Воспоминания старого шамана. Модорхон

– А почему?

– Липкая потому, что. Липче, чем сеть паучья. Если в нее попадешь, не выберешься, и никто тебе не поможет.

– А как мы ее соберем?

– Мы свежую не возьмем, – возьмем старую, застывшую, – он пошевелил длинными усами, указывая на красновато-коричневый участок на стволе.

– Так это и есть живица? – удивился Муравьишка.

– Она самая! – ответил старший товарищ. – Давай, помогай. Он уперся лапками и начал откусывать кусочек своими мощными клешнями. Муравьишка тоже откусил увесистый кусок, да такой тяжеленный, что едва удержался на дереве, когда тот полетел вниз. Он крепко схватил свою добычу и стал осторожно спускаться. Так не торопясь, они добрались до муравейника, доставили туда кусочки ценной живицы.

Позже, уже стоя земле, Муравьишка подумал:  – «Как же высоко мы залезли! А если подняться еще выше, – на самую высокую ветку. – Вот откуда можно прыгнуть!

Он долго стоял в нерешительности, сомнения и легкий страх одолевали его. Солнце освещало, муравья, такого маленького и слабого.

«А что он может, и зачем ему все это? – И что за идея, такая, глупая, не дает ему никакого покоя?»

Муравей постоял немного, еще немного посомневался. Потом глубоко вздохнул и решился.

Или сейчас или никогда

«А чего тянуть? – Или сейчас, или никогда!» – подумал муравей. Он, собрался с духом и полез обратно, на старое дерево, на самую высокую ветку. Долго поднимался, не оглядывался. Цеплялся лапками за крепкую кору, обходил смоляные выступы, чтобы не увязнуть в янтарно-тягучей массе. Чем выше он поднимался, тем сильнее его охватывало волнение. Сердце, его, стучало сильнее и сильнее, и, с каждым новым шагом, с каждым движением росло напряжение. Однако, чем выше он поднимался, тем сильнее ощущалась волнительная свобода, такая непонятная и такая манящая.

Тяжесть постепенно проходила, и на душе появилась легкость. Она охватила все тело и самою суть маленького существа. Вокруг него начал закручивался новый, неизвестный мир. Любые, едва уловимые колебания, здесь, наверху, становились заметнее. Крона у дерева, его ствол и ветки раскачивались в такт малейшим дуновениям ветра.

Муравей продолжал ползти вверх, никуда не оборачиваясь. Перед его глазами расступалась густая растительность, а за ней сияло летнее солнце, и проплывали белые облака на прозрачном небе. Огромные птицы пролетели рядом. Большие, гораздо больше бабочек, быстрее комаров и мошек. Они были совсем не похожи на стрекоз или кузнечиков, или даже на старого мудрого жука.

Другой мир открывался Муравьишке, другие существа его населяли. Неожиданно Муравьишка почувствовал свою воздушную суть. Суть новую и легкую, ту, ради которой ему хотелось жить и преодолевать препятствия, любые границы которые вставали на пути. Он все еще сомневался, правильно ли делает. Однако второго шанса не будет, если вдруг все пойдет не так.

Чем выше муравей поднимался, тем тоньше становился ствол у дерева. Ветки расступались постепенно, – небеса открывались маленькому Муравью.

Неожиданно волнение охватило его, непонятное и щемящее чувство, – то, которое он испытывал лишь однажды, в своем далеком детстве.

То были новые грани его существа: ветер – легкий как сон перед рассветом, воздух – чистый как первый глоток воды, солнце, – как самая светлая суть на земле!

Он поежился от охватившего чувства, остановился на мгновение. Ствол и ветки снова пришли в движение. Муравей только крепче вцепился в кору.

Волнение прошло так же неожиданно, как и появилось, на душе осталось спокойствие.

Он сразу вспомнил колыбельную песенку, которую когда-то пела мама:

Спи мой маленький малыш,
Дождик капает по крыше.
Все давно уже уснули,
Глазки все свои сомкнули.

Спит синичка, спит сурок,
Спит жучок и паучок,
Спят животные и птицы,
Насекомые и рыбки

Солнышко давно уснуло,
В ночке темной растворилось,
Укрывалось облаками,
Освещать оно устало.

Горы, степи и леса
Укачали небеса.
Тучки в небо прикатили,
Лунный свет загородили.

Новый день наступит скоро
Отдохнувшим и веселым.
Ты проснешься, я проснусь
Снова утро будет пусть!

    (Колыбельная сыну)

Вот тебе крылья!

Муравей успокоился. Он набрал в себя больше воздуха, выдохнул и прополз еще выше. Там, почти у самой макушки, он прополз по мохнатой ветке, и крепко зацепился за пожелтевшую хвою. Оттуда, сверху, его родной муравейник показался совсем маленьким, а муравьи, обитавшие в нем, и вовсе стали невидимыми, словно мелкие песчинки на речном берегу.

Налетел сильный ветер, дерево зашевелилось, зашумело, ветки заколыхались. Оторвались хвоинки с муравьем и полетели вниз. Их закружило, вращая все сильней и сильней. Земля и небо, ветки и трава завертелись перед глазами.

Время замедлилось. Все что происходило вокруг, – стало не реальным, не настоящим.

Муравей продолжал крепко держаться за хвоинки, не понимая, что происходит.

«Я, наверное, падаю. Сейчас, у меня, вырастут крылья! – Поскорей бы, – промелькнула мысль. – Если не вырастут – разобьюсь».

Крупные и мелкие ветки пролетали мимо. Они, едва не сталкивались с Муравьишкой и с легкими хвоинками, за которые он крепко держался.

«Но, как же крылья?» – только и подумал Муравьишка.

– Вот, тебе …, – прошелестел ему Ветер. Он поймал, насекомое пожелтевшим сухим листом, который оторвал от соседнего дерева. Легкий березовый лист стал теми крыльями, о которых мечтал Муравьишка.

– Как же здорово получилось! – подумал с восторгом маленький испытатель.

– Пожалуй, – согласился с ним Ветер. Он улыбнулся своей веселой улыбкой, и понес Муравьишку вверх, задувая все сильнее и сильнее.

Желтый воздушный корабль

Маленький одинокий странник летел на своем листке. Он то поднимался в небо, выше самых высоких крон и макушек, то опускался, пролетая низко над самым над лугом. Никто не обращал на муравья никакого внимания. Все продолжали жить своей обыденной жизнью. Его собратья трудились по-прежнему, даже не догадываясь, что совсем рядом, есть другая, воздушная жизнь, жизнь, которая доступна каждому, нужно всего лишь сильно захотеть. Один лишь Муравьишка, пролетая над ними, видел этот мир по-другому. Видел, так как его видят небесные, большекрылые птицы. Он созерцал родные места с тех самых высот, куда никто не поднимался, из его окружения: ни кузнецы и ни мошки, ни мухи и даже ни фантастические стрекозы.

Ветер все поднимал и поднимал желтый воздушный кораблик. И теперь уже было так высоко, что муравью становилось страшно. Однако боялся он нистолько высоты, безграничной и поглощающей его взор, сколько пугающей неизвестности. Он боялся улететь далеко, далеко, совсем в другое место и уже никогда не вернуться в свой родной муравейник.

Сильный ветер продолжал веселиться, подгоняя золотистый воздушный кораблик. И никого рядом: ни души и ни звука, одно только синее небо и белые облака. Там, высоко в небе летел маленький Муравьишка. Он все так же крепко держался за край листа, шевелил своими усами и внимательно разглядывал проплывающие под ним далекие лес и поле, речку широкую, которую он никогда не видел.