На стыке миров. Том второй. Этимология славянского мистицизма

варака, варзака, варакса, варакша, варакоса – болтун, пустомеля; варакушить —передразнивать кого, корчить, дразнить, подделываться под кого.

Последнее значение вновь возвращает нас к понятию ворковать как звукоподражательному «издавать характерные мягкие, гортанные, переливчатые звуки, часто во время брачных игр (обычно о голубях)», что открывает нам глаза на изначальное восприятие глагола «врать» сразу в нескольких диалектных вариациях: варакать-вракать, варачить-врачить, где уже совершенно чётко выделяется производное врач! Таким образом, к нам приходит понимание, что первобытный врач, естественно, ни в коем разе не был «медиком», в нашем современном понимании, а слыл в народе, что вполне очевидно, тем самым воркующим или ворчащим, в смысле ворожующим человеком, который оказывал услуги магического характера, судя по очередному устаревшему словообразованию врек – сглаз, порча, урок; болезнь, порок, бедствие от напуска, от сглаза, и соответствующему действу врековать – урочить, портить заговором, напуском. Между прочим, вран, он же ворон – так первоначально звался врун, а по нему уже потом назвали «птицу-говоруна, отличающегося умом и сообразительностью», отсюда и старинные речевые обороты, адресованные, заметьте, человеку, а не пернатому: «Перестань каркать!», или «Ну, вот, накаркал!». В стародавние времена было даже такое понятие как врючивать – вталкивать, впихнуть, втопить, увязить, втянуть, вмешать, впутать кого, посадить, вовлечь в дурное положение, в беду; что весьма, не только созвучно глаголу врачевать, но и одного с ним происхождения!

И только многим позже, приняв более открытую и даже повседневную форму, и само занятие, и само понятие врач уже из разряда сакрального перешло в привычное нам наименование человека, призванного врачевать – лечить, пользовать, помогать снадобьями в недугах; а так же врачебствовать – заниматься врачебными науками, изучать врачебнословие, во всем объеме; ибо под словом врач стал уже подразумеваться «лекарь, ученый врачеватель, получивший на это разрешение»; а под словом врачея – лекарка, т. е. врачевательница по навыку (сравните с валлийским wrach – ведьма, колдунья, чародейка, волшебница), кстати, она же ворожея, и вот почему.

Древнерусское существительное ворок – это изначальное определение целого ряда действ: ворковать, ворчать,ворочать; соответственно, враки – от вракать, врачевать; следовательно, слова ворог иже враг издревле понимались на Руси совершенно не так, как мы считываем их сегодня, а от действа ворожить или вражить, что равносильно старославянским глаголам волошить, либо влакать, то бишь, волховать, влачить – влечь, привлекать. И наши доводы абсолютно согласуются с Далем: вражить – ворожить, колдовать, знахарить; ворожба – ворожея, вражба – колдун, знающийся со врагом, вражный, вражина – знахарь.

А теперь сравните русские словообразования близнецы: ворожба и волошба – ворожейство, волшебство, с румынскими vrajitor – волшебник, и vrajitoare – волшебница. Тем самым, мы ещё раз убеждаемся в том, что: во-первых, всякое русское слово не является, ни «плохим», ни «хорошим» в своём истоке, зато, глубоким по смыслу, ёмким и многогранным; во-вторых, определения варак-врак-врач-врачея-ворог-враг-вражина-ворожея являются полновесными понятиями особого магического говора, а также равносильными наименованиями посвящённого или посвящённой в тайны врачевания души и тела.

Реснотный разбор корневой платформы ВА (О) РА (О) К (Ч):

Матричная основа В-Р-К (Ч; Ж; Г) – носитель условно-обобщённого значения «ворчать-ворочать-врачевать». Примеры:

древнерусский веръжен – поврежден, вретище – рубище; ворганъ – музыкальная «зубная булавка»;

голландское Wrak или wraken с англо-саксонского древнего языка переводится как «ломать», «повреждать», «остатки от сломанного»;

английский veracious [v??re???s] – верный; veracity [v??r?s?t?] – достоверность; verge [v??d?] – берег; work [w??k] – совершать; wreak [ri?k] – причинять вред; wreck [r?k] – повреждать; wrench [r?n (t) ?] – вывёртывать, вырывать, вывернуть; wrong [r?n] – вред;

санскрит вайраджья – бесстрастие, отсутствие влеченияк каким-либо объектам; вайрочана – сияющий, варака – жених, варанга – голова, варша – жизнь, врдж – внимание, врка – волк;

фарси вараъ – воздержание от запретного, благочестие, набожность; варкок – гриф (птица); вароъ – снаружи, вне, по другую сторону; вергул – запятая, вора?идан – спасаться, избавляться, освобождаться; воруща – опрокинутый, перевернутый, свергнутый, несчастный, злополучный.

В – матрика «вехи», посему все слова с корневой матрицей, возглавляемой этой согласной, в той или иной степени, всегда будут говорить о векторе движения, и сопровождаться специфическим воем, подражающим всякому веянию, наподобие вуу-воо-вээ, как то: сВет, вода, ветер, весть, визг, ведение, вид, волк, ветвь, вадить, вежа, вять, вилы, вал, велеть, воля, и далее (ср. с анг. voice [v??s] – звук, wail [we?l] – вопль, вой, week [wi?k] – визг, whack [(h) w?k] – звук (удара), wheeze [(h) wi?z] — присвистом, whiff [(h) w?f] — веять, whine [(h) wa?n] — вой, выть, завывание, whisper [? (h) w?sp?] – шелест ветра, whistle [? (h) w?sl] – свист, свисток, свистулька, whiz [w?z] – свист, whizz [(h) w?z] – просвистеть, whoop [(h) wu?p, hu?p] – вопль, winnow [?w?n??] – веять, отвеивать, woof [wu: f] — гавканье, write [ra?t] – выражать, wry [ra?] – выражающий отвращение, vortex [?v??t?ks] – вихрь, whirl [(h) w??l] – вихрь, weather [?w???] – выветривать).

Р – матрика «рвения», в зачатке своём имеющая природный аудиоген [РР], вербально озвученный обычным рыком-рявканьем-рокотом-изреканием, психологически всегда воспринимается нами как некий поРЫВ, РЕТивость и РЕЗкость, поэтому ассоциативно визуализируется с расходящимися концентрическими кругами, поскольку физически это обусловлено часто повторяющимися ритмическими колебаниями времени и материи, что в совокупности и произвело когда-то в нашей РОДной РЕЧи такие понятия как: рот, рука, река, ров, ругань, ревность, радость, радуга, рада, радение, рок, руда, орудие, рыжий, рожь, русич, рыскать, рыть, рог, решение, и великое множество слов с корневым ядром Р, любое из которых не будет лишним в этом РЯДу (ср. с анг. racket [?r?k?t] – грохот, rag [r??] – дразнить, raid [re?d] – решительно, rake [re?k] – рыхлить, рыться, rasp [r??sp] – резкий, резать, rave [re?v] – реветь, ravel [?r?v (?) l] — разрывать, ray [re?] – радость, raze [re?z] – разрушать, reach [ri?t?] – река, поражать, read [r?d] – речь, reave [ri?v] – рвать, recite [r??sa?t] – читать, reckon [?r?k (?) n] — решать, retch [r?t?] – рыгать, ribbon [?r?b (?) n] – обрывки, rift [r?ft] – разрыв, rig [r??] – наряжать, рядок, резв, rigour [?r???] – строгость, riot [?ra??t] – нарушение, rip [r?p] — рвать, rive [ra?v] – разрываться, river [?r?v?] – река, рубеж, roar [r??] – рёв, рокот, robust [r??b?st] — работа,, roll [r??l] – рокотать, root [ru?t] – прародитель, rotate [r???te?t] – вращать, rotation [r??te?? (?) n] – круговорот, rough [r?f] – резкий, режущий, рябить, rout [ra?t] — рыть, row [r??] – ругань, rubble [?r?bl] – рваный, rude [ru?d] – резкий, ruffle [?r?fl] – рябь, ругаться, ruin [?ru??n] – рухнуть, rule [ru?l] – рулить, run [r?n] – равняться, rupture [?r?pt??] – прорыв, обрыв, рвать, rush [r??] – брошен, порыв, rustle [?r?sl] – хрустеть).

А – АЧЕ же – а если; АЩЕ ли не/и – а если нет; АБО, АЛЬБО – и, иначе, а также, ли, либо, или, АЛЬ, разве, не?жто, АБО-ще, вот еще, что еще, как бы не так, будто, АБО-що, что-нибудь, АБО-как, как-нибудь, как попало; АБЫ – лишь бы, только бы, чтобы, то же; АЖЕ – если, так как, потому что, чтобы, что, который, тем более, а именно; АЖ – даже, так что, что даже; АЛЕ – а, но; АН – все-таки, но; АВОСЬ – а вот и; АНЕВОЖ – неужели, неужто, будто бы, может ли быть, АКИ —как, так как, как бы, подобно.

Ч – матрика «чёса», отчего множество слов с этим корневым ядром одним только своим произношением напоминают звукоподражание, ему предшествовавшее, чувство – от «чу!», очерк – от «чирк!», чокнутый – от «чок!», чеканка – от «чик-чик!», и далее по списку любых родственных им словообразований, исходящих при воспроизведении звука [Ч (Щ)] от удара или движения по касательной, что спустя тысячелетия позволило нам сегодня пользоваться определениями, равными следующим: час, часто, чистота, причёска, чихать, чухать, чахнуть, чур, чоботы, чапать, чума, чертёж, чёрный, чадо, чадить, читать, считать, почесть, честный, черевики, чрево, червь, чары, чуждо, чудеса, чуб, чавкать, человек, через, очередь, и остальные (ср. с анг. chaff [t???f] – чесание, чешуя, champ [t??mp] — чавкать, chap [t??p] – челюсть, chaplet [?t??pl?t] – чётки, charm [t???m] – чары, чара, очарованный, chart [t???t] – чертёж, chase [t?e?s] – чеканить, chaste [t?e?st] – чистый, chasten [?t?e?s (?) n] – очищать, chastity [?t??st?t?] – чистота, chat [t??t] – общаться, чекан, chaw [t???] – чавкать, child [t?a?ld] – чадо, chirp [t???p] – чирикать, chirrup [?t??r?p] – чирикать, chisel [?t??z (?) l] – чекан, chit [t??t] – счёт, chock [t??k] – чека, чурка, chuck [t??k] – чурбан, chump [t??mp] – чурбан, chunk [t??nk] – чурбан, churl [t???l] – человек).

Вывод: объёмный аудиоген [ВРЧ] являет собой отголосок (звукоимитацию) определённого первородного действа: «Воет Рыком Чаяния», с последующим идейным наполнением «Веды Рока Читает», что характеризует не только речевые навыки первобытного врача, но и владение словом, вообще, всякого священника древности.

Глава 10

Лекарь

В противовес понятию врач, рассмотренному в предыдущей главе, определение лекарь, с точностью до наоборот, изначально было обозначением целителя, как такового, а затем стало обретать уже характерные черты наименования «человека заговаривающего», и только относительно недавно вернувшегося в родное медицинское лоно. Вот лишь несколько примеров вариаций, по-сути, одного и того же исходного образования, но с разным произношением, толкованием, и значением, получившего в разных краях, говорах и временах Руси свой конечный смысл, не совпадающий со своим современным собратом лекарем: лявзарь, ляжжарь, лязжарь, лязгарь, лящарь, лещарь, ляскарь, лескарь, что во всех случаях обозначает почти всегда одного и того же человека, обладающего искусством заговора и умением лечить словом (ср. с бретон. luskellat [lys?k?lat] – баюкать), а именно – баять, болтать, беседовать, говорить, рассказывать (отсюда и жаргонное «Чё ты меня лечишь?», либо «Не лечи меня!», сленговый оборот «лечить» – то же, что «заговаривать зубы» – темнить, «вешать лапшу на уши» – обманывать, а также поучать с излишними и ненужными наставлениями). И занималась этим ляса – прелестница, обольстительница (не путать с соблазнительницей!), или занимался тем же лясарь, лясник или льстец (ср. с фин. ylistys – хвала), то есть рассказчик (ср. с лат. lector – рассказчик, дьяк, дьячо?к, приче?тник, чтец).

Обратите внимание, как именуется лекарь в разных языках мира: датский l?ge, исландский l?knir, норвежский lege, польский lekarz, словацкий lekаr, украинский лiкар, финский l??k?ri, хорватский lijecnik, чешский lеkar, шведский l?kare. А теперь посмотрите, насколько это близко по смысловому созвучию к значениям в экзотических языках: сесото leselamose – маг, волхв, чародей, прорицатель, волшебник; хмонг laus – старец, старейшина; йоруба Al?gb? – старец, старейшина; индонезийский lebih tua – старец, старейшина; чева aulosi – пророк, вещий; зулу laphezulu – набожный; сесото lengosa – вестник, вещатель.

Перевод слова «лекарь» на датский l?ge и норвежский lege, невольно вызывает ассоциацию с русским именем Олег, и не зря! Вот выдержка из моей книги «Как тебя зовут»:

«Не знаю, насколько это вас впечатлит, но для меня явилось полной неожиданностью обнаружение этимологических связей имени Лёша с другим не менее широко распространённым в России званием… Олег! И это не смотря на то, что официально, также и в народной среде всегда считали Лёшу производным от имени Алексе?й (?l??k?s?ej), греческого происхождения, восходящего к древнегреческому ???????, образованного от ????? – «защищать», «отражать», «предотвращать», а на самом деле, ничего общеисторического и общекультурного с ним не имеющего. А пришёл я к такому заключению, благодаря одной находке в «Википедии», больше напоминающей разведданные из досье:

«Олег

древнескандинавское (??? – Прим. авт.)

Род: муж.

Этимологическое значение: «святой»

Отчество: Олегович; Олеговна.

Женское парное имя: Ольга

Производные формы: Олегушка, Олежка, Олеся, Оля, Олюся, Аля, Лега, Лёка, (и внимание!) Лёша;

Иноязычные аналоги:

арм. ???? (Алек); белор. Алег; болг. Олег; нем. Helge, Helgo; укр. Олег; чеш. Oleg; дат. Helge; серб. Олег; швед. Helge».

А вот, что «всем известно» об Олеге:

«Оле?г – русское личное имя, предположительно, восходящее к скандинавскому Hеlgi (от др.-сканд. heilagr – „святой“, „священный“)».

Так вот, это самое «предположительно», на мой взгляд, даёт нам полное право усомниться в производности древнерусского имени Оль?гъ от скандинавского Helge, хотя бы только в силу исторической реальности, а она такова: никаких «викингов» из числа «древних» шведов, норвежцев и датчан новгородцы к себе «княжить» не приглашали – по тем временам это всё равно, что добровольно сдать себя в плен и рабство! Трудно себе представить, что такой сильный и талантливый народ как славяне, строившие города-крепости, в отличие от викингов-селян, могли быть настолько бесхребетными, безвольными и бестолковыми, чтобы сдать себя «с потрохами» ни за что. Одно только это обстоятельство показывает абсурдным называть своего верховного предводителя иноземным прозвищем Хельге, пусть даже и в русифицированном до неузнаваемости варианте Олег. На самом деле, новгородские словене предложили своим западнославянским сородичам – южно-балтийским русам поработать в «наряде» – то есть, как бы сейчас сказали, «дружинниками по охране общественного порядка». Видимо, для самих коренных, зажиточных граждан была «эта служба и опасна, и трудна…», но не престижна.

Таким образом, ещё не успев отойти от скандинавского следа в имени Олег, мы тут же натыкаемся на чистую копию его женской формы Ольга в древнерусском словообразовании ольга – топкое болото. Как?! Неужели подобным понятием наши Славные Предки могли наделить имя для своих детей? И вот тут вовремя всплывает подсказка:

во-первых, Вольга? Святославич (также Волх Всеславьевич) – этот герой русских былин, богатырь, основными отличительными чертами которого являются способность к оборотничеству и умение понимать язык птиц и зверей, почему-то подозрительно напоминает историческую фигуру Ве?щего Оле?га – князя новгородского с 879 года и великого князя киевского с 882, тоже обладавшего экстрасенсорными способностями;

во-вторых, имя Вольга сливается своим звучанием с названием реки Во?лга. А этимология этого слова, по словам Фасмера, ведёт к праславянскому Vьlga, ср. во?лглый, польск. wilgoc «влажность», с другой ступенью чередования: русск. воло?га, ст.-слав. влага. Того же происхождения и Вологда.

Каким же образом в одном имени Олег иже Ольга могут быть увязаны такие несовместимые понятия? Не будем пока «гнать лошадей», и спокойно продолжим изыскания. Следующие созвучные образования, хотя и никак не касаются смысловой базы изучаемых имён, зато невольно подталкивают к нужному направлению следования: вольха – вольховник, дерево ольха, ольшаник, ольшняк; и, соответственно: ольха – вильха, вольха, елоха, елха, елшина, лешинник, олешник, олех, ольшняк. Не имеет смысла разбирать преемственность последних производных от ель, ёлка, по наличию схожих плодов – шишек (ср. рус. леши?на – ольха, с др.-рус л?ший – лесной, поросший лесом). Тут ведь пока не важно конечное значение приводимых определений. Главное, уловить едва заметные нити причинно-следственных связей с первичными признаками. К примеру, упомянутое олешник, наверняка, легло в основу малоросской фамилии Олешко, в то время как однокоренное лешинник, могло иметь отношение к возникновению другой украинской фамилии Ляшко, причём, опосредованно:

первое – через корнеслов «леха? „грядка, борозда“, укр. лiха? „ток, грядка“, блр. леха? „межа, борозда“, ст.-слав. л?ха, болг. леха? „гряда, мера площади“, сербохорв. лиj?ха „грядка“, словен. l?ha, чеш. l?cha „поле, дол; мера площади“, польск. lесhа, в.-луж., н.-луж. lecha. Из праславянского loisa; ср. лит. l?sia, lysve, др.-прусск. lyso „клумба“, д.-в.-н. wagan-leisa ж. „колея от повозки“, ср.-в.-н. geleis „проторенная дорога“, лат. lirа „борозда на пашне“ (leisa), далее – гот. laists „след“, д.-в.-н. leist „след, (сапожная) колодка“, гот. laistjan „преследовать“»;

а второе – через однородный корнеслов «лях [стар.] „поляк“, др.-русск. ляси, вин. п. мн. ч. ляхы „поляки“ (часто в Пов. врем. лет), отсюда польск. lасh; первонач. др.-польск. *lech „поляк“, представленное в лит. lеnkas „поляк“. Полная форма этнонима была в праславянском ledeninъ – от ledо (см. ляда?) „обитатели пустоши, нови“, что подтверждается формой др.-русск. лядьскыи „польский“, лядьская земля „Польша“, лятский – то же; ср. фам. Ля?цкий, далее др.-русск. полядитися „ополячиться“, укр. лядува?ти „придерживаться польского образа мыслей“; венг. lеngуеl „поляк“ – из проторусского ledeninъ».

И та, и другая выдержки из Этимологического словаря русского языка сходятся в одном – что лех «гряда», что лях «поляк» (буквально «живущий ПО/ЛЯХу»), оба словообразования родственны однокоренному русскому лог – дол, ложбина, овраг, луг, что как раз и имеет связь, не только с рекой (ср. с тат. елга – река), но и с её названиями, где чётко прослеживается древний пракорень, а точнее корневая матрица Л-Г, посмотрите внимательно: ВО/ЛОГ/ДА – ВО/ЛГ/А – В/ЛАГ/А (ср. др.-рус. лагвица – чаша, с перс. лаган – таз, лохань, поднос). Ещё одно ответвление этой корневой матрицы – корень ЛЕГ (ср. греч. ?????? [лэкани] – миска, таз, с белор. легчы – лечь), либо его сжатая форма ЛЬГ (ср. тюрк. legin – сосуд, укр. лягти – лечь), собственно, и составляет костяк имён: О/ЛЕГ или О/ЛЬГ/А, где явно усматривается слоговой «атавизм» в первой гласной О, как след от изначально полной приставочной формы ВО- (В-). А с учётом пометки Фасмера о том, что «… полная форма этнонима (лях) была ledeninъ – от ledо (см. ляда?) „обитатели пустоши, нови“», приходим к логическому выводу о косвенном родстве по древнейшей корневой основе двух независимых имён: мужских ВО/ЛЕГ – В/ЛАД, и женских ВО/ЛЬГ/А – В/ЛАД/А.

Тем не менее, нельзя категорично заявлять, что последние имена совершенно идентичны в своём значении, однако, с достаточной уверенностью можно говорить о вендском (западнославянском) происхождении имени Лёша, с его всевозможными вариациями, которые, при грамотном расположении, выстраиваются в показательную градацию: ВО/ЛЕГ – О/ЛЕГ – О/ЛЕХ – ЛЕХ – ЛЁХ/А – ЛЯХ – ЛЯШ/КО – О/ЛЕШ/КО – А/ЛЁШ/КА – О/ЛЕЖ/КА.

Не лишним будет сопоставить собственные выводы с довольно распространённым именем «Лех, Леш, Лешек – имя славянского происхождения, значение не ясно; возможно, от глагола со значением „хитрить, лукавить“, родственного совр. русскому „льстить“. Польский (Polski) м. Lech (Лех), Lesz (Леш), уменьшительные – Lesio (Лещо, Лесьо), Leszek (Лешек), Leszko (Лешко). Чешский (Ce?tina) м. Le?ek (Лешек), уменьшительные – Le?a (Леша), Le?ka (Лешка), Le??k (Лешик). Имя происх. от польск. Leszek – уменьшительной формы имени Lech».

Теперь о смысловом наполнении столь разнообразного по форме имени. Помня о том, что корневая матрица Л-Г является носителем условно-обобщённого значения «лог-лёг-лаг», мы с абсолютной очевидностью находим ЛОГическое объяснение буквального сходства древнего исконно русского имени Олег с латинским словообразованием lego (legi, lectum) – завещать, набирать, поручать, собирать, читать, в чём сразу видится прямое соответствие эпитету княжеского имени исторического лица – Вещий (ср. с эст. lugija – проповедник)! С производными латинского слова увязываются и остальные титулы вождя: английский legate, испанский и португальский legar, французский lеguer, которые в точности отображают качества и свойства, как самого князя, так и первородного значения его имени. То бишь: Олег – это буквально «приЛЕЖный», «поЛОЖительный», «скЛАДный», а потому и «сЛОЖный» «изЛАГатель», по-сути, «вещун», что согласуется с определением слагатель – народный певец, сочинитель народных песен и былин (ср. с лит. lasioti – собирать). Изящное владение словом сочетается в этом имени и с необходимыми способностями государя – «почитатель» (предков) и «собиратель» (земель). Неслучайным в этом ряду становится и латинское legenda – история, от глагола legere – читать, собирать, а также однокоренное ему legion – отборное войско, числом от 3—6 до 10 тысяч, от латинского legio – сбор, счёт.

Главное, мы с вами пришли к пониманию, что так называемые варяги – это не этнос, а профессиональное военное сословие западных русов, кстати, с берегов южной Балтики (о. Рюген, Пруссия), но никак не со Скандинавского полуострова. А это значит, что Олег – князь, да имяносец, никогда не был Хельге!»

Вернёмся к искомому слову лекарь. Вышеизложенное расследование показывает, что в этимологическом аспекте исконно русское имя Лёша-Лёка родственно словообразованию лечитёль-лекарь, имя Олег-Вольг однородно определению сЛАГатель, а в семантическом плане корневая матрица Л-Ч (Л-К) связана с понятием лу?чше – др.-русск. лучии, ст.-слав. лоучии, лоучьши, лоуче, в значении «более подходящий», от лучи?ть из праславянского l?citi, первоначально, «гнуть, связывать», в последующем включившем в себя целый ряд смыслов: смотреть за чем-либо, выжидать, метить, попадать, бросать, получать, ждать, дожить, искать, поджидать, глядеть, пытаться, цель, намерение, соединять. Отсюда делаем вывод о том, что главное призвание лекаря-лечителя заключается в безусловном уЛУЧшении состояния духа и плоти страждущего, посредством присмотра за ним, в самом широком смысле этого слова (ср. с анг. look [l?k] – смотреть, рассматривать, выглядеть, казаться, взгляд, вид, похоже; like [la?k] – любить, понравиться, нравиться, полюбить, хотеть, предпочитать, желать, словно; luck [l?k] – удача, везение, счастливый случай, фортуна, счастье, успех, повезти, везти, посчастливиться). А поскольку глаголы ЛЕЧить и ЛЕЧь одного корня, то, помимо первостепенной задачи – уЛОЖить больного, как необходимого условия для лечения, приЛЕЖность – старательность, является основным качеством в работе всякого лекаря: сравните русское лёг и ляг с датским l?ge и норвежским lege – лекарь.

К самому же образованию ЛЕКарь всё вышесказанное имеет отношение посредством единородного слова лека?ло. Древнерусское л?кати (? – носовой звук) значило «сгибать» и было одного происхождения с «лук», «излучина», «лукавый», отсюда «лекало» – то, по чему гнут, изгибают. То есть, однокоренные понятия обЛЕКать и обЛЕЧь (сравните обЛАЧить и обЛАКо) наделяют лекаря-лечителя дополнительными навыками по облачению пациента, как в обЛАТку энергетическую – защитное биополе, так и хирургическую – наЛОЖение швов, снадобий, зелий мазей и повязок на раны.

Реснотный разбор корневой платформы ЛЕК (Ч) АР:

Матричная основа Л-К-Р (Л-Ч-Р) – носитель условно-обобщённого значения «лечить-облечь-прилечь». Примеры: