Принцесса Лиза, которая прилетела на воздушном шаре

– Так что же мне теперь делать? – спросила Лиза. Ей стало так грустно, что она готова была расплакаться. – Что же мне теперь навсегда на вашем Острове остаться?

– Я бы на твоём месте остался, – улыбнулся Бальзамик. – Не так-то уж здесь и плохо. Перспективная территория. Для умных, так сказать, людей имеются хорошие условия карьерного роста. А ты у нас, как я погляжу, уже принцесса – ещё чуть-чуть и королевой можешь стать, – он засмеялся. – Но если тебе так уж надо вернуться обратно, то есть у меня одно предложение…

Оказывается, воздушный шарик-вертолёт никуда не улетел и не потерялся. Его нашли пчёлы, которые собирают нектар на Душевной клумбе. Они подхватили его за верёвочку и по указанию брата Бутона оттащили к Шипучей башне. Газ из шарика почти улетучился, и он там сейчас лежит сморщенный, ни для чего не пригодный, и никем не охраняемый. Если его снова надуть, то Лиза на нём сможет улететь. А заодно прихватить с собой и синьора Бальзамика. Надоело ему, понимаешь, в замене служить – это всё-таки не подходящее занятие для творческой личности. Хочется вернуться на стезю кулинарного искусства. Для начала можно, например, устроиться шеф-поваром в элитный ресторан. Говорят, что где-то там – за лесом – есть хорошая итальянская пиццерия, куда требуется опытный мастер своего дела. А потом можно и своё кафе открыть с авторской кухней…

– Ну так давайте надуем шарик и улетим вместе, – обрадовалась Лиза.

– Это не так-то просто сделать. Чтобы надуть шарик – нужен газ. А газ на острове имеется только в одном месте – в Шипучей башне. И чтобы его получить, надо открыть газовый кран. А ключ от крана всего один. И хранится он у самого губернатора, в прямом смысле слова, на его губернаторском теле.

–Так вы попросите у Дракончика…

– У его превосходительства.

– Да, у его превосходительства Дракончика попросите этот самый ключ, на один разок. Неужели не даст? —спросила Лиза.

– Какая наивная девочка. Святая простота. Даже не верится, что ты принцесса, – сказал Бальзамик. – Зачем же он мне его даст. Чтобы я с Острова улетел. А кто же тогда будет безопасность населения обеспечивать? Это ведь очень важная должность.

– Ну, Дра… его превосходительство Дракончик найдёт кого-нибудь. Хотя бы вон Солт-энд-Пеппер.

– Допустим найдёт, – согласился Бальзамик. – Хотя, надо заметить, эти два брата-акробата, хоть и хорошие служаки, но не имеют нужного уровня компетенции для занятия столь ответственного государственного поста. И к тому же, вынужден тебе сказать, что шипучий газ – не такая уж дешёвая вещь, чтобы им всякие шарики наполнять и в небо запускать. Это – стратегический ресурс. Выдаётся строго по лицензии для производства разного рода напитков. Если каждый, кому захочется, будет качать его направо и налево, то и порядка на Острове не будет.

– И что же тогда делать? – грустно спросила Лиза. Её мечта покинуть Остров отдалялась на неизвестное расстояние.

– Вот я об этом и думаю, – сказал Бальзамик. – И ты мне, а точнее нам, должна помочь. Для того я тебя и привёз сюда, на Летнюю кухню. Отсюда до Коттеджа гораздо ближе, чем из деревенской чебуречной. Да и связей в высшем обществе у меня побольше, чем у какого-то там Лягурчика. Я уж не говорю о твоих провинциальных друзьях-злоумышленниках. Так что прими мой совет, девочка, брось ты своих приятелей, машинку эту дурацкую, и держись моей стороны. А я тебя в нужное время познакомлю с нужными людьми, а там и к самому его превосходительству ключик подберём, чтобы у него настоящий газовый ключик получить.

Они ещё немного посидели. Разговор не клеился и синьор Бальзамик, сославшись на позднее время, ушёл, но обещал завтра вернуться, чтобы продолжить разговор.

Глава 13. Тюрьма с прозрачной крышей

1

В этом месте мы на некоторое время оставим Лизу думать в одиночестве и посмотрим, что случилось с Мастером и Ножиком, после того как при помощи гигантского красно-синего магнита их утащили из чебуречной «Луноход».

Невидимая сила магнетизма не давала друзьям пошевелиться. Им оставалось только ругать своих захватчиков обидными словами, что они и делали всю дорогу к месту заключения. Ездовых улиток арестантам не полагалось, и неуклюжую тележку, нагруженную металлом, приходилось катить вручную по мягкой садовой почве, переваливаясь через корни растений и объезжая колючие кусты одичавшего крыжовника.

Тюрьма на Острове была ужасной, какой, впрочем, она является и в любом другом месте земного шара. Но в отличие от других мест здешнее помещение для содержания преступников было выстроено не из камня и даже не из дерева. Его вообще не строили, а просто взяли и закопали в землю железную кухонную кастрюлю со стеклянной крышкой. Узников опускали вниз и поднимали обратно с помощью верёвки. Так же на верёвке им подавали еду и забирали грязную посуду.

В крышке имелась маленькая дырочка, чтобы выпускать лишний пар, когда в кастрюле варится суп. Если бы дизайнер посуды знал, в каком качестве его изделие будет применяться на Острове, то обязательно сделал бы дырочку побольше – для лучшей вентиляции. В тёплую солнечную погоду стальная кастрюля через стекло так сильно нагревалась, что внутри было нестерпимо жарко и душно. Ночью же наоборот – железо от мокрой земли быстро остывало, и узники мучились от сырости и холода. Но одно преимущество у стеклянной крышки всё-таки было: ночью в ясную погоду арестанты могли лежать на спине и смотреть на звёзды, а если повезёт, то могли увидеть пролетающий спутник или падающий метеорит.

2

– Эй, начальник, когда ужин будет? – крикнул Ножик, чтобы хоть как-то развлечь себя и своего товарища по несчастью.

Он уже внимательно изучил место их с Мастером заточения и понял, что сбежать отсюда крайне трудно. На дне кастрюльной тюрьмы не было абсолютно никакой мебели, а гладкие круглые стены поднимались вертикально вверх на такую высоту, что даже если бы один из них встал другому на голову, всё равно до стеклянной крышки оставалось значительное расстояние.

На крик Ножика сверху показалась голова с большим крючковатым носом. Это был начальник тюрьмы и по совместительству её единственный охранник – капрал Засов. Вероятно, узники не так часто попадали в его владения. Он очень обрадовался, когда у него неожиданно появилась реальная работа, и старался далеко и надолго не отлучаться.

У древних людей капрал служил обычным шпингалетом, запирающим дверь в деревянный дачный туалет. Эти времена он вспоминал с удовольствием, так как был персонально знаком практически со всеми людьми, постоянно проживающими на дачном участке, и их гостями. И более того удостаивался высокой чести поздороваться и попрощаться с каждым из них за руку. Однажды зимой сильный ветер и снегопад разрушили ветхое строение, дверь отлетела, ржавые винтики выскочили из трухлявой деревянной доски, и шпингалет лишился привычного многолетнего рабочего места.

Когда он поступил на службу к синьору Бальзамику, то первым делом сменил своё имя Шпингалет, которое казалось ему очень иностранным и не вполне патриотичным, на строгое и короткое, как щелчок оружейного затвора – Засов. При этом, представляясь новым знакомым он уточнял, что ударение следует делать на первом слоге – Засов. Новые знакомые через некоторое время становились старыми знакомыми и между собой продолжали называть главного тюремщика Шпингалетом.

– Вновь прибывшим до постановки на довольствие ужин не полагается, – крикнул капрал в дырочку на крышке.

– Ну так поставь нас на довольствие, – сказал Ножик.

– Не было такого указания.

– А в тюрьму нас сажать было указание?

– Было оперативное распоряжение с учётом вашей опасности для общественного порядка.

– И чем же мы так опасны?

– Это не моё дело, – ответил тюремщик. – Моё дело исполнить распоряжение. Приказано посадить – я посадил. Прикажут поставить на довольствие и кормить – будьте покойны – накормлю по норме, как положено. Да и вообще, как я слышал, вам не долго сидеть придётся – до утра только. От голода не помрёте.

– А утром что?

– Судить вас будут, наверное. А там, как суд решит.

Больше разговаривать с ним было не о чем. Ясно, что капрал Засов – человек прямой и малообразованный. Возможно на его интеллект повлияла многолетняя служба в деревянном туалете, где он большую часть времени проводил в темноте и одиночестве, общаясь преимущественно с жирными зелёными мухами. Люди, посещавшие уединённый домик, хоть и здоровались с ним за руку, светских разговоров не вели. В лучшем случае читали обрывки старых газет, да и то делали это молча, про себя.

3

Не дождавшись ответа, капрал ушёл, звонко цокая по стеклянной крышке стальными подковками до блеска начищенных сапог. А Ножик улёгся на спину и заложив под голову руки стал разглядывать звёздное небо, отыскивая знакомые созвездия.

– А как ты думаешь, Брег, на других планетах тюремщики есть? – спросил он.

– Если там есть разумные обитатели, то, наверное, и тюремщики есть, – неуверенно ответил Мастер, который ремонтировал сломанный замочек и не был предрасположен к ведению философской беседы.

– Если обитатели разумные, то зачем же им тогда тюремщики?

– Ну, для того чтобы преступников охранять, которые не совсем разумные. Служба такая. Ты же сам служил – должен понимать.

– Я в армии служил, а не в тюрьме! А это совсем другое дело…

До того, как попасть на Остров, Ножик действительно служил в армии. Родителей и других близких родственников у него не было, если не считать родственниками сотню другую таких же как он ножей, изготовленных из общей металлической болванки на большом военном заводе.

Раньше на этом заводе делали настоящие боевые танки, а когда их стало так много что некуда девать – завод переориентировали на выпуск мирной продукции: слесарных инструментов, столовых приборов и чугунных сковородок. Новые изделия, хоть и имели вполне мирное предназначение, сохранили в глубине души боевой дух и военную дисциплину.

Собственного имени у Ножика не было. Вместе с партией таких же как он изделий, его упаковали в коробку с надписью «Нож складной перочинный многофункциональный». Многофункциональность обеспечивалась несколькими лезвиями разного размера и формы, которые крепились на едином стальном стержне и складывались в общую рукоятку. Для красоты и удобства использования по бокам рукоятки были приклеены разноцветные пластмассовые накладки. Ножику досталась рукоятка красного цвета, чем он очень гордился. Военные, особенно артиллеристы, всегда почитали красный и чёрный цвета, как символы огня и порохового дыма. Слово «перочинный» поначалу смущало Ножика своей непонятностью. Никто из его братьев-близнецов не мог объяснить, что означает это слово, и какие перья им придётся чинить. Но потом он привык и считал его чем-то вроде фамилии.

Больше чем цветом рукоятки Ножик гордился гравировкой «п/я 956», выполненной по краю самого большого лезвия. Такая надпись была у всех ножей из его упаковки, и они считали её отличительным знаком своего боевого отряда. Пройдёт много лет, они встретятся где-нибудь снова и узнают друг друга по тайному знаку – вспомнят свою боевую юность.

Секрет гравировки открыл Ножику Мастер Брегет. Оказывается, в ней не было ничего таинственного. Завод, на котором делали боевые танки, подобно другим военным заводам не имел собственного имени и обозначался в письмах и документах как «Почтовый ящик 956» или сокращённо «п/я 956». Почему большой завод размером с провинциальный город, огороженный высокой кирпичной стеной, назывался «почтовым ящиком», и почему у этого ящика был номер 956, Мастер не знал – видимо так кому-то было нужно. Люди, придумавшие непонятное обозначение, давно умерли, а новые работники завода ничего об этом не знали и на вопрос друзей: «Где ты работаешь?» скромно отвечали: «Да так… В одном почтовом ящике». И друзьям сразу становилось ясно, что человек работает на военном заводе и больше ни о чём его спрашивать не нужно.

Когда коробка с новенькими ножами наполнилась до самого верха, наступил ответственный момент – распределение. Вся их разноцветная партия поступила на проверку – в отдел технического контроля. Контролёры проверяли качество заточки лезвий, прочность крепления, плавность открывания-закрывания и общий внешний вид: нет ли царапин и других видимых дефектов. Самые лучшие экземпляры направлялись в оружейные и охотничьи магазины; те, кто похуже, – в магазины строительных инструментов; ну а совсем никудышные – в обычные хозяйственные, вместе с кухонными ножами и вилками. Счастливчики таких неудачников называли презрительно «скобяными товарами». К своему ужасу Ножик не попал ни в одну из контрольных групп – его забраковали. И причиной тому оказался он сам…

А дело было так.