Божественная трагедия

Ему не важно было, что погибла она вместе с Серегой. И вроде Серега был знакомцем. Да, пусть перебежал дорогу, пусть прилег с его женой… Бывшей женой. Но это их дело! По нему не было сочувствия, не было боли.

Как только он вернулся, похоронные и бытовые хлопоты заняли его полностью. Морг, кладбище, поминки. Барт вернулся и организовал какие-то счета. Расчетный и накопительный, чтобы он не смог потратить основной капитал, и мог получать какие-то проценты. Макс не спорил, хотя богатым себя не ощущал. Да, теперь о работе думать не было необходимости, а вот о всем остальном.

Макс подошел к стойке:

– Сто водки и салатик витаминный, пожалуйста.

Максу очень хотелось уйти от пожара боли, но алкоголь давал забыться только на мгновение.

Эта всё история с сокровищами. Вот почему! Он считал себя виноватым! Подсознательно. Он знал Серегу, как хорошего бойца, неплохого гонщика, завоевавшего немало кубков дымом асфальта. И он был за рулем. И вылетели они с трассы не просто. Это звенья одной цепи. Это из-за него они погибли. Только подсознание Макса расставило приоритеты. Серега сам влез в это дело и повел себя нелучшим образом, погиб и не больно. А Светка… Светка погибла – больно. Ведь родной была. Частью тебя. Хоть и не лучшей частью. А ведь в принципе сама ввязалась в это дело. Сама напросилась. Но – больно. Могла и не ввязываться.

Только итог был таким же. Эта мясорубка перемолола всех… Это могло коснуться и сына и мамы. На порохонах он плакал. Светка лежала, в гробу такая незнакомая, и такая недоступная. Пашка замолчал, и Макс не слышал ни слова от него, с момента возвращения.

Теперь, когда все закончилось нужно оберегать Пашку и мать. Ведь закончилось всё!!!

Тот кто устроил эти смерти, сам мертв. Странная штука, эта жизнь. Делаешь что-то, добродетель или подлость, а как умрешь, все перестает значить. Это Макс понял еще на войне, но и на гражданке то же самое. Никуда от смерти не деться. Она всегда рядом.

А он пьет. Вместо того чтобы быть рядом с родными. Но ему необходимо напиться. Чтобы отчеркнуть прошлое. Чтобы начать жизнь с нового листа. Есть Марлен. Приятным теплым потоком звук имени окатил Макса. И Барт, – Макс улыбнулся. Вот кто ему поможет отчеркнуть. Он набрал номер Барта.

Занято. Занято. Занято.

Это же не туалет, что бы быть занято!

И тут мобильник завибрировал в руке:

«Макс! Ты где? Не могу до тебя дозвониться – всё занято и занято! – раздался нетрезвый голос Барта. – Давай напьемся!

Шаг 9. Ротонда

– Я скачал новое приложение «Бар-квест», – начал Барт, едва они пожали друг другу руки. – Случайно наткнулся, но реально крутое. Вначале предлагает тебе выбрать какой-нибудь символ, а потом накладывает его на карту города с отметками, где есть бары и рестораны на линии. Ну и ты ходишь по барам, чекинишься в них, и приложение потихоньку заполняет эту карту. Очень интересно и пьяно. Угадай, какой символ я выбрал.

И, не дождавшись ответа, выпалил:

– Мальтийский крест, разумеется.

– И что будет, если все пройдешь?

– Квест выполнишь, разместишь в фейсбук, похвастаешься. В общем, такой честный генератор лайков и трафика.

И они начали путь, сверяясь с приложением на айфоне. Каждый из баров на карте был их местом.

Барт заказывал двойной виски и орешки, и чтобы оставаться в реальности тараторил. Только говорение его было скорее грустным. Он был похож на собачонку потерявшую хозяина.

Наконец, Макс спросил:

– Что случилось, Барт?

– Знаешь, вроде ничего не случилось… Вместе с чемоданом сгорела, как будто, и часть меня. Жизнь потеряла красочность что ли. Ты хочешь вздохнуть и не можешь вздохнуть полной грудью. Будто под дых дали.

Макс вздохнул: «Похоже».

– Раньше я чувствовал, что здесь гулял Гоголь, чувствовал связь времен и радовался этому, что через века, возможно я попадаю след в след.

Они шли по Гороховой. В спину им смотрел танк ТЮЗА, а впереди витал под грузным небом кораблик на веревке шпиля Адмиралтейства.

– Здесь много кто ходил.

– Для меня Гоголь значимая фигура. А тот же Пушкин, Есенин, спешащий в Англетер, – для меня как белый шум. Мне приятно думать, что здесь гулял Гоголь, скажем. Мой след не перекроет их, нет! Следы совпадут…

И тут Барт встал столб столбом. Макс, который шел чуть позади, наткнулся на него.

– Ты чего?

– Зайдем в этот ресторанчик и я тебе расскажу.

Макс увидел прежнего Барта, замалчивающего приятные неожиданности, интригующего и смакующего приход триумфа. Маленького Барта со значимым лицом.

Барт сделал заказ.

– Знаешь, как называется это место? – нарочито небрежно спросил Барт.

– Бар «Ротонда», – пожал плечами Макс, указывая на меню.

Тень недовольства мазнула «питерским серым» триумфально яркое сообщение Барта.

– А что во дворах здесь находится?

– Ротонда, – Макс снова дернул плечами. – Я как-то здесь пил с кем-то из рокеров.

– Да-да! Но кроме неформальных тусовок – это одно из самых мистических мест Петербурга.

Макс решил не сбивать разгорающееся пламя жизни в Барте. Он был почти уверен, что многое из толпящегося на губах Барта, он знал.

– Это как мистика Невского проспекта, если в одном его краю человек умирает, на другом – рождается, и наоборот, ты прочувствовал это на своей бронированной шкурке. Существует много поверий, что эта ротонда – портал в преисподнюю, что она находится в центре пентаграммы из ротонд. А мне этим заниматься было недосуг. Говорят, об исполнении желаний всякого рода. Говорят, что здесь бывал и Пушкин. А Гоголь жил рядышком.

– Ты это к чему, Барт? Уж не надумал ли ты вернуть вкус к жизни столь примитивным способом?

– Ищи дурака! – откликнулся Барт. – Со своими желаниями я как-нибудь сам справлюсь, без просьб к иным силам.

Макс улыбнулся.

– Я того же мнения.

Живо всплыло лицо Светки. Она была грустна. «Ушедших не вернуть, – отогнал видение Макс, – есть ЖИЗНЬ!»

– Я к тому, что всё не случайно. Вспомни, как мы нашли Марлен, совершенно неожиданным и мистическим методом. И если мы оказались здесь, то стоит в ротонду заглянуть.

– Давай, только без загадываний желаний, ночёвок, пролезаний под ступенями. – согласился Макс.