Теперь ты в армии

Теперь ты в армии
Груздев Валерий

Повесть о бывшем студенте, призванном в армию в середине 90-х годов. Молодой человек с детства мечтает о службе в армии и подвигах. Будучи призванным на срочную службу после окончания университета, он понимает, что настоящая армия – совсем не та, что представлялась ему на "гражданке". В книге описываются перепетии службы героя в армии в это непростое для нашей страны время, особенности казарменного быта и отношений между военнослужащими. Преодолев все трудности и невзгоды, герой возвращается к гражданской жизни уже другим человеком.

Груздев Валерий

Теперь ты в армии

Теперь ты в армии

Целым был и был разбитым,

Был живым и был убитым,

Чистой был водой, был ядом,

Был зелёным виноградом.

……………………………………..

Был безумным, был спокойным,

Подсудимым и конвойным,

Капитаном и матросом

С очень странной папиросой.

«Сплин»

Часть первая

Зуев с детства любил армию, военную форму и вообще все, что с этим связано. Одних солдатиков у него было штук сто, в разных наборах. Собственно, у него были почти все наборы, которыми могли побаловать в 70-80-е годы юных жителей Советского Союза существовавшие тогда игрушечные фабрики – взводы стоявших по стойке «смирно» оловянных солдатиков в касках, марширующие революционные матросы, пластмассовые эскадроны «чапаевцев», различные конные и пешие рыцари, маленькие зелёные пограничники, ну и по мелочи: одиночные пушки, танчики и самоходки.

Различать воинские звания на погонах Зуев научился раньше, чем читать. Почему-то больше всего ему нравилось звание «капитан». Скорее всего из-за самого звучания этого слова, отсылавшего, кроме всего прочего, к капитанам морских кораблей, а также из-за количества звездочек на погонах: ведь у капитана их больше всего – по четыре на каждое плечо.

Отец Зуева часто ездил в командировки, и, когда он возвращался, на его дорожном портфеле болтались прямоугольные аэрофлотовские багажные бирки из плотного картона со скошенными углами – они идеально подходили для изготовления игрушечных погон. Зуеву оставалось только нарисовать на них по четыре капитанские звездочки – и можно цеплять их на майку, расхаживая так по квартире. Как-то юный Зуев, посмотрев по телевизору «Войну и мир», смастерил бумажные эполеты, приделав к их круглой части бахрому, тайком отпоротую от штор в родительской спальне.

Повзрослев и записавшись в библиотеку, Зуев выискивал и проглатывал все книги про армию, войны и полководцев, которые только мог найти. К восьмому классу Зуев знал об армии и военном деле всё: все рода войск, вооружение, все типы самолетов и танков, стоявшие на вооружении Советской армии начиная с гражданской войны, всех полководцев, все битвы и события бурной военной истории нашей страны начиная от Петра Первого.

Интересно, что в роду Зуева отродясь никаких военных не было, не считая обеих воевавших дедов, да служившего в армии отца. Родители Зуева, люди сугубо мирных профессий, только качали головами, удивляясь милитаристическим увлечениям сына.

Когда Зуеву исполнилось 14 лет, весь их класс повели на приписную комиссию в военкомат. На медкомиссии его признали абсолютно годным к военной службе.

Зуев мечтал стать лётчиком и даже записался в аэроклуб.

В это время в телевизоре, молодые сосредоточенные парни, одетые в форму песочного цвета и бушлаты с цигейковыми воротниками, держа автоматы вверх стволами, ехали, сидя на броне танков и бронемашин, напряжённо всматриваясь в окружающие их горы – Советский Союз воевал в Афганистане.

***

В середине 10-го класса перед Зуевым встал вопрос, куда поступать после окончания школы. Его не оставляла мысль о военном училище, но родители отговаривали его, говоря, что вот мол, после военного училища, зашлют тебя «на точку» и будешь там сидеть в глуши. Зуев полагал это резонным.

К тому же кончался Советский Союз, а вместе с ним бесславно кончалась и Советская Армия – газетные и журнальные публикации заполонили статьи о дедовщине и издевательствах, процветающих в армии.

Зуев пошёл по пути наименьшего сопротивления и подал документы в областной технический университет. Будущая специальность мало волновала Зуева, ему было все равно – был бы диплом, поэтому выбор университета определялся его близостью к дому – на учебу можно было ходить пешком. По тому же принципу Зуев выбрал факультет – химико-технологический, не потому что любил химию, а потому что там был самый низкий проходной бал – достаточно было сдать два экзамена, химию и математику, на три балла.

С химией проблем не возникло, а вот с алгеброй Зуев не очень дружил, экзамен он сдал на «тоненького». В случае его не сдачи, Зуев автоматически призывался бы в армию. Но Зуев считал глупым тратить полтора года, чтобы потом вновь поступать университет, поэтому с алгеброй он напрягся и благополучно поступил, получив необходимые три балла на экзамене.

В группе, где учился Зуев, оказалось двое парней: Лёха Красовский и Саня Анфиногенов по прозвищу Адольф, поступивших в университет после армии. Как-то так случайно получилось, что Зуев примкнул к их компании. Лёха и Адольф, увлекались не столько учёбой, сколько пьянками и походами по девочкам, соответственно тем же весь первый курс занимался и Зуев, совершенно забросив учёбу. Лёха с Адольфом, в красках живописали свои армейские приключения. Зуев начал завидовать им, ощущая себя как бы человеком второго сорта, не испытавшим и не узнавшим чего-то неведомого, но важного в жизни, без чего он не мог считаться настоящим мужчиной.

Кое-как перебравшись через зимнюю сессию, он напрочь завалил летнюю. Ничего не сказав родителям, Зуев уехал на все лето на юг к тетке. Вернувшись в конце лета и придя в университет, Зуев обнаружил себя, наряду с Лёхой и Адольфом, в списке отчисленных за академическую неуспеваемость, вывешенного на доске объявлений.

Придя домой, Зуев рассказал все отцу, объявив ему, что уходит в армию – он решил, что созрел для того, чтобы испытать себя. По всем каналам телевизора в тот день, вместо обычных телепрограмм, показывали колонны танков, едущих по улицам Москвы и зуевских ровесников, в тельняшках и беретах, которых престарелые члены ГКЧП отправили тогда в столицу спасать гибнущий Советский Союз.

Однако, отец Зуева был человеком решительным и умеющим настоять на своем. Он лично поехал в деканат, чтобы узнать, сможет ли Зуев сдать свои долги и остаться в университете. Декан, невысокий человечек с фальшивой улыбкой, развел короткими ручками и сказал, что в принципе, если Зуев сумеет сдать шесть несданных экзаменов и зачетов в течение десяти дней, оставшихся до начала учебного года, он сможет восстановиться, но, к сожалению, на его, декана памяти, таких случаев еще не было.

Отец Зуева, главный инженер крупного предприятия, был человеком, не пасующим перед трудностями – он запер Зуева дома зубрить теоретическую механику, сам начертил недостающие чертежи для сдачи Зуевым зачета по начертательной геометрии, а для решения контрольных задач по вычислительной математике привлек своих сотрудников из отдела АСУП[1 - АСУП – автоматизированные системы управления производством]. Через две недели, все несданные экзамены и зачеты были пересданы, и декану ничего не оставалось сделать, как восстановить Зуева в университете.

Но оказалось, что списки отчисленных студентов автоматически передаются в военкомат, чтобы пополнять ими ряды защитников родины. Зуеву пришла повестка.

Зуевский отец и тут не растерялся. По своим каналам он нашёл выход на районного военкома, и придя как-то вечером домой в изрядном подпитии, объявил, что военком: «Во мужик!» – и вопрос с отсрочкой для Зуева решён.

Зуев не то что бы обрадовался, что остаётся в университете, или огорчился что не идёт в армию: он уже привык к тому времени плыть по течению, полагаясь больше на судьбу, поняв что от его усилий или желаний, в общем-то, мало что зависит.

***

В университете, где учился Зуев, была военная кафедра. Это обстоятельство Зуев совершенно не учитывал, а вместе с тем, наличие в университете военной кафедры позволяло молодым людям на вполне законных основаниях избежать срочной службы в армии, или, при желании, пойти туда после окончания университета офицером.

Занятия на военной кафедре начинались на третьем курсе. Раз в неделю, по средам, надо было ездить в расположенный отдельно от университетского городка учебный корпус, где размещалась военная кафедра.

Там студенты на целый день попадали под командование моложавых подполковников и майоров, которые по мере сил боролись с их студенческим разгильдяйством и пытались привить будущим офицерам запаса хоть какие-то зачатки воинской дисциплины.

Привыкшие ходить в университет кто в чем, студенты на военную кафедру должны были являться в костюмах и галстуках, аккуратно постриженные, в связи с чем у длинноволосого Серёги Аникеева постоянно возникали проблемы, пока он, наконец, не укоротил волосы до приемлемой длины. Занятия начинались с построения, группы переименовывались в учебные взвода, в каждом взводе из студентов был назначен заместитель командира взвода, который перед началом пары докладывал преподавателю о готовности взвода к занятию и о наличии отсутствующих. В общем-то, в этом состояли все отличия занятий на военной кафедре от обычных гражданских, но не привычным и к такой минимальной дисциплине студентам все это казалось ужасной муштрой и издевательством, или, как они тогда говорили: «жопой».

Хотя сами предметы, которые они изучали, увлекли Зуева. Военная кафедра готовила офицеров запаса войск радиационной, химической, бактериологической защиты. Студенты изучали боевые отравляющие вещества, средства защиты, радиационную разведку местности, дегазацию и дезактивацию, основы тактики и даже применение огнеметов. Наименования боевых отравляющих веществ: зарин, зоман, иприт, фосген, ви-икс звучали в ушах Зуева таинственной грозной музыкой и казались романтичными, он даже сочинял шуточные стишки, рифмовавшиеся с названиями этих страшных газов, что-то вроде:

Газ ви-икс весьма ужасен
Но не так уж он опасен…

Далее в стихах рассказывалось, что если грамотно пользоваться противогазом и средствами защиты, бывалому солдату эти газы нипочем и можно смело наступать по заражённой местности.

Занятия на военной кафедре странно тревожили Зуева, напоминая ему, что кроме их безалаберной студенческой жизни есть и другая жизнь, где люди подчиняются приказам, травят друг друга боевыми отравляющими веществами, сжигают огнеметами и проводят разведку на зараженной местности.

Зуеву захотелось испытать эту жизнь, он начал думать, что неплохо было бы, если бы случилась какая-нибудь заварушка, типа чернобыльской аварии, его бы призвали в армию, и вот он, в костюме спецзащиты… Дальше фантазия Зуева не работала, но он непременно должен был совершить что-то героическое, и вернуться домой, красивый и загорелый, в военной форме.

Во время сессии, экзамены на военной кафедре принимались по-военному строго. Преподаватели, в большинстве своем прошедшие Чернобыль, поблажек студентам не давали, приходилось зубрить. Однажды, перед экзаменом по тактике, который должен был принимать особо въедливый и противный подполковник Чернятьев, студенты столпились у дверей аудитории ожидая, когда преподаватель запустит их для сдачи экзамена. Тройка, полученная у подполковника Чернятьева с первой попытки, считалась пределом мечтаний. Тут отвязный Коля Полетаев, ни с того ни с сего вдруг взял и запустил свою зачетку под дверь кабинета, где в это время подполковник раскладывал билеты. Через пять минут зачетка вылетела из-под двери кабинета обратно. Студенты замерли. Коля открыл её и вдруг, вне себя от радости, заорал:

– Ура!!! Три!!!