. Прямо до машины банкой спирта! Она разбилась, и в ту же секунду загорелось. Таким голубоватым пламенем… Больные разбежались, наблюдали, кто откуда. Но потом спирт просочился в салон и зажег обивку. Жар стоял такой, что я ушла в комнату. А потом, рвануло!

Ну, тут уже и вы приехали…

Спасибо вам, ребята, что приехали, – подытожила свой рассказ Таня и снова тихо расплакалась. Олег тянется к ее голове, чтобы утешить, но вовремя вспомнив, отдёргивает руку.

Женщина аккуратно тушит сигарету, заворачивает бычок в белую салфетку и спрашивает, где у нас мусорка.

Олег смеётся и говорит, что мы подружимся. Что человек, который в погибшем мире думает о чистоте – наш человек. Мы обнимаемся все втроём и договариваемся идти спать. Через пять минут день, который получился поистине бесконечным, заканчивается. Я погружаюсь в сон.

Открыв глаза, чувствую дивный аромат, идущий из кухни.

Кофе…

И… Как будто блины! Но это же невозможно…

Различаю тихую беседу вперемежку со смехом, и сон уходит. Мне хочется поскорее присоединиться к ним!

Таня на маленьком туристическом примусе жарит блинчик. Горка таких же румяных, ароматных кружков лежит рядом на красивой тарелочке. Белый чайник с цветами в руках у Олега. Он снимает крышку и машет рукой в мою сторону, шумно вдыхая носом.

– Ты чувствуешь? Чувствуешь запах? Кофе со сливками! Завтрак, как в прошлой жизни. Мы не ели блины без тебя! Ты не думай.

Они оба смеются в полный голос. Устали шептаться все утро. А Таня смотрит с торжеством в глазах и рассказывает, как они, проснувшись очень рано, съездили в продуктовый и нашли сухую смесь для блинчиков. Уверяет, что они с Олегом ответственные. Что написали записку, чтобы я не волновался.

– Вот она! – женщина достает смятую бумажку из кармана и протягивает мне.

Квартира, словно сухая земля под дождём, снова наполняется весёлым смехом.

Во время восхитительного завтрака Таня рассказывает, что месяц назад пыталась искать родственников в окраинном районе. Возвращалась уже затемно и увидела свет в окне многоэтажки. Остановилась, начала сигналить, но поднялся вой. Перепугалась, уехала и больше смелости на поиск не нашла.

– Ребята, мы обязательно должны проверить этот дом. Нельзя никуда переезжать, пока не проверим.

– Так давайте сегодня и сделаем? – я запихиваю в рот последний блин и смотрю на ребят. Они улыбаются и кивают. Судя по всему, нас снова ждут приключения.

Я сижу на заднем сидении и балуюсь с ружьем. Вынул патроны, смотрю на мир через пустое дуло. Словно капитан из подзорной трубы, изучаю окрестности. Олег – рулевой. Всегда внимательный, никогда не отвлекается. Таня, зачем-то пристегнувшись на переднем сидении, играет роль штурмана. Карту размыло морской водой, и теперь мы идём наугад, по памяти.

– Есть небольшая проблемка, – говорит женщина, – я точно не помню, какой дом. Но вы не переживайте! – торопится добавить она, – их там не больше трех… Может быть, четырёх. Одна из двух многоэтажек посередине!

Вот они, наши дома. Четыре вряд десятиэтажки. Отметаем крайние и, выйдя из машины, задираем головы, принимаемся изучать окна. Солнце уже высоко и серьезно мешает, бликуя в стеклах.

– Придется гудеть, – размышляю я. – Олег, ты, пожалуйста, погуди и смотри по сторонам за нас. Я так понял, что местные шума не любят.

Один длинный гудок.

Два коротких.

Несколько секунд тишины, и мелодия "Московский Спартак".