На острове

И, как в бреду, виденье им предстало:
Казалось, от обиженной земли,
Так быстро, что дыханье застывало,
Месть Господа им ангелы несли.
И взор ловил в тоске невыразимой
Кровавый суд на пламенных мечах.

Всех поразил тот вид неотвратимый,
Все головы склонил безумный страх,
Как будто меч, подобный грозной буре,
Уже сверкал, мгновения губя.
Когда-ж толпа опять пришла в себя
И к радостной безоблачной лазури
Вновь подняла смущенный, грустный взор
Увидела, как будто бы далекий
По небесам промчался метеор
И скрыл в лазури отблеск одинокий.

И каждый думал, мрачен и угрюм,
Что значило безвестное явленье?
Потом поднялся говор, крик и шум,
Смущенная толпа пришла в движенье,
К дворцу стремились все, и перед ним
Раздался крик: «Мы короля хотим!!»

На зов толпы, шумящей, своевольной,
Король явился бледен и смущен.
Она ему кричала, что довольно
Советов этих; пусть немедля он
Идет на берег, чтобы силой власти
Иль просьбой беглецов остановить.

Напрасно он пытался их смирить;
Король был сам рабом народной страсти:
И робко, под ударами бичей
Враждебных взглядов, взял свою порфиру,
Надел корону, представляя миру
Подобье куклы прежних королей,
И в путь пошел взволнованный и жалкий.

Как жертвенник пылая, солнца шар
Светил с небес. Как белые весталки,
Которых жжет экстаза мощный жар,
Снега под солнцем таяли. Природа
Затихла вся в расцвете красоты,
Лишь пели гимн весенние цветы
В честь вечного светила небосвода.

Браня в душе палящий солнца зной,
Толпы людей тянулись по дороге,
Измучены в молчанье и в тревоге,
К заливу моря горною тропой.

Вот, наконец, и горная вершина:
Отсюда даль толпе была видна,
Зеленая цветущая равнина,
Морской залив и моря пелена.
По зелени и синеве простора
Разсеянно летели стрелы взора.

Когда же удалось уйти очам
Из плена этой синевы и дали,
Они опять к заливу посылали
Пытливый взор, ища чего-то там.

У сжатого скалами полукруга
Представилось им светлое пятно,
Как розы лепесток на фоне луга.
Иные, рассмотрев тревожным взглядом,
Решили, что у берега судно;
И все толпы вниз полились каскадом.

Да, точно, там стояли беглецы,
И вид судна и формы говорили,
Что то судно в горах соорудили
Искусные певицы и певцы.
Они не в ватерпасе, не в аршине
Искали мер для своего судна.

Подобно чаше вогнуть в середине
Его был корпус, форма же стройна
Была, как форма легкого сонета.

Нос – остро срезанный напоминал
Мужскую рифму среди строк куплета;
Подобно строфам – весел ряд торчал;
Прямые мачты, как мечты поэта,
На палубу глядели с вышины,
На них канаты, как строфа терцета,
Из трех веревок были сплетены.
Ряд парусов в их мерном колыханьи,
Как ритмов ряд, судно слегка качал
И, как поэмы звучное названье,
На мачте флаг пурпуровый играл.

Как раз тогда все люди торопливо
В судно садились; оттого и смех,
И шум, и крики разносились живо…
Их вождь желал остаться позже всех,
На берегу стоял он одиноко.