Принцесса Лиза, которая прилетела на воздушном шаре

– Ржавой цепью, чтобы сильнее страдали. Некоторые так и умирали прикованные. И их скелеты навеки оставались в темницах непогребёнными. Посмотри: есть тут какие-нибудь скелеты?

– Что-то не видно.

– Это хорошо. Значит и приведений тоже нет.

Бусинке совсем не хотелось страдать и умереть на ржавой цепи, тем более не понятно по какому поводу. Она встала, отряхнула солому, обошла небольшую комнату по кругу и обнаружила в противоположной стене низкую деревянную дверку. Дверка была закрыта, но в неё можно было постучать.

– Эй! Кто-нибудь! – крикнула девушка. – Я есть хочу. Я пить хочу. Выпустите меня.

Скрипнули несмазанные петли, и из чёрного квадрата дверного проёма появился толстый человечек. В руке он держал зажжённую свечу. Пламя свечи нервно подрагивало, но позволяло в общих чертах разглядеть вошедшего. Небольшого роста он прошёл в низкую дверь темницы не наклоняя головы. Формой тело походило на тёмно-коричневого мохнатого снеговика, слепленного из двух шаров: маленький верхний – голова, и нижний, в несколько раз больше, – туловище. Тонкие ножки и ручки торчали из туловища как ветки засохшего дерева. Незнакомец постоянно ими шевелил, а колышущееся пламя свечи отбрасывало в разные стороны тени, и Бусинка не могла понять – сколько же у человечка всего имеется конечностей. Похоже, что их было больше, чем четыре.

– Попрошу не шуметь, – сказал необычный посетитель. В тусклом свете блеснули большие круглые глаза, похожие на перезревшие ягоды чёрной смородины. – Ужин скоро подадут.

– Подадут, – ехидно сказала Бижу. – Мы что во дворце или в ресторане?

– Нет. Но мы стараемся поддерживать марку культурного заведения.

– Какого ещё заведения? Темницы?

– Почему темницы? Это подсобное подвальное помещение телевизионного центра. Правильнее называть его чуланом. Кстати, я не представился. Хозяин этого места – папаша Паук: так меня здесь все называют. А это, следовательно, – он обвёл стены одной из своих многочисленных лапок, – чулан папаши Паука… В настоящее время не используется по прямому назначению, и поэтому вас сюда временно поместили.

– Зачем поместили?

– Сказали, что завтра вас по телевизору будут показывать.

Такого объяснения ни Бижу, ни Маркиз не ожидали услышать. Сначала замещики их арестовали непонятно за что в чебуречной, потом усыпили каким-то газом, обмотав головы полотенцами. Теперь выясняется, что они находятся в каком-то чулане какого-то телецентра. И всё это для того, чтобы показать их по телевизору.

– Я вы сами-то, кто такой будете? – спросил Маркиз. Он решил: пока не выясниться обстановка – правильнее будет поддерживать со всеми незнакомыми людьми, даже тюремщиками, вежливые отношения.

– Я – здешний, можно так сказать, смотритель. Надзираю за техническим состоянием здания. Починяю, если что требуется. Могу водопровод наладить или электричество провести. Я тут всегда жил, ещё при древних людях. Место сухое, тихое, далеко от посторонних глаз. Можно сетку натянуть и зимой от мороза укрыться.

И тут только Бижу сообразила, что их необычный посетитель – большой паук. Точнее, человечек, который когда-то был пауком. Вот у него и туловище короткими волосками обросло, и ног больше чем положено обычному обитателю Ничейного Острова. Она не боялась пауков – на дне моря в детстве и ни таких ещё чудищ видала, – но и особой радости от встречи с ними не испытывала. На всякий случай она вернулась к соломенной подстилке и присела поближе к Маркизу. Он хоть и прибывал последнее время в состоянии пустого флакона, но сохранил достаточно благородства, чтобы в случае опасности защитить слабую девушку.

– Сидите тихо, не безобразничайте в общественном месте, – сказал папаша Паук. – А я пока что вам за едой схожу. – Он с кряхтением развернулся и скрылся в тёмной норе, из которой недавно вышел, но тут же высунулся обратно и, погрозив по-стариковски высохшим сучковатым пальцем, добавил: – На стенах плохие слова не царапать. Паутину на потолке не рвать. Солому не разбрасывать.

С этими словами он снова уполз в темноту и довольно скоро вернулся с несколькими бутылками и тарелками в своих многочисленных руках. При этом он продолжал держать горящую свечу. Расставив приборы с едой и коптящий огарок прямо на полу перед узниками, он молча поклонился и ничего больше не объясняя ушёл. Железные петли скрипнули, и дверка захлопнулась.

Еда и напитки оказались на удивление вкусными, но, похоже, что папаша Паук, или другой неведомый повар, подмешал в них сильное снотворное. Не успев закончить ужин, Бусинка и Маркиз погрузились в глубокий сон.

2

Что-то мы давно не вспоминали нашу героическую миссис Пин. Интересно, где она и что делает?

– Да куда же ты гребёшь, бестолочь, – ругалась Циля и колотила пластиковую бутылку по скользким бокам.

Лодка изо всех сил старалась выполнять приказы своего капитана, но у неё это плохо получалось. Она беспорядочно бултыхала в воде то левыми, то правыми ластами и от этого всё время меняла направление. Течение постепенно уносило её всё дальше от того места, где высадилась Лиза с друзьями. Наконец лодка устала и перестала вообще шевелиться.

Тогда за дело взялась Циля. Она легла на живот и своими руками принялась загребать в нужном направлении. Вскоре ей повезло: ручей сделал небольшой поворот, и бутылку прибило к песчаной отмели. Здесь было достаточно мелко для высадки. Миссис Пин спрыгнула в воду и вышла на берег.

Спички, завёрнутые в непромокаемую плёнку, остались сухими. Она быстро развела костёр и развесила для просушки мокрую одежду. Небольшой запас продуктов тоже не пострадал. Циля решила, что для долгой дороги обратно вверх по течению ручья ей потребуются силы и основательно пообедала. Неизвестно, как далеко она уплыла, и какие трудности встретятся на пути к друзьям – поэтому лучше подкрепиться как следует.

Вскоре она увидела вторую бутылку, которая плыла зигзагами по воде, разыскивая пропавшую подругу. «Вдвоём у них лучше получится», – подумала Циля, поправила шляпу, прикрывая глаза от солнца, и уверенным шагом старого морского волка пошла вдоль берега.

Глава 15. Встать – суд идёт

1

К утру небо затянулось плотными серыми облаками.

– Подходящая погода для правосудия, – сказал Ножик, глядя вверх через запотевшее стекло. – Даже небо готово расплакаться.

Мастер Брегет ничего не сказал и только глубоко вздохнул. Большую часть ночи он провёл в раздумьях о своей нелёгкой доле и заснул только под самое утро. Его и Ножика разбудил стук в стеклянную крышку.

– Подъём, злодеи, – крикнул через вентиляционную дырочку капрал Засов. – Вылезаем по одному.

Он отодвинул крышку в сторону и сбросил вниз верёвочную лестницу, какие бывают на кораблях или вертолётах.

Поднимаясь наверх, Ножик обдумывал разные способы побега. Прикидывал в уме, как ему скрутить тюремщика и помочь быстрее выбраться из кастрюли неуклюжему Мастеру. Но все планы оказались напрасны. Как только его голова показалась над краем кастрюли, два капральских помощника подкатили вплотную тележку с магнитом. Притяжение оказалась настолько сильным, что Ножику не пришлось больше двигать руками и ногами перебирая последние ступеньки: магнит вытащил его сам, как рыболов вытаскивает из реки добычу, попавшуюся на крючок. С Мастером всё произошло ещё проще. Когда он добрался только до середины лестницы, стальная цепочка сама, повинуясь силе магнетизма, рванулась вверх. Охранникам осталось только вытащить его на поверхность.

2

Для суда выбрали ровную свободную от травы и других растений площадку. С одной стороны установили складной детский стульчик на колёсиках, со столиком и цветными шариками на проволоке. На него раньше сажали грудных детей, чтобы покормить из ложечки, а сегодня он выполнял роль высокой судейской кафедры. Справа и слева разместили столы и стулья поменьше: для прокурора и адвоката. Их нашли в игрушечном наборе кукольной мебели. Краска на деревянных деталях местами облупилась, а у адвокатского стула подломилась ножка. С другой стороны площадки оборудовали широкую скамейку – доску на двух кирпичах – для почётных гостей и телевизионной аппаратуры. Сверху уже стоял оператор Кузнечик со своей видеокамерой и крутил объектив, настраивая резкость и регулируя баланс белого цвета. Менее важные персоны и обычные зрители стояли плотной толпой позади скамейки. А ещё дальше для всеобщего спокойствия их окружали выстроившиеся цепочкой заменщики с дубинками.

Магнит на колёсиках с прикованными к нему подсудимыми разместили в центре судебной площадки.

Немногочисленные зрители стояли, покорно опустив головы вниз, и смотрели в землю. Некоторые тихо переговаривались между собой. Ножику показалось, что все эти граждане пришли сюда не по доброй воле.

– Встать! Суд идёт! – тоненьким голоском выкрикнула секретарь.

Секретарём суда работала Шариковая Ручка с обкусанным пластмассовым колпачком. Эту должность она получила за прежние заслуги в педагогической деятельности и за то, что умела читать и писать почти без ошибок. Грамотных людей на Острове уважали и диплом об образовании не спрашивали. Сама же секретарша не считала нужным сообщать, что закончила только первый класс Болшевской средней школы, да и тот «на троечку».

Появился судья, и по рядам собравшихся прокатился испуганный шёпот. Ножик понял, что обитатели его не любят и боятся.

Судью звали Ужак и для солидности, чтобы отличать его от простых человечков, прибавляли «ваша честь». Не трудно догадаться, что в прежние времена он был обыкновенным чёрным ужом с жёлтыми пятнышками на голове. Сейчас же в судейское кресло уселся худой длинный субъект, в чёрной блестящей мантии и напудренном парике. Он стукнул деревянным молотком по столику с такой силой, что цветные шарики задрожали на своей проволоке, и прошипел:

– Слу-ш-ш-ается дело: Ничейный Остров против Ножика и его банды.

– Какой ещё банды? – спросил Мастер, на что Ужак стукнул молотком ещё сильнее.

– Тиш-ш-ше! Я требую соблюдать тиш-ш-шину в зале суда! Прокурор Клейстер, предоставляю вам слово для обвинения.

3

Кузнечик навёл видеокамеру на сморщенного засохшего старичка и показал его крупным планом. На телевизионных экранах хорошего качества зрители смогли прочитать выцветшую этикетку «Клей Канцелярский», украшавшую левый бок бывшего пластикового пузырька с обрезанным наискосок острым носиком. Всю жизнь он провёл на письменном столе в Коттедже, подклеивая разные записки и журнальные вырезки в толстую тетрадь. Обычно в текстах содержались кулинарные рецепты и народные методы лечения хронических болезней, он Клей их не читал. Он только клеил и считал себя опытным юристом, главная задача которого – крепко и аккуратно подшить дело.

Прокурор не любил своё настоящее имя. У юриста, полагал он, который публично и громко выступает в суде, и имя должно быть звонким, подходящим к профессии. Без сомнения, «прокурор Клейстер» звучит гораздо солиднее, чем какой-то там «прокурор Канцелярский».

– Ваша честь Ужак, уважаемый адвокат и граждане Ничейного Острова, сегодня мы собрались в этих величественных стенах зала правосудия, – сказал Клейстер и обвёл рукой вокруг. Все присутствующие проследили за его движением, но никаких стен не обнаружили. Это недоразумение не смутило прокурора. – Мы собрались здесь, —повторил он, – чтобы справедливо осудить и примерно наказать злодеев, тайным образом пробравшихся в Коттедж и злоумышлявших совершить преступление против всеми нами любимого губернатора, его превосходительства господина Дракончика. Кроме того, они в публичном месте недостойным образом осквернили почитаемую всеми обитателями Острова Шипучую башню. И в довершении всего оказали вооружённое сопротивление нашим доблестным защитникам и охранителям порядка – бойцам замены и лично синьору Бальзамику.