– Если тебе необходимо вырыть яму или набросать гору песка, – Артак любил аллегории, – как минимум, у тебя должна быть лопата. Но Ты – не она. Ты – то из чего состоит яма. Или гора.
– Из чего состоит яма?
– Из пустоты.
– А гора?
– Из камня.
– Значит они разные?
Артак посмотрел на меня очень внимательно, потом переглянулся с Агафьей Тихоновной еще более многозначительно, и с небольшой долей грусти произнес:
– Нет.
– Они одинаковы? Гора и яма?
– Абсолютно – одинаковы. Относительно – различны.
– Я понимаю.
– То дополнительное измерение, которое прочно обосновалось у тебя под языком, – дракон повеселел, – со временем даст тебе ответ на многие вопросы.
– Но на этот вопрос ты уже ответил, не так ли?
– Я? – Артак оглянулся, словно искал себя, или выискивал того, кто ответил за него, – я ответил? Ну что ж, возможно. Если ты принимаешь этот ответ.
– Я его понимаю, – я сосредоточено кивнул головой и добавил, – следовательно, я его принимаю.
– Ну что ж. Пусть будет так. Только помни что в Мире Абсолютных Истин нет ничего постоянного. И гора может стать ямой в один момент. Как и наоборот.
– Одинаковое меняется внутри себя?
– Река течет независимо от ветра и солнца, – добавил Артак, окутав меня жёлтыми глазами.
– Река? Причем здесь она?
Дракон помолчал всего лишь одно мгновение и произнес всего лишь одно слово:
– Волны.
– Волны?
– Волны.
– Но почему река? Не море и не океан? Там волны покрупнее будут.
– Река течет… – Артак, став совсем огромным, кивнул вдаль коридора.
Мои тела всё так же продолжали делиться и занимать свои места перед закрытыми дверями. Мысленно перемещаясь вдоль бесконечного коридора я мог ясно различить отсутствие в этом коридоре его конца. Двери появлялись сами собой из ниоткуда и не было этому процессу ни конца ни края.
Ни временного, ни пространственного.
Абсолютная, хотя, пока ещё трехмерная бесконечность…
И тут что-то, какая-то неясно угадываемая информация смешалась внутри моей головы.
Или внутри моих голов.
Или смешалось между моими головами.
Казалось, черепные кости не выдержат того колоссального давления на них изнутри, которое в одно мгновение заполнило каждую точку моей, всё ещё трехмерной, но уже множественной и вневременной плоти.
– Но что тогда есть моё тело? Чем оно является? Зачем дано? Руки и ноги, туловище, голова?
– Ах, это? – дракон засмеялся так мощно, что несколько моих тел сдуло вглубь коридора, – это, – он поддел своим когтем меня за подбородок, – это ничто. Его нет на самом деле. Иллюзия. Видение. Галлюцинация. Марево. Мечта. Мираж. Причуда. Самообман. Фантазия. Утопия. Блажь, – он замолчал на миг, – я достаточно понятно объяснил?
Я шумно вдохнул и выдохнул.
– Понятно. Но тело чувствует! Значит чувства тоже блажь?
– Настоящее тело ты получаешь не с рождением себя, а со своим осознанием себя самого. И только тогда чувствам этого настоящего тела можно будет доверять. Никак не раньше. А пока – твоё тело – всего лишь хорошо удобренная грядка. Всего лишь пустое поле, по которому гуляет невидимый ветер. Иногда он дует в сторону правды, иногда – лжёт.
– Настоящее тело? – я задумчиво посмотрел на себя, и даже пощупал свою руку, – то есть, сейчас…
– Имя и Форму ты обретешь после знакомства с Сознанием. Сейчас ты лишь стремишься к нему. Ты лишь стремишься, ты в Стремлении, ты ещё в пути.
– Неведение, Стремление, Сознание… Когда? – я задал всего один вопрос.
– Как только… Не надо торопить и торопиться. Дверь распахнется именно в тот момент, когда это будет необходимо. И тебе, и им.
– Нам? – я кивнул на моих клонов.
– Нет.
– А кому тогда – им?
– Дверям, – просто сказал Артак.
– Ага! Но какой из них?
– Не всё ли равно? Ты стоишь перед каждой…
– Ах, да. Но всё же…
– Когда твое Стремление доставит тебя на станцию Сознание – ты всё поймешь.
– Сознание за дверью?