Божественная трагедия

– Надежный банк, – повернулся он к Барту.

– Один из самых надежных, – прошептал Барт синими губами.

– С тобой все в порядке? – уточнил Макс и оглядел Барта. – Не зацепило?

– Нормально, если не считать стрельбы, – выдохнул Барт, он достал телефон и набрал номер. – Звоню своему персональному менеджеру из банка, – пояснил он Максу.

– Андрей, привет, это Барт. Да. Со мной все нормально. Что у вас там случилось?

И слушал, наконец, нажал отбой.

– Нападение на инкассаторов. Один ранен. Нападавшие убиты.

– Ты не заметил ничего?

– Да, как стрельба началась, ты рявкнул, я молится начал. А молиться и что-то еще делать я не могу…

– Многие мочатся еще.

Барт тронул сидение.

– Не, сухо, – натянуто улыбнулся он.

Макс вышел, обошел машину.

– Зацепили твари.

– Не переживай. Не нас же. А машину починим.

– Что-то у нас часто неприятности стали случаться, до встречи с тобой, до меня не докапывался никто, не то чтобы стрелять. Ты просто – генератор неприятностей.

– Поверь, у меня тоже ничего похожего не было. Хотя общался я в разных кругах. Так что получается ни ты ни я не виноваты… – Барт задумался. – А не встреча ли это со шкатулкой?

Шаг 18. Марионетки вселенского театра

– Мы согласны, – вместо приветствия произнес Барт.

Виктор улыбнулся с оттенком превосходства, будто сообщая: «А я нисколько не сомневался». И тут же заявил:

– А я не согласен!

– С чем, позвольте поинтересоваться? – уточнил Макс.

Макс никогда не заискивал перед перед богачами, знаменитостями, представителями власти. Он знал, пуля – знак равенства для всех. Он, конечно, немного по жизни пересекался с типа элитой, но зато четко знал о знаке равенства. А еще он знал, что надо всегда оставаться человеком. Чопорные выпендрежники его бесили, сразу хотелось его уровнять, ведь человека из него не сделаешь, слишком он ушел от человеческого.

– «Позвольте поинтересоваться», – передразнил Виктор Макса, – Какой петербургский чопорный говор!

– Так с чем вы не согласны? – спокойно уточнил Макс.

– Вы мне не нужны! – и Виктор развалился в кресле, сканируя пришедших.

Макс спокойно стоял и смотрел на Виктора, он ждал реакции Барта.

– Виктор шутит. Хотелось бы ознакомиться с информацией, – улыбнулся Барт.

Виктор заржал. На лице Барта в прищуре глаз читалось: «Вот пройдоха. Знаю я, что ты не сомневался и не сомневаешься в том что мы найдем, то что тебе нужно».

Марлен всматривалась в лица, в движения и думала, что тело – марионетка эмоций, дум. В ее голове нарисовалась картина вселенского театра, ведь души наши – это тоже марионетки религий, социальных условий, в свою очередь и эти зависимы Получилась многомерная марионетка сверху которой Ангел… Или Бог. Но и Бог – тоже марионетка, закралось крамольное определение, еретическая мысль за которую в средние века Марлен вполне могли зажарить как курочку. Но мысль эта представлялась правильной. И получалась бесконечная марионетка. Наверное, каждое время позволяет думать об одних и тех же вещах по-другому.

Виктор достал орден. Приложил себе на грудь. Белый крест с золотой короной наверху. Вид Виктора стал царским. Не каждый царь из детских фильмов так пыжился. Наигравшись он сообщил:

– Это карта подземелий, – сообщил он передавая орден Барту. – Но на первый взгляд орден не имеет ничего общего с подвалами, которые мы нашли, но это карта. И карта именно тех подвалов! – весомо сказал Виктор.

Барт внимательно осматривал подвеску.

– Вообще, знак мальтийского ордена представляет собой золотой восьмиугольный крест с двух сторон покрытый белой эмалью. Каждый сектор креста похож на ласточкин хвост. Между хвостами расположены орнаменты лилий. В верхнюю часть креста венчает большая ажурная корона. В макушку которой продевается черная шелковая муаровая лента. Странность в этом ордене есть, и странность преогромная, – резюмировал он. – Было бы неплохо подержать в руках реальные мальтийские ордена.

– Это можно устроить, – Виктор кивнул.

Макс внимательно и настороженно присматривался.

– Вот фото того, что мы нашли.

Барт передал Максу орден, чтобы взять фотографии.

Макс держал в руках прохладный металл, прилипнув взглядом к вещице. Он никогда не прикасался, не считая ларца, к столь значимым историческим ценностям, прислушивался к себе, никакой жадности, жажды наживы, и даже благоговения. Он подумал, что времени нет. Тогда жили люди и теперь. Те люди также страдали, любили. И один из тех людей передал ему сейчас послание через века, как будто друг пожал руку. Странное ощущение. Времени нет.

Барт разглядывал фото.

– А кто занимался… М-м… раскопками.

– Ты его знаешь, – Виктор значительно глянул на Барта.

– Не сошлись в цене? Если я правильно понимаю… – спросил Барт. – или другая причина?

– Он сливал информацию! – весомо брякнула злость в голосе Виктора.

– Ах да. Значит, не сошлись в цене, – покивал Барт. – Он толковый ученый, жадный правда. – Надо было сразу. Ну да ладно. Что успели сделать?

– Ничего не успел. Я его убрал.

Макс вскинул взгляд на Виктора.

– Убрал-шмубрал, за кого ты меня принимаешь? – заметил реакцию Макса Виктор. – Отстранил.

– Мне нужна максимальная информация, вы знаете, все что может касаться или не касаться данного, м-м-м, дела, – сосредоточенно произнес Барт.

– Вот здесь все планы инженерного замка, копии. Фотография. Это коробочка от ордена.