И ни на одно мгновение дольше

«И Далия просила не верить хатарам, – вспомнил Алдан. – И Сирт. Они правы: никто никогда не помогает просто так».

– Без союзников и покровителей, – продолжал Гор, – маленький город обречен. Надо выбирать. Или мы, или вароги. Немного уступив нам часть своей власти, ты, князь, получишь гораздо больше. Гордость и излишнее самолюбие – плохие советчики.

Эти слова разозлили Алдана. «Кто такой этот человек с внешностью неразумного юноши, чтобы давать мне уроки?»

– Я благодарен тебе, иерарх, за то, что о ты пришел на помощь нашему городу. Благодарен за это предложение. Но пока твоя армия шла к нам на помощь, мы уже сами справились со своими врагами. А учить нас воевать и управлять Городом не надо – как ты видишь, мы сами это умеем.

Молодой властитель не ожидал такого быстрого отказа. Вежливая улыбка мгновенно исчезла с его лица.

– Ты говоришь, князь, что справился с врагами? – с насмешкой произнес Гор. – Не буду от тебя скрывать: те, кто не хотят с нами дружить, не живут долго. Если ты не заключишь договор, вот тогда ты увидишь настоящих врагов.

– Не угрожаешь ли ты мне, иерарх?

– Угрожаю? Нет конечно. Это не в наших правилах. Я лишь объясняю тебе, как устроен этот мир. Покорив много городов и стран, мы, конечно, подчиним себе и ваш Город. Вопрос только в том, с тобой мы это сделаем или без тебя.

От этих слов у Алдана внутри будто вспыхнуло пламя. Он не смог себя сдержать.

– Ты посмотри на черный дым за твоим лагерем. Это наши солдаты жгут трупы таких же покорителей, которых мы собрали на поле боя, пока их не сожрали звери и птицы. Если не хочешь, чтобы твой труп сгорел вместе с остальными, поднимай своих солдат и уходи отсюда.

Лицо иерарха застыло в надменной гримасе. Он махнул своей страже и указал на князя. Когда копья десятка солдат уже пронзали тело Алдана, отрывая его от земли, он успел выхватить свой короткий меч и метнуть его в иерарха. Силы на хороший бросок не хватило, но он  успел увидеть, как лезвие его меча рассекло плечо Гора, из которого мгновенно хлынула кровь.

«Он не бог. А значит, его можно убить…» – успел подумать князь, вспоминая перед смертью улыбку любимой Далии.

Истерзанное тело Алдана, привязанное веревкой, притащил к городским воротам его конь.

Ночью над Городом начался дождь. Сначала мелкий и освежающий, к утру он перерос в ливень. Сквозь потоки воды, летящие с неба, можно было разглядеть бесчисленные ряды солдат двух армий – варожской и хатарской, выстроившихся в поле перед Городом под черными, опустившимися почти до земли, тучами.

– Может быть, действительно смерть – это еще не конец? – спросила Лана, всматриваясь с башни у городских ворот в колонны готовых к атаке врагов.

– Мы скоро это узнаем, – не обманывая жену пустыми обещаниями, ответил Сирт. – Впрочем, пока мы живы – есть надежда.

– И она будет с нами до последнего мгновения.

Глава 11

– Пойми, Настя, я же тебя просто так отпустить не имею права, – объяснял Василий Вениаминович. – Вас же задержали на месте преступления. И не просто преступления, а двойного убийства.

Анастасия Владимировна второй раз за день оказалась в кабинете начальника полиции. Казалось, можно было бы вздохнуть с облегчением – дочь нашлась живая и здоровая, – но она чувствовала, что ничего еще не кончилось.

– Сейчас показания снимем, и поедете домой. Нельзя по-другому. Хорошо еще, что мы раньше их земляков приехали, – Василий наконец перестал ходить из угла в угол, сел за стол и вытер платком вспотевший лоб. – Они точно бы вас разорвали.

В этом он был прав. Полиция всего на пять минут опередила подъехавший к дому кортеж из нескольких автомобилей. Примчались разъяренные знакомые и родственники погибших. Они были уверены, что их земляков убил Рома. Мать с дочерью, считали приехавшие, тоже замешаны в этом деле. Обвинять в чем-то своих сородичей им и в голову не пришло.

Они бы действительно могли устроить самосуд, если бы полиция не вызвала подкрепление, под охраной которого Рому, Дину и Анастасию Владимировну привезли в райотдел.

– Сейчас выполним необходимые формальности и отправим вас домой, – Василий Вениаминович открыл ящик стола, в котором находился бар и выставил на стол бутылку коньяка и два больших стакана. – Давай по рюмочке, – предложил он, открывая пробку.

– А если эти озлобленные землячки к нам в деревню нагрянут? – задумавшись, спросила Анастасия.

– Да ладно, не выдумывай, – успокоил ее бывший одноклассник. – Я с их главным поговорю. Объясню что к чему. Все они у меня под контролем. Ну и вашему участковому на всякий случай позвоню, он парень толковый.

Василий Вениаминович ликовал. Его план выполнялся как по нотам. Главное, что Анастасия сама задумалась о дальнейшей безопасности своей семьи. Без его подсказки.

– Ну, вообще-то, в твоих словах есть определенный смысл, – он отставил в сторону бутылку и сделал вид, что обдумывает ситуацию. – Может и правда тебе на время уехать из деревни? До окончания расследования. И молодежь бы свою увезла.

*****

До дома ехали молча. Анастасия Владимировна думала о словах начальника полиции и о предложении москвичей. Дина приходила в себя после пережитого. А Роме очень хотелось услышать ответы на вопросы, которые крутились у него в голове несколько месяцев.

Мать высадила ребят у своего дома, понимая, что им есть о чем поговорить, а сама поехала в колхозное управление. Дина зашла за калитку, Роман чуть смущенно стоял у забора.

– Ну что застыл, как разносчик пиццы в ожидании чаевых? Заходи. Поедим что-нибудь.

Девушка и сама была растеряна. Она еще только начинала осознавать, в какой опасности находилась. Ведь всего этого – родного дома с белыми резными наличниками вокруг трех окон, выходящих в сад, высоких кустов черемухи, разросшихся вдоль невысокого зеленого забора, этой рыжей кошки, спящей на перилах крыльца – она могла бы больше никогда не увидеть. Дина представала, как ее тело нашли бы через неделю где-нибудь в лесу с проломленной головой и обглоданным животными лицом, и чуть не заревела от жалости к самой себе.

– А хочешь, я тебе свой новый дом покажу? – почувствовав ее настроение, предложил Роман.

– Дом, в котором мы могли бы с тобой жить? – грустно улыбнувшись, спросила Яна. – Конечно хочу, – она посмотрела на сладко потянувшуюся кошку. – Сейчас самое время посыпать солью мои раны, – пошутила она, с трудом сдерживая слезы. – Только я на пару минут тебя оставлю: мне переодеться надо.

Роман жил на краю деревни. Дом его родителей был последним на улице. Их огород заканчивался крутым обрывом. Сразу за ним до реки раскинулся заливной луг. Весной в половодье река разливалась так, что если бы не высокая гора на противоположном берегу, хорошо видная отовсюду, то могло показаться, что дом стоит на берегу моря.

Старый, когда-то покрашенный синей краской родительский домик с маленьким декоративным мезонином, был похож на все другие деревенские дома, и казалось, уже глубоко врос в землю. Роман еще продолжал в нем жить вместе с матерью – школьной учительницей.

А рядом, ближе к обрыву, красовался его новый двухэтажный терем из хорошо обструганных, еще сочащихся янтарной смолой толстых бревен. Над традиционно высоком, как в старинных прионежских домах, подклетом вытянулся ряд из шести окон, обрамленных строгими наличниками. На втором этаже под двускатной крышей разместился длинный балкон с резными балясинами.

– Какие купеческие хоромы ты себе отстроил! – изумленно восхитилась Дина.

Рома долго ждал этой минуты. Конечно, он никому не говорил, и даже себе не хотел признаваться, что строит дом, мечтая, что когда-нибудь вернется Дина и станет в нем хозяйкой. Восторг, который он увидел в ее глазах, был для него лучшей наградой.

Он  осторожно подтолкнул ее к  лестнице, ведущей на открытую террасу. Пузатые фигурные столбы, соединенные перилами, подпирали навес над ней. Внутри дома было светло и просторно, приятно пахло деревом, но мебели еще не было.

– Хочу немного денег поднакопить и заказать все сразу: столы, стулья разные, сантехнику, диваны, тарелки с вилками… Чтобы осенью переехать, – пояснил Рома. Он не стал рассказывать о том, что причиной настоящей задержки была надежда выбрать все это вместе с молодой женой.

Они поднялись на второй этаж, разделенный на две большие комнаты. Одна, с тем самым балконом, выходила на деревенскую улицу, а из второй, с окном почти во всю стену, было  хорошо видно луг, излучину реки и гору, которую река в этом месте плавно огибала. Вид был потрясающий. Дина вспомнила глухую стену напротив ее каморки в Париже и засмеялась.

Убедившись, что его бывшая невеста и правда восхищена домом, Роман сделал вид, что ее мнение не так уж сильно его беспокоит.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил он. – Голова не болит?

Дина пристально посмотрела на него, будто увидела в его лице что-то новое.

– Не очень, – она подошла к окну и стала указательным пальцем рисовать на нем какие-то узоры. – Шишка на голове болит и, кажется, у меня появились провалы в памяти.

– Ты хотя бы помнишь, кто я такой? – спросил Роман и, подойдя к ней сзади, нежно обнял ее за талию.

– Ну да, – улыбнулась девушка, продолжая что-то писать на стекле, – в общих чертах.

– А как ты меня первый раз соблазнила, помнишь? Кстати, вон на том стогу сена, – Рома показал на длинный зарод на лугу ближе к реке.