Воспоминания старого шамана. Модорхон

– Деда, а что значит – на бровях ходить? – тут же нашелся Коля.

– Эт, ты, где такое услышал? – удивился Милхай.

– Так тетя Клава в магазине говорила, когда Ванькин папа пьяный туда пришел.

– Вот, то и значит. Когда напьется человек, – не может стоять на ногах, падает все время, заплетается. Потому и говорят, что ходит он на бровях, что на них стоять не может.

– Деда, а если человек лысый, тогда как он мыслит?

– Тут другое дело, понимаешь. Сложно, мне, за всех людей сказать. Я тебе говорю, как оно изначально заложено. Лысый человек кожу свою использует как резонатор. У него все как и у других, но только немного по-другому.

– А почему?

– Потому, что все мы разные. Кто-то с большой шевелюрой ходит, а кто-то с короткой. У кого-то ухи торчат, – как у нас с тобой, а у кого-то их совсем не видно. Кто-то большой и сильный, как дядя Андрей, а кто-то худой, как дядя Байра. У всех есть свои особенности, но как-то все живут, понимаешь?

– …? – мотнул головой Коля.

– Ладно, давай этот разговор отставим на попозже, – он потрепал жесткие вихры у внука.

– Ты голову-то, свою, давно мыл?

– Ну, мыл.

– Дома?

– Не…, – у тебя, в бане.

– Так мы баню, неделю назад топили. Ты чего, мыться же надо, грязному нельзя ходить.

– Так я моюсь утром, лицо и руки, иногда не утром.

– Нужно полностью мыться, все тело обмывать.

Давай-ка, мы баню, сейчас затопим. И чего твоя мама, за тобой не смотрит совсем?

– Она мне говорила помыться, а я сказал, что у тебя помоюсь.

– Соврал, что ли?

– Не… а, не соврал.

– Ну, мы же будем когда-нибудь мыться? – выкрутился Коля.

Колина «головомойка»

– Будем, будем, – прям щас и пойдем. Дров только натаскаем, и воды.

Давай-ка, Коля, дуй домой, бабушку предупреди про баню. Пусть нам чаю согреет, да покушать, чего-нибудь. А потом под навес сходи, веник с крыши достань.

Коля сходил в дом, бабушку предупредил, как Милхай велел, а потом пошел доставать веник.

Милхай, же, взял ведра и пошел набирать воду.

Баню затопили, воды натаскали, веник запарили. Жаркая баня нагрелась, хорошая.

Милхай Колю раздел, сам разделся и повел в парную париться. Шапку надел на себя с верхонками, а на Колю шапочку нацепил. Сидят в парной греются, Милхай Коле рассказывает:

– Замечал, такое: если голову помоешь, тогда и телу становится легче?

– …? – пожал плечами внук. Он весь сморщился, покрылся капельками проступившего пота. Сидит рот свой от жары раскрыл.

– … свежесть появляется в теле, – продолжил Милхай. Получается, – мы всю информацию лишнюю смываем. Голову очищаем от плохих мыслей, – он подкинул воды на каменку. Каменка зашипела, клубы пара из себя выпустила.

Коля, от этого, еще больше съежился, пересел на нижнюю полку.

– Жарко, что ли? – спросил Милхай.

– … – Коля мотнул головой в ответ.

– Еще, когда моешься в бане, – идеи могут приходить, продолжил дед, как ни в чем, ни бывало.

– Задачи могут решаться с проблемами, которые раньше не решались. Так оно действует – очищение! – он достал запаренный веник, полил его холодной водой, отряхнул на каменку и стал себя охаживать.

Веником хлещет, жару нагоняет, – хорошо Милхаю!

Коля не выдержал, убежал в предбанник.

Милхай попарился, вышел, двери в предбаннике раскрыл, сидит на скамейке остывает с внуком.

– Голову, свою, лучше в чистоте держать! – продолжил рассказывать.

Коля сидит распаренный трет себя ладошкой. А под ней, кожа старая с грязью, в катушки собирается.

– Вот, видал как! – Щас попаримся, а потом помоемся! Новая кожа будет у нас, – молодая!

Коля молчит, устал он от жары, отдыхает.

– Хорошая банька, – дед легонько ткнул Колю в бок.

– Ну, остыли…, – пошли снова париться! – Милхай поднялся и пошел в парилку.

– Давай, давай, не сиди! – глянул на внука.

Тот опустил свою голову и смиренно пошел за дедом.

Знал Коля, что нужно париться в бане, и о том, что это «очень полезно для него». Слова, деду, поперед не говорил, потому, что знал его характер: ругаться дед не будет, но пока своего не добьется, никуда не уйдет.

Вошли они в парилку, уселись на полог. Милхай снова пару поддал. Жарко в бане, пуще прежнего.