Тайна старой бутылки, или Пропавшая наследница

Джон встал:

– Мадам, если ваша дочь жива, то я приложу все свои силы, чтобы найти ее.

– Храни вас Пресвятая Дева Мария и все угодники. Если вам что-нибудь будет нужно, то обращайтесь ко мне. Я помогу вам в вашем святом деле.

И вот теперь Джон в задумчивости ехал обратно. Тень наследницы на мгновение мелькнула перед ним и исчезла. След оборвался. Поиски надо было начинать сначала… Али крался за ним…

Джон не сразу заметил, что по дороге кто-то едет на ослике впереди него. Только спустя некоторое время он сообразил, что это аббатиса Фар`а, которая ехала так медленно, что Джон, сам того не желая, вскоре поравнялся с ней. Вид у аббатисы был чрезвычайно озабоченный.

– Добрый день, матушка! Могу я узнать, почему вы столь серьезны?

– Ах, это вы, сын мой… Есть у меня на то причины. Я размышляю над путями Господними и его милосердием… Поистине наш ум слаб, и мы не можем постигнуть всю глубину замысла Божьего. Сегодня у нас в монастыре отошла к Господу одна монахиня. Вы знаете, кто она была в миру? Мадам Мельпелье!

Джон вздрогнул и перекрестился:

– Кто же не знал эту ведьму! Для нее навести порчу было сущим пустяком. Говорили, что за ней водятся дела и похуже… Правда, никто ничего не доказал. А потом она вообще куда-то исчезла. Так значит, она раскаялась и ушла в монастырь?

– Совершенно верно. Как же мы тогда славили Бога за то, что он привел к нам эту заблудшую овцу! В своем милосердии Всевышний дал ей возможность искупить свою вину. И вы знаете, не было усерднее монахини! Видно было, что раскаяние ее искренне и своими подвигами она и в самом деле хочет спасти свою душу. И вот сегодня Бог призвал ее. Но… Вот что она рассказала мне перед смертью. Года четыре назад, когда она еще не знала Господа, к ней пришел какой-то человек и купил у нее… Ну вы знаете, что такое аква тофана…

– Яд?

– Совершенно верно. А потом наш старый барон объявил, что у него неожиданно нашелся сын, которому он завещает свое поместье. И как-то так получилось, что вскоре после того старый барон умер. Это поразило мадам Мельпелье. Она решила, что барона отравили именно этим ядом, который она продала. И эта капля переполнила чашу. Мадам бросила свое гнусное ремесло и пришла к нам. Но только сегодня я узнала об этом. Мадам Мельпелье сказала, что она хочет идти к престолу Всевышнего с легким сердцем. И вот теперь я еду в размышлениях. Если это так, значит что-то нечисто у молодого барона…

Али за кустами весь превратился в слух. А Джон… Джон внезапно вспомнил молодцов молодого барона. Невольный озноб пробежал у него по спине. Эти не пощадят…

– Матушка, не в обиду будь сказано нашим жителям, но у мадам Мельпелье было много покупателей… Почему именно этим ядом отравили старого барона? Мы же не знаем, кто был покупатель и зачем ему был нужен яд. Может быть, эта покупка предназначалась совсем для другого?. К тому же… Слишком много прошло времени. Где теперь искать того человека? Да и как опознать? Вы же знаете, как таятся покупатели такого рода. Его же никто не видел, кроме мадам Мельпелье… Так что вряд ли мы когда-нибудь что-нибудь узнаем…

– Возможно вы правы, сын мой. Но я буду молиться, чтобы Господь дал совет, что мне делать дальше.

– Ваша молитва матушка непременно дойдет до Господа.

– Очень надеюсь, сын мой.

Аббатиса замолчала. Джон решил, что она и вправду начала молиться. Чтобы не мешать ей, он ударил пятками своего ослика и быстрее поехал вперед. Но как быстро он ни ехал, Али все равно был быстрее. Вскоре он оказался в замке и без промедления отправился в кабинет к барону.

Барон сидел в самом мрачном настроении, с оловянным кубком в руке. Выслушав Али, он с такой силой грохнул кубком по столу, что покривил его.

– Надо было сразу пристрелить эту старую ведьму, чтобы она не болтала! А теперь… Теперь не достанешь… Отправилась в ад. Составит славную компанию этому идиоту!

Барон захохотал и внезапно смолк. Он вдруг вспомнил, как стоял тогда в этом кабинете, перед старым бароном. В правой руке он держал письмо к королю, в котором барон де Вильрод обвинялся в сношениях с дьяволом и чернокнижничестве, а в левой – письменное признание его сыном и завещание, по которому замок, земли и все богатства барона отходили к нему. «Выбирайте, господин барон. Или костер, или я ваш сын!».

Да, славная была история… Правда, пришлось потрудиться – найти пещеру, соорудить там алтарь, найти коровий череп, выкрасить свечи черной краской, переплести Библию вверх ногами… А самое главное, купить свидетелей и выдрессировать их. Неудивительно, что когда эта старая развалина захотела сама убедиться в весомости доказательств и вместе с ним отправилась в пещеру, им то и дело попадались навстречу люди, которые, понизив голос, спрашивали у них, когда, мол, новая «черная месса» будет… Ну а потом старый хозяин и все эти продажные олухи отправились прямиком в ад… Надо было тогда и эту бумажную крысу отправить, но, увы, он – личность известная. К тому же пообещал молчать…

– А… – он осекся. « А почему араб мне все рассказывает? Что у него на уме? Подозрительно....Впрочем, он ничего не знает… Но что делать с этой старой чернильницей. Хотя… Ведь у нотариуса самого рыльце в пушку, так что вряд ли он болтать будет…Так… А аббатиса? Никто ничего не узнает?. А может стоит навестить монастырь?…»

– Коня!

Али на всякий случай вышел посмотреть, по какой дороге поехал господин. Странно, но эта дорога не вела к монастырю.

А через некоторое время аббатиса получила письмо. Сестры сказали, что его принес какой-то неприметный человек, лица которого они не запомнили. Да и вообще, он даже не вручал письма, а всего лишь постучался и бросил его в открывшееся воротное окошко. Прочитав его, матушка Фар`а задумалась. Письмо было чрезвычайно вежливо, однако что-то было не так. Чувствовалась какая-то угроза.

Вот что было написано в письме:

«Глубокоуважаемая госпожа аббатиса! С глубоким прискорбием узнали мы о кончине одной из ваших сестер, известной в миру, как мадам Мельпелье. Еще в более глубокую скорбь нас повергло известие о том, что мадам выдала тайну, которую она обещала сохранить. Теперь вы – ее обладатель. Мы очень просим вас – сделайте все, что в ваших силах, чтобы никто более ничего не узнал! Поверьте, так будет лучше для всех, особенно для монастыря и сестер. Пусть ваш покой не будет нарушен, и вы будете, как и прежде, славить Господа, не тревожимые никем и ничем. Мы очень этого хотим и думаем, что того же хотите и вы. Сделайте же так, как мы просим, и благословенная тишина снизойдет на вас.»

Письмо было написано красивым ровным почерком, на хорошей бумаге. Однако подпись отсутствовала.

Аббатиса покачала головой, все это было очень подозрительно… Вдруг она вспомнила давешнюю встречу на дороге с нотариусом. «А не показать ли это письмо ему? Он все-таки учился законам, а значит, должен что-то понимать в таких делах»…

Тем временем Яков совершал странные действия. Он отправился к статуе Девы Марии, стоящей на перекрестке неподалеку от замка и стал усердно молиться перед ней. Потом, непрерывно крестясь, он обошел вокруг статуи, иногда поглядывая то на постамент, то на саму статую, то на землю вокруг постамента. По-видимому, увиденное его удовлетворило, потому что он отправился от статуи с видом довольного человека.

Глава 7

Подкидыш или баронесса?

Время шло. Пролетали прекрасные летние дни, наполненные трудами и встречами… И однажды Арман рассказал Клео удивительную историю. Вместе с мастером он обновлял росписи одной окрестной церкви. Дела шло хорошо, и вскоре они приступили к сюжету о Моисее. Как раз когда Арман трудился над тем местом, где младенца Моисея находят в Ниле, в церковь вошел местный священник. Старику явно хотелось поговорить. Слово за слово, разговор зашел о работе, о фресках и об этом сюжете.

– А знаешь что, – сказал падре. – Лет двадцать тому назад и у нас в округе была похожая история. Да-да, рыбаки пришли утром на реку и что они увидели? Колыбельку с младенцем, плавающую около берега! Рыбаки были добрыми христианами и принесли младенца в церковь… Это была девочка…

– И что потом?

– Потом… потом… Потом нашлись добрые люди, которые взяли ее на воспитание. Бог да благословит их за это.

– И что стало с этой девочкой?

– Что стало… что стало… Я не помню. Я стар, меня подводит память. Но я помню это место, потому что мы все туда отправились и поставили там крест в память об этом событии.

Услышав об этом, Клео вздрогнула. Отчего-то ей показалось, что эта история очень важна для нее.

– Ты можешь показать это место?

– Наверное. Священник рассказал и о нем.

– Тогда в ближайшее воскресенье мы отправляемся туда!

– Но почему?

– Я не знаю. Но я должна побывать там.

За прошедшие годы крест потемнел, одряхлел и сильно наклонился. Но, тем не менее, он все также приметно торчал на берегу, обозначая место находки. Очень странно, но приближаясь к нему, Клео волновалась все сильнее и сильнее, словно здесь ей должна была открыться какая-то тайна. Они подъехали. Арман спешился и начал спускаться к реке, чтобы поближе рассмотреть место, где плавала колыбель с младенцем. Клео, еще сидя в седле, обернулась кругом… О, Боже, недалеко за лесом, торчали знакомые шпили! Она присмотрелась. Точно, это были шпили ее дома! Дома, где она выросла, где жил ее отец и тетка!

– Клео, куда ты?!

Она дала шпоры Лизхен и помчалась вперед, глядя только на шпили. Сейчас, сейчас она что-то узнает! Что-то очень важное!

– Клео, Клео!! Подожди!!!

Но она не могла остановиться.