Заметки, очерки, рассказы. Публицистический сборник

– Звонков бывает не так много, но из тех вопросов, которые поступали, можно выделить основную проблему – это боль, невозможность выйти из постоянного ощущения боли. Начиналось обычно со звонков-жалоб на физическую боль, невозможность расслабиться. И когда мы начинаем разговаривать, то выясняем, что человек находится в психическом напряжении от увиденных в Чечне сцен насилия. Он видел, как погибали его товарищи. Он рассказывает, что сам стрелял. Ведь любому человеку, даже самому ограниченному, очень трудно поднять руку не то что на себе подобного, просто на живое существо. Последствия таковы, что ребята не могут контактировать ни с кем, не могут расслабиться.

– То есть, по сути, они изолированы от общества?

– Ну, я бы так не сказала. Скорее, им бы хотелось разбить психологическую изолированность. Существуют определенные штрихи поведения, самому парню незаметные. В таких случаях человек сам не понимает, что посылает сигналы опасности, которые исходят изнутри и передаются другим.

    Игорь Ржавин, «МВ», №34, 1996

ЛИНДА ВЕРБНЕР В РОССИИ СТАЛА БЕРЕЖЛИВОЙ

Второй год в Липецком государственном педагогическом институте английский язык студентам преподает американка. Каким ветром занесло ее в наши «палестины»? С этого вопроса наш корреспондент начал беседу с Линдой Вербнер.

– В Америке есть общественная организация «Корпус мира», поддерживаемая государством, которая предложила эту поездку в Россию с гуманитарной миссией. Согласилась сразу, тем более мои предки по линии дедушки до революции 17-го года жили в России.

– Кто платит вам за работу?

– Надо сказать, что «Корпус мира» – это добровольческая организация, и люди, вступающие в нее, не рассчитывают на получение больших денег. Но с принимающей страной подписывается контракт о предоставлении приезжающему жилища. Сама же организация оказывает поддержку учителям.

– Значит, институт не дает вам почасовую оплату, и сами студенты не платят за уроки?

– Нет, ни в коем случае.

– Как долго вы преподаете в пединституте и сколько еще пробудете в Липецке?

– Работаю здесь уже год, а в Липецке буду до лета. По контракту положено всего два года.

– Что бы вы предпочли: учить русскому языку американцев или вам больше по душе преподавать английский в России?

– Нет, что вы! Я только здесь начала изучать русский язык. В Америке преподавала английский эмигрантам, в том числе из России.

– Чем отличается американская высшая школа от российской?

– Сложно сказать… Я думаю, здесь более ответственное отношение к учебе как преподавателей, так и студентов. Там же студенты чувствуют себя более раскованно: свободное посещение, отсутствие звонков. Мне кажется, у российских преподавателей больше власти над студентами. В Америке же учащиеся в праве выбирать, на какие занятия им лучше ходить, а какие предметы пропускать. Ведь там обучение платное, и если студент плохо учится и мало знает, значит, он зря тратит деньги.

– Как бы вы отнеслись к предложению остаться жить в России?

– Мне очень интересно здесь, но там – мой дом, мои друзья, коллеги… За это время я полюбила Россию и надеюсь еще вернуться сюда не раз.

– Есть такое понятие: американский оптимизм. Находите ли вы подобное в русском характере?

– У вашего молодого поколения чувствуется более позитивное отношение к жизни, нежели у старшего. Но как долго это в них останется, не изменится ли с возрастом?.. Старшее поколение у вас более разочаровано смотрит на жизнь…

– Считаете ли вы, что сами изменились за время пребывания в России?

– Может быть. я в чем-то и изменилась, но прочувствовать это смогу, пока не вернусь в Бостон. Я стала замечать за собой такое качество, как бережливость, стала экономнее.

– Что вам не понравилось в нашей молодежи?

– Да я не знаю, как-то больше внимания обращала на хорошие качества. Но могу сказать о здешних студентах, что они много курят. В Америке люди уделяют большее внимание своему здоровью.

– Чем вы занимаете свой досуг?

– Несмотря на недостаток свободного времени, стараюсь встречаться с интересными людьми, посещать концерты. У меня здесь появилось много друзей. Люблю послушать песни под гитару – есть записи Гребенщикова. А еще люблю джаз. Очень понравился недавний концерт московских джазменов. куда мы ходили с группой студентов. Нравится группа «Браво», люблю сильный голос… как его… ну, такой «хиппи»… Павел, а… Павел Кашин.

– Знакомы ли вы с преподавателями из России, работающими в американских вузах?

– Да, я знаю несколько русских педагогов из своего университета. Мы поддерживаем с ними очень тесные контакты.

– Линда, Вас легко спутать с русской…

– Меня?! Интересно… Вообще-то здесь, в Липецке, обычно принимают за полячку…

– Случалось ли такое, что отношение людей, узнавших вдруг, что вы американка, менялось?

– Вы знаете, институт выделил мне квартиру недалеко от центрального рынка, и когда я хожу туда за продуктами, женщины, которые там торгуют, услышав акцент, начинают расспрашивать кто я, откуда. А когда узнают, что американка, становятся такими навязчивыми, предлагая свой товар, что порой это надоедает. Наверное. они думают. что у меня куча денег…

– Как отнеслись родственники к вашему отъезду в Россию?

– Поначалу очень беспокоились за меня, отговаривали, мол, война с Чечней… Но прошло уже больше года, я жива, здорова, и у них нет причин волноваться.

    Игорь Ржавин, «Молодежный вестник», №35, Ноябрь, 1996

НА ГРАНИ ФАНТАСТИКИ

Странное. Непонятное. Загадочное. Необыкновенное. Необъяснимое. Диковинное. Непостижимое. Чудесное… Богат набор слов, которыми мы отмечаем неведомое, не виданное ранее в природе. Безграничная в своих проявлениях, она не устает поставлять нам новую «пищу» для размышлений. Конкретные люди по-разному реагируют на встречу с загадочными явлениями природы. Одни пытаются дать им научное объяснение, другие восполняют недостаток знаний фантазиями, для третьих само явление – иллюзия, наваждение, о котором следует поскорее забыть… Словом, очень пестрая гамма мыслей, чувств, переживаний.

Вот сообщение метеорологов Г. Бевза и В. Вериной. 21 февраля 1954 года во второй половине дня в нескольких районах Молдавии можно было увидеть такую картину: солнце находилось в центре двух радужно окрашенных кругов. На малом круге по обе стороны от солнца светились два ярких продолговатых пятна красного цвета, равных ему по величине. Вокруг них еще два круга. Кроме того, три ложных солнца расположились на большом круге (шесть солнц на небе!), а сверху к нему примыкала дуга в сорок шесть градусов. В науке это явление называется «гало».

Но не все явления имеют названия, тем более, если они уникальны. И уж далеко не все явления имеют научное объяснение и зафиксированы в справочниках и каталогах.

Вот, например, какое «небесное шоу» разыгралось в небе над Оренбургом, очевидцем которого мне посчастливилось быть. Это было в декабре 1984 года.

Я шел домой в десятом часу вечера по темной неосвещенной улице, на окраине города. Было тихо, и только наст скрипел под подошвами. Погода была безветренна, на чистом небе рассыпались мириады звезд. Я приподнял голову, чтобы поглубже вдохнуть свежего морозного воздуха. И вдруг… почти в самом зените небосклона ярко вспыхнула звезда, которая по своей величине и блеску намного превосходила все остальные звезды. Небосвод как-то сразу осветился, и от этой светящейся точки, словно от камня, брошенного в воду, стал расходиться белесый дымчатый обруч, который медленно рос в диаметре, захватывая все большую и большую часть неба. «Звезда» все время продолжала оставаться статичной, неподвижно находясь в одной точке. Но вот, в какой-то момент, вспыхнув еще ярче, она стала вытягиваться в овал, и, в конце концов, разделилась на две равных по величине звезды. В свою очередь эти «близнецы», имея едва заметную лучевидную нить, соединявшую их, начали медленно вращаться вокруг общей оси. По мере вращения вокруг них обрисовалась спиралевидная аура из многополосых шлейфов, тянувшихся следом за каждой звездой.

Я стоял как вкопанный, не отрывая глаз от неба. Все происходило абсолютно беззвучно, и я услышал шаги проходившего мимо меня человека. Преодолев оцепенение, обратился к нему:

– Смотрите! Что это такое на небе?

Равнодушный прохожий, не останавливаясь, бросил в ответ:

– Да это, наверно, новое оружие испытывают на спутниках!

В чем, конечно же, я усомнился:

– Какому идиоту придет в голову испытывать космическое оружие над крупным населенным пунктом?!

«Звездная вертушка» вскоре погасла, оставив после себя огромный тающий обруч, выросший в диаметре вплоть до линии горизонта, по всей окружности небесной сферы. Не надеясь что-либо еще увидеть, я побрел домой, «переваривая» увиденное. Все это представление длилось минут десять-пятнадцать, но запомнилось на всю жизнь.

Что это было? Ни на следующий день, ни позже не было никакой информации по этому поводу ни в печати, ни по радио, ни тем более по телевидению. До «перестройки» оставалось совсем немного…