Гетерозис. Хроники боли и радости

А я вернулся к изучению интерьера.

– Господа!

Так всегда бывает. Только упустишь что-то из виду, как это уже стоит с бокалом вина и толкает речи.

– Господа!

Повторное обращение заставило страждущих оторваться от хлеба насущного и обратить свой лик к Антонио Панангини. Он стоял в отблесках игривого света хрустальных барельефов столовой и с улыбкой на устах пытался сочинить нечто вдохновенное.

– Надеюсь, никто не забыл о том, что у нас гости. И хотя этот визит слабо тянет на дружественный, мы просто обязаны принять их с особым шиком и бесподобным радушием.

– Давай, давай, Тони! Зажги, – помпезно подсказал некто, сидевший в углу.

Профессор же, ощущая эмоциональную поддержку большинства присутствовавших, с еще большим энтузиазмом стал рассуждать о высоком.

– Опять нажрался как свинья, – тихонько прошептала девушка, что сидела сбоку от меня.

– Тогда понятно, – подумал я в момент постижения тайны.

Между тем шоу продолжалось. Не дожидаясь окончания тоста, профессор сглотнул парочку бокалов винца, после чего старательно оперся на ближайшего соседа.

– Позвольте представить нашим дорогим хостям… нашего дорогого спонсора…

Посреди своего выступления Панангини чуть было не навалился на бедную девушку, служившую ему до этого опорой и поддержкой. И как бы в отместку за то, что ему не удалось провернуть эдакий дерзкий марш-бросок, его рука вдоволь облапала ее левую грудь.

– …красавицу-мультимиллионершу, которая для нас буквально Альма Матер. Лиза Кибаева!.. Прошу любить и жаловать.

Лицо девушки приобрело неестественно пурпурный цвет, и причина тому была вполне очевидна. Профессор же оставил в покое ее грудь и переместился к другому своему соседу. Им оказался мой старинный друг Артемий.

– Тёма…, – вдохновенно пробурчал самозваный массовик-затейник, – Наш наследный принц тьмы. Так давайте же выпьем за то, что тьма среди нас!

С этим лозунгом профессор вновь отхлебнул из бокала и на этот раз все же не сумел устоять на своих двоих даже за счет столпов общества. Результатом сего стало его шумное падение в кресло, после которого Панангини еще пытался что-то промямлить, но уже безуспешно.

Кибаева бросила на него виновато-презрительный взгляд, поднялась и попыталась вернуть мероприятию благочестивый настрой.

– Простите профессора, но он, к сожалению, устал и надолго его не хватило.

Что-то мелькнуло в тот момент в глазах Артемия. Тогда мне показалось, что это неловкость и стыд за дебоширство Панангини. Но позже мне стало ясно – то был страх.

– Однако я продолжу его начинание… несмотря не на что.

Девушка подарила всем присутствовавшим свой искрящийся позитив, так что все вмиг забыли про пьяного Панангини и тут же уверовали в ее миллионы.

– Прошу любить и жаловать наших гостей – господ Косенца, Розенберга и Казанского. Они пробудут у нас какое-то время для решения деловых вопросов, а возможно и просто отдохнут в стенах нашего замка.

После главный спонсор представил нам и тех и сех, но это не вызвало большого восторга, по крайней мере с моей стороны. Для меня это была всего лишь работа, которую мне нужно было сделать и отвалить.

– А еще сегодня праздник!

«Да уж», – подумал я.

Слуги распахнули окна, и мы увидели, как ночное небо осветили многоликие вспышки разноцветных огней: поднимавшиеся ввысь вспышки и падавшие в долину искры.

– Хастор май! – возвестила Кибаева.

– Хастор май!!! – подхватили остальные.

Вспышки яркого света вновь и вновь взрывались посреди тьмы, салютуя чему-то важному. Я понятия не имел, чем является это важное, но видел, как люди эмоционально резонировали и восторгались, доливая к брызгам огней брызги шампанского. Вся эта странная и в то же время умиляющая картина завораживала своим магнетизмом, а местами даже пугала. Не потому ли, что вместо того, чтобы плясать и веселиться, они мрачно взирали ввысь и неустанно твердили одну и ту же скороговорку.

Однако и это закончилось. Спустя полчаса или около того фейерверк подошел к концу. А чуть позже Роланд, таща на себе мою поклажу, провожал меня в мои покои.

– Вам понравится, – тараторил дворецкий, – в этом крыле очень уютно, да и ремонт не так давно провели, так что будете как дома.

«Как дома», – мелькнуло промеж извилин.

И как бы в ответ в голове проявилось несколько малоприятных картинок, и было совершенно ясно, что у меня нет ни малейшего желания клонировать связанные с ними события.

– Что там?

Роланд по причине своего возраста был не особо крепок физически, но традиции требовали от него определенных действий. И ввиду этого его передвижение вместе с поклажей происходило настолько медленно, чтобы я мог вдоволь насмотреться по сторонам.

– Ничего важного.

Дворецкий даже не обернулся посмотреть на объект, привлекший мое внимание, хотя до этого он был весьма приветлив и с упоением болтал со мной о всякой всячине.

– Но…

– Пойдемте, господин, – в голосе Роланда чувствовалась внезапно проявившаяся приказная нотка, – Там нет ничего интересного.

– Позже, – подумал я, и, бросив завершающий взгляд на свет в конце темного коридора, поспешил подчиниться желаниям впереди идущего.

Еще несколько поворотов по глухим закоулкам замка, пара-тройка движений по лестницам вверх-вниз и мы прибыли к месту моего ночлега. Здесь действительно было уютнее, чем в других уголках этого средневекового места. И хотя факелы на стенах по-прежнему имели место быть, всё остальное выглядело намного цивилизованнее.

Оказавшись у дверей моего гостевого номера, мы на пару с дворецким не могли не заметить девушку, которая спешно тушила сигарету.

– А-я-яй, леди Катрин… Опять безобразничаете…

Слова Роланда перепугали особу женского пола куда больше, чем само наше внезапное появление. И потому она не справилась с дрожью в руках и уронила пепельницу на пол. Та в свою очередь разлетелась в стороны миллионом окурков.

– Кошмар, – вырвалось из неё в порыве отчаяния.

Я поспешил к ней на помощь.

– Спасибо, – сказала девушка, когда мне удалось помочь собрать утерянное.

– Не за что.

Встретившись с ней взглядом, я вмиг узнал это прекрасное создание. То самое, что просветило меня касательно скрытого алкоголизма профессора Панангини.