Последняя шутка Наполеона

– Лучше бы он был хорошим спортсменом, вроде Серёжи, – буркнула Ирка и повернулась носом к стене, – какая-то утончённость – это не то, что мне в парнях нравится.

– Но ведь Женька нашла его для себя, а не для тебя, – заметила Рита. В ответ на это Ирка тоже обиделась.

– Хорошо. Теперь я посплю, если ты не против.

– Цветаева говорила, что спорт – это трата времени на трату сил, – обидела её Рита ещё сильнее и перешла в свою комнату. Обе двери она закрыла как можно более плотно.

К комнате примыкал балкон. Выйдя на него и расположившись в кресле, специально туда поставленном для курения и секретных переговоров, Рита связалась по телефону с Наташей. Та поначалу на связь не вышла. Перезвонила.

– Ты с кем там трахаешься? – сурово спросила Рита. Бывшая чемпионка с грустью вздохнула.

– Да с кем здесь трахаться? С петухами? По-моему, кроме них и Сфинкса, в этой деревне нет мужиков. Какие там новости?

– Не поверишь! Ирка – ну, старшая из сестёр, встречается с сыном главного спикера этой самой структуры! И у них, кажется, всё серьёзно. Можешь себе такое вообразить?

Наташа хихикнула.

– Ну, конечно!

– Я говорю – не поверишь. Но это так. Он цацек ей накупил лимона на полтора!

– А она не брешет?

– Я эти цацки в руках держала! И Ирку знаю великолепно. Там всё тип-топ.

– И как ты этим воспользовалась?

– Да я ещё не решила, стоит ли этим пользоваться. Сначала у меня была мысль с Генпрокуратуры взять денег за информацию, но потом оказалось, что это – не вариант.

– А что – вариант?

– Я пока не знаю. Дай разобраться.

Наташа злобно закуривала. У Риты вдруг сдали нервы.

– Что ты шипишь? – вскричала она, – один ошибочный шаг, и в голове – пуля! Ты что, не знаешь этого?

– Всё я знаю. Что ты звонишь, если тебе нечего сказать?

– По другому поводу. Помнишь, ты говорила мне про отличного психиатра, который тебя лечил, когда ты ещё занималась спортом?

– Да не лечил он меня! Просто проверял, консультировал, как и всех спортсменов национальной сборной. Да, он великий специалист. Но с тех пор прошло почти двадцать лет. Я даже не знаю, где он сейчас работает, да и жив ли он вообще.

– Ну, это легко узнать. Как его зовут?

– Марк Юрьевич Фелитович.

На подлокотнике кресла лежали блокнот и маркер. Рита ими воспользовалась.

– Ну что ж, я его найду.

– Ты можешь сказать, зачем тебе психиатр?

– Могу. За мной ходит чёрт.

– Кто за тобой ходит?

– Сатана. Дьявол. Он знает про меня всё. Он следит за каждым моим шажочком. Он видит дырочку на моих трусах – абсолютно новых, только что извлечённых из упаковки. Я про неё ничего не знаю, а он её уже видит! Я понимаю, что психиатр против него бессилен. С ним могу справиться только я. Но мне для этого нужно быть адекватной.

– Оригинальная постановка вопроса, – пробормотала Наташа, – но пусть уж лучше дьявол гоняется за тобою, чем ты за ним будешь бегать, став адекватной! Не создавай здесь, на Земле, ад, если есть возможность без этого обойтись.

Рита отказалась воспользоваться этим советом, и разговор на этом закончился. Ветер рвал с деревьев жёлтые листья и устилал ими двор, наполненный детским гомоном, птичьим свистом и недовольством старух. Слушая всё это, Рита курила. Она хотела уж идти спать, когда вдруг пришла эсэмэска следующего содержания: «На двух пальцах правой ноги у Ирочки лак немножко облез. Не правда ли?»

Номер был не определён.

Глава восьмая

Кое-какие книги Женька всё же читала. Например – Конан Дойла, «Записки о Шерлоке Холмсе». Особенно запомнилась ей история о собаке Баскервилей. Поэтому, когда её друг Артём сказал ей, что пишет портреты маслом по индивидуальным заказам, она покатилась со смеху.

– Ты чего? – не понял художник. Женька, проржавшись, напомнила ему сцену с портретами, что висели на стенах Баскервиль-холла, и рассказала, как на днях слышала рекламу какого-то портретиста. Текст звучал так: «Станьте основателем вашей семейной истории! Не лишайте своих потомков возможности подводить гостей к вашему нетленному образу и с огромной гордостью говорить: «Вот это – мой предок!»»

Артёму также стало смешно.

– Да, да! – вскричал он, – знакомьтесь: мой пра-прапрадед, Иван Иванович Голожопенко! В начале двадцать первого века он состоял на должности мерчиндайзера в магазине «Смешные цены» и оказался таким кретином, что заказал свой портрет. А это – моя прабабка по другой линии. В середине двадцать первого века она была промоутером, орала возле метро: «Пройдите бесплатный осмотр и консультацию в стоматологической клинике на Большой Пироговской!» Кончилось тем, что её в ту самую клинику и отправили.

– Ой, приколы! Ой, не могу! – хохотала Женька, – ой, хватит! Ой, я описаюсь! Ой, какой ты смешной!

Да, Артём был очень забавным, особенно когда надевал бейсболку козырьком набок или назад. Это ему шло. Вместе с тем, у Женьки сжималось сердце, когда она на него смотрела. Тонкий, светловолосый, глазками и улыбкой похожий на Буратино, он почему-то всегда сутулился и страдал одышкой, хоть ему было лишь двадцать с чем-то. Вот и теперь, когда шли по улице, он дышал через рот и не без труда поспевал за Женькой, которая не умела двигаться медленно. У неё за плечами была гитара, в правой руке – его левая рука.

– Дурак, – злилась Женька, – ты слишком до фига куришь! Срочно завязывай с этим делом. Ну, так куда пойдём? Решил ты? К тебе?

– Давай посидим в кафе, – предложил Артём. Женька согласилась. Ей надо было снять стресс. Свернули к метро. Темнело. Над Вешняковской уже зажглись фонари.

Кафе около метро все были битком. Но в самом приличном и, соответственно, дорогом, с караоке, столик освобождался, чем молодые люди и поспешили воспользоваться. Повесив чехол с гитарой на спинку стула, Женька потребовала меню. Ни капельки не смутившись уровнем цен, она заказала самое дорогое пиво и роллы. Артём спросил капучино. Он всё курил и не выпускал смартфон, ведя переписку по разным мессенджерам. Голландское пиво подали почти сразу.

– Клиенты тебе всё пишут? – спросила Женька, беря ртом пену, вздыбленную над кружкой, – или девчонки?

– Мама. Она всё время спрашивает меня, как я себя чувствую.

– Так ответь ей, что ты – дурак, поэтому чувствуешь себя плохо. Бросай курить, или, сука, я тебя на хрен брошу! Давай решим это дело прямо сейчас, раз и навсегда. Ведь я тебе уступаю по всем вопросам! Почему ты не можешь уступить мне?

Взглянув на неё большими, растерянными глазами, он погасил сигарету и отложил смартфон. Тут официантка принесла роллы и капучино. Сменила пепельницу.

– Прости меня, Женька, – сказал Артём, когда азиатка в белом передничке удалилась, – ты дорога мне так, что не выразить. Но мне нужно ещё три дня.

– Какие три дня? – брызнула слюной с пивом Женька, – ты бредишь?

– Нет. Понимаешь, Женечка, я пишу одного не очень приятного персонажа. Чтобы не сдали нервы, мне приходится постоянно курить во время работы. Через три дня я её закончу.