Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм

Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм
Гётц Али

Современная история массового насилия
Гётц Али – один из самых авторитетных немецких исследователей нацизма. В данной книге он пишет о безудержном разграблении нацистами Европы, от которого выиграли миллионы простых немцев. Во время Второй мировой войны правительство Гитлера превратило государство в беспримерную машину грабежа и смогло обеспечить подавляющее большинство немцев социально-политическими и налоговыми льготами, а также хорошим снабжением. Цену за это благосостояние пришлось заплатить миллионам европейцев, чье имущество и средства к существованию были экспроприированы: доходы от продажи еврейского имущества по всей Европе поступали в военную казну Германии.

После долгого замалчивания темы, наконец, безжалостно изображены выгоды, которые немецкое «народное сообщество» извлекало из преступлений нацизма, войны и убийств евреев.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Гётц Али

Народное государство Гитлера

Грабеж, расовая война и национал-социализм

Автор предисловия и научный редактор Егор Яковлев

Права на издание получены по соглашению с S. Fischer Verlag GmbH. Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

«Hitlers Volksstaat. Raub, Rassenkrieg und nationaler Sozialismus» by G?tz Aly

© 2013 S. Fischer Verlag GmbH, Frankfurt am Main

© Перевод на русский язык ООО «Питер Класс», 2024

© Издание на русском языке, оформление ООО «Питер Класс», 2024

© Серия «Современная история массового насилия», 2024

* * *

Народное государство Гитлера

Нацистская диктатура приносила на оккупированные территории, помимо ужаса, безысходности, казней, угона людей в плен, еще и реквизирование имущества, зачастую попросту грабеж.

Немцы не были бы немцами, если бы действовали без плана, и, конечно, он у них был: создан специальный штаб особого назначения – экономический штаб «Ольденбург» и хозяйственные инспекции для Ленинградской области («Гольштейн»), для Москвы («Заксен»), для Киева («Баден»), для Баку («Вестфален»), написаны «Директивы по руководству экономикой во всех оккупированных восточных областях» (см. «Зеленая папка», ГА РФ ф. 7445, оп. 2, д. 95). Впечатляет, не правда ли? Расписаны по пунктам все нюансы, что, где, как грабить, вывозить, угонять. Ленинградская область в соответствии с этим экономическим планом была признана депрессивным бесперспективным регионом, подлежала полному разрушению и уничтожению, также для нее не планировалось вводить никакого местного самоуправления наподобие комиссариата «Остланд» (территории Белоруссии и Прибалтики).

Например, за время оккупации Ленинградской области «прямой ущерб составил 92 млрд рублей, в то время как весь ущерб, нанесенный РСФСР, где полностью или частично были оккупированы 23 области, края и автономные республики, исчислялся в 249 млрд рублей»[1 - Последствия фашистской оккупации на территории Ленинградской области // Иванченко Н. Ю. https://www.dissercat.com/content/posledstviya-fashistskoi-okkupatsii-na-territorii-leningradskoi-oblasti].

В своей книге авторитетный немецкий историк Гётц Али описывает механизм распределения всех этих колоссальных ресурсов, потому что, помимо поддержания военной мощи рейха, ограбление захваченных земель позволяло поддерживать политику того самого «Народного государства», которая и обеспечила Гитлеру столь мощную безусловную поддержку очень широких слоев населения. Как еще можно получить безоговорочное принятие населением столь вопиюще аморального явления, как национал-социализм? Только полностью претворив его в жизнь, дав людям абсолютную экономическую поддержку. Вот, например, перечень мер социальной политики, введенных в Германии еще до войны: оплаченные отпуска для рабочих и служащих; удвоение числа нерабочих дней; развитие массового туризма, в том числе для рабочих; создание первой модели дешевого «народного» авто; поощрение семей с детьми (выплата пособий) за счет холостяков и бездетных пар; зачатки системы пенсионного обеспечения; введение прогрессивного налогообложения, а также защита крестьян от неблагоприятных последствий капризов погоды и колебаний цен на мировом рынке; защита должников от принудительного взыскания долга путем описи и продажи имущества (должников по квартплате – от выселения).

Надо отметить, что руководство страны учло ошибки предыдущей войны и постаралось не допустить безудержной инфляции местной валюты вкупе с голодом: было введено распределение продовольствия в соответствии со степенью тяжести труда, военнослужащие были хорошо обеспечены материально, а помимо жалованья имели возможность слать на родину бесконечные посылки с награбленным имуществом. Таким образом, многие слои общества во время войны в экономическом плане чувствовали себя лучше, чем до нее, ведь в годы войны большинство (на 1943 год – 70 %) немецкого населения (рабочие, мелкие служащие, мелкие чиновники) не платили никаких прямых военных налогов; крестьяне имели существенные налоговые льготы; пенсии в 1941 году были повышены. Все предложения финансовых специалистов об усилении налогообложения отвергались руководством рейха «по политическим соображениям».

Но деньги надо откуда-то брать, и другой стороной этой политики было повышенное налогообложение буржуазии: 75 % военных налогов внутри Германии вносили предприятия и получатели высоких доходов. По оценкам, исходящим из деловых кругов, в 1943 году государством изымалось от 80 до 90 % предпринимательских доходов. Даже если эта цифра преувеличена, она отражает налогово-политическую тенденцию нацистского государства.

Те же меры по экономической поддержке населения отражает генеральный план «Ост»: выделение имений на плодородных землях Украины для переселенцев из Германии, полная колонизация европейской части СССР – и все это для широких слоев, каждый немец рассчитывал на свою долю от захвата богатств.

Итогом такого количества шагов по поддержанию населения стало высокое благосостояние, невиданное доселе социальное равенство и появление социальных лифтов, ведь с 1942 года офицером мог стать человек без законченного школьного образования, то есть практически любой. Очевидно, что популярность и поддержка режима, обеспечившего такие блага, была огромной. Отсутствие сколько-нибудь эффективного внутреннего сопротивления, равно как и последующего чувства вины Али объясняет этой исторической констелляцией.

Все эти популистские меры требовали денег, и немалых. Вся бюджетная политика рейха была ориентирована на будущие доходы от грядущих побед, необходимы были непрерывные захваты земель с реквизированием имущества, что позволяло бы поддерживать экономические основы столь удобного для населения Германии благополучия, сохранять поддержку режима и планировать новые войны: расширяющийся замкнутый круг, прекращение экспансии тут же привели бы империю к банкротству. Колоссальные контрибуции, вывоз миллионов тонн продовольствия, обеспечение за счет оккупированных территорий содержания немецкой армии, а также широкое распространение практики посылок с награбленным приводило к разорению. Если кто-то должен голодать, то пусть это будет население захваченных стран. Дальнейшая эксплуатация завоеванных земель не привела бы к столь необходимому экономике росту доходов, следовательно, надо идти и грабить дальше. Кстати о посылках: архив почтового управления вермахта со статистикой отправления этих самых посылок был уничтожен в конце войны, так что мы никогда не узнаем объемы того, что было отправлено на самом деле.

Подводя итог, можно с уверенностью сказать, что огромная часть населения Германии получала весьма весомые выгоды от ограбления всей остальной Европы, вся экономическая машина рейха работала на поддержание режима внутри страны, и до определенного момента эта схема работала исправно. Предпосылки и подробности ее краха Гётц Али раскрывает в книге, которую вы держите сейчас в руках.

    Егор Яковлев, историк

* * *

Перед вами самая успешная книга Гётца Али. Она занимала первое место в списке бестселлеров документальной литературы, несколько недель находилась в списке бестселлеров журнала Spiegel и стала самой обсуждаемой книгой 2005 года. Дискуссия по поводу ее впечатляющего содержания продолжается до сих пор.

Али показывает, как нацистское правительство превратило государство в беспрецедентную грабительскую машину. Во время Второй мировой войны оно обеспечило комфорт подавляющему большинству немцев и заставило их замолчать с помощью смеси из социально-политических благ, хорошего продовольственного обеспечения и небольших налоговых льгот. Издержки по содержанию этой «доброй диктатуры» пришлось понести миллионам европейцев, чьи имущество и средства к существованию были экспроприированы в пользу грабительского этнического германского общества. Автор показывает, как доходы от продажи еврейской собственности по всей Европе текли в германскую военную казну, а затем и в карманы солдат. А тот, кто не желал говорить о многочисленных преимуществах для миллионов простых немцев, должен был хранить молчание о национал-социализме и холокосте.

Гётц Али – историк и журналист. Он работал в Berliner Zeitung в качестве приглашенного профессора. Его книги переведены на многие языки. В 2002 году он получил премию Генриха Манна, в 2003 году – премию Марион Самуэль и в 2012 году – премию Людвига Бёрне.

Часть I

Политики настроений в действии

Мечта о народном государстве

Потрясающие времена

Данная книга призвана прояснить симбиоз народного государства и преступлений. Для этого необходимо преодолеть распространенный до сих пор историографический подход, отделяющий столь явно жестокую сторону национал-социализма от политических действий, которые делали этот же режим таким привлекательным для большинства немцев. Акцент ставится на стремлении исторически верно отобразить преступления в истории Германии ХХ века. Генезис холокоста раскрывается не только в документах с надписью «Еврейский вопрос» на обложке. Они не умаляют предыдущих достижений историографии, рассказывающей преимущественно о зверствах нацистской эпохи. Обращение к предпосылкам этих преступлений соответствует моему подходу и составляет внутренний стержень, в том числе и этой книги.

НСДАП основывалась на теории расового превосходства, одновременно обещая немцам большее равенство возможностей, чем во времена Второго рейха и даже во времена Веймарской республики. На практике это происходило за счет других народов, путем грабительских расовых войн. Изнутри расовая борьба, казалось, означала конец борьбы классовой. С этой точки зрения НСДАП пропагандировала одну из социальных и национально-революционных утопий прошлого века. Это сделало ее популярной. Отсюда она черпала свою преступную энергию. Гитлер говорил о «построении социального народного государства», «социального государства», которое станет образцовым и в котором «все [социальные] барьеры будут разрушаться все больше и больше»[2 - Rede Hitlers vor den Arbeitern der Rheinmetall-Borsig-Werke in Berlin, 10.12.1940, Volksbeobachter, 11.10.1940; Hitler, Rede am 10.12.1940; Boelcke (Herausgeber), Krieg; Goebbels-Tagebuch, I/9.].

Как и все революционеры, весьма молодые последователи нацистского движения создавали ауру в стиле «сейчас или никогда». На момент захвата власти в 1933 году Йозефу Геббельсу было 35 лет, Рейнхарду Гейдриху – 28, Альберту Шпееру – 27, Адольфу Эйхману – 26, Йозефу Менгеле – 21, Генриху Гиммлеру и Гансу Франку – 32. Герману Герингу, одному из более старших товарищей по партии, только что исполнилось 40. Еще в разгар войны Геббельс заявил по поводу статистических данных: «Согласно имеющейся информации, средний возраст руководителей, даже в низшем звене партии, составляет 34 года, а в целом по государству – 44 года. Так что по праву можно говорить о том, что сегодня Германией руководит молодежь». Одновременно он призывал к «обновлению кадров»[3 - Goebbels-Tagebuch, II/8 (19.04.1943).].

Для большинства молодых немцев национал-социализм означал не диктатуру, запрет свободы слова и угнетение, а свободу и приключения. Они видели в нем продолжение молодежного движения, программу физического и духовного антистарения. В 1935 году задающие тон молодые люди двадцати-тридцати лет с презрением вознеслись над мелкими людишками. Они считали себя современными, чуждыми индивидуализму деятелями. Они потешались над «мещанскими заботами – ведь нас ждут великие дела». В январе 1940 года они воображали себя накануне «великой битвы» и допускали, что «…сколько бы народу ни погибло, эту страну ждет счастливое, великое будущее», чтобы в начале марта 1944 года – несмотря на все пережитые за это время ужасы – объявить о «финишном рывке этой войны»[4 - Гостевая книга гостиницы Али «Черный лес», записи Эрнста Али (род. 1912) и Германа Али (род. 1910).].

Тридцатитрехлетний мужчина записал в своем дневнике причину, по которой он предложил свои услуги одному из «штабов по переселению», созданных в течение нескольких дней, и которые в 1939 году внезапно начали вывозить проживавших в Центральной и Восточной Европе этнических немцев «домой в рейх»: «Я не размышлял над своим решением ни секунды. Поставленная задача уникальна. Надеюсь, что я буду полезен и меня возьмут, и этот призыв вырвет меня из застенков кабинета, такого безразличного мне сейчас». Две недели спустя тот же автор писал: «Я потрясен масштабностью задачи: никогда ранее на меня не возлагалась такая ответственность»[5 - Bongs, Stra?e.]. Девушки восторгались направлением студенток для помощи прибывшим из-за границы германским переселенцам во взятом Вартегау[6 - Рейхсгау Вартеланд. – Примеч. пер.], а также быстрым строительством школ и сезонных детских садов: «Неважно, на каком факультете мы учимся, всех нас объединяет великая общая задача, а именно – приложение всех наших сил и знаний, пусть даже еще и небольших, здесь, в Вартегау, во время семестровых каникул. И, честно говоря, мы очень гордились, что стали первыми, кому доверили проводить здесь пионерскую работу еще студентами»[7 - Ilse Pr??mann, Hochschule f?r Lehrer Hamburg, Bericht ?ber den Lehrereinsatz Sommer 1940, Bundesarchiv (Berlin) R 49/Anhang I/20.].

Родившийся в 1915 году Ганс Мартин Шлейер (ставший впоследствии президентом Союза работодателей) в 1942 году, будучи 27-летним чиновником оккупационных властей в Праге, насмехался над остатками прежней нерешительной элиты в сфере управления и образования, которая, по его мнению, мешала прорыву «настоящего национал-социализма»: «С юных лет мы были готовы искать задачи, а не ждать их, и наше постоянное участие в движении даже после прихода к власти возложило на нас еще бо?льшую ответственность»[8 - Hachmeister, Schleyer.]. Ганс Шустер (ставший в 70-х годах одним из главных редакторов S?ddeutsche Zeitung) в мае 1941 года получил должность атташе по экономическим вопросам в германской дипломатической миссии в Загребе (Аграме), работая над созданием государства-сателлита Хорватии. До этого он трудился в посольстве Германии в Бухаресте, принимая участие в конспиративной деятельности, предопределенной его диссертацией на тему «Еврейский вопрос в Румынии», которую он защитил в Лейпциге. Он также принадлежал поколению 1915 года. В январе 1942 года 26-летний Шустер в порыве преданного последователя идеологии писал из Загреба своему другу Гельмуту Беккеру (впоследствии также ставшему влиятельным человеком) следующие строки: «Я действительно хочу поскорее выбраться отсюда. Проведенный здесь прошлый год был для меня слишком тяжел. Многое удалось сделать даже слишком гладко, пусть и с большим напряжением сил и опасностями, сопровождавшими меня неделями напролет. Сначала государственный переворот в Белграде, затем война и переворот, организованный нами здесь, в Аграме. А потом счастье от возможности участия в кропотливом строительстве этого государства, я принимал личную ответственность в течение целых шести месяцев под руководством такого выдающегося человека, как посланник Каше (обергруппенфюрер СА!). При этом обстоятельства складывались для нас благоприятно, в результате весьма тесной связи с бывшим местным правительством». Шустер добился того, чего хотел, и вскоре, будучи преданным солдатом рейха, выказал свою благодарность тому, что «многогранность моего существования, постоянное напряжение, необходимость собственных, пусть и мелких решений» и «определенная доля фантазии и инициативы» оградили его от «однообразия войны, притупляющей чувства»[9 - Из письма Шустера Гельмуту Беккеру 28.01.1942 и 23.03.1943, Nl Becker, priv. Teil, Nicolas Becker, Berlin; о диссертации Шустера см. Aly, Rasse.].

Все вышеназванные мужчины и женщины нашли то, что хотели и чего обычно ищут молодые люди в этом возрасте: личную ответственность, еще не регламентированные, требующие пионерской деятельности отношения, тягу к беспрестанной импровизации, к постоянному испытанию своих умственных и физических сил. Они создали себе жизнь, в которой всегда могли сломать начинавшуюся рутину. Они ненавидели ограниченность офисных будней, искали проверки своих возможностей, веселья, азарта, непредсказуемости и правильного приложения усилий в условиях военной реальности. Их вел юношеский поиск идентичности, и они упивались своим мнимым всемогуществом.

Можно сказать, что в 1933 году власть захватили студенты и недавние выпускники вузов. Среди них были мятежные дети старой элиты и самоуверенные молодые люди, извлекшие выгоду из взлета продвигаемой социал-демократией Веймарской республики. В социально-романтической и в то же время техномодернистской утопии национал-социализма они преодолели гетерогенность своего социального происхождения. Они видели себя и себе подобных авангардом «юного народа»[10 - Взято из пропагандистской песни Гитлерюгенда Ein junges Volk steht auf. – Примеч. пер.]. Скептически настроенных (вследствие своего опыта) пожилых людей они насмешливо называли «кладбищенскими червями», а заслуженных, верных своим устоям чиновников – «господами, из которых песок сыплется»[11 - Aly, Macht; из разговора Харальда Хансена (Ридерау) с Г. Али, август 1983 года.]. Далекие от настоящего и близкие к будущему, они выработали видение своей жизни как противоположности стагнации. Активисты и многие проявляющие сдержанный интерес к движению люди противопоставляли ограниченному «сегодня» будущую «народную зарю». Выражаясь языком того времени, груз будней, скоро ставших потрясающими, стал легким в свете предстоящего будущего. Летом 1941 года Геббельс рассматривал возможность публикации сборника своих милитаристских речей под заголовком «Между вчера и завтра», названного впоследствии «Небывалое время»[12 - Goebbels-Tagebuch, I/9 (06 u. 17.06.1941).], где он отмечал, что по многим причинам национал-социализм можно понимать как молодежную диктатуру. За несколько лет эта диктатура превратилась в самый успешный и в самый деструктивный поколенческий проект ХХ века.

Многие заимствования национал-социализма из багажа идей левых социалистов явились результатом биографий его членов. На последнем этапе существования Веймарской республики немало будущих нацистских активистов приобрели коммунистически-социалистический опыт. Так, Эйхман неоднократно упоминал в своих мемуарах следующее: «Мои интуитивные политические ощущения были левыми, и я предпочитал социалистические идеи в равной степени с националистическими». Он и его друзья рассматривали национал-социализм и коммунизм в период становления их борьбы как своего рода «братьев»[13 - Aly, Rasse.]. Писатель Вольфганг Гиллерс внезапно осознал, «что “я” должно быть подчинено “мы”, и только таким образом может питаться новое германское искусство»[14 - Hillers, Skizze meines Lebens (1935), Bundesarchiv (Berlin) R 55/20176.]. Авторитетный деятель искусства Арнольт Броннен[15 - Лояльный Гитлеру австрийский драматург. – Примеч. пер.] ранее работал вместе с Бертольдом Брехтом и Иоганнесом Робертом Бехером над постановкой хоровой драмы «Великий план и его враги», прославляющей насильственную сталинскую индустриализацию. В 1933 году Гиллерсу, уже прошедшему путь от «я» к «мы», оставалось лишь заменить слово «пролетарский» на «германский». Он и далее продолжал использовать свое осознание того, что «новое ощущение “нас” можно воплотить прежде всего в хоровых произведениях»: «Вперед, и никогда не забывать, в чем наша сила cостоит…»[16 - Слова из «Песни солидарности» Б. Брехта. – Примеч. пер.]. Новая Германия времен национал-социализма неоднократно предоставляла тем, кто находился по другую сторону баррикад во время демонстраций, интеллектуальных дискуссий и словесных баталий, шанс заключить свой личный мир с Третьим рейхом[17 - О быстрой смене взглядов социалистически подготовленной интеллигенции: Bisky, Jungen; Zuckmayer, Geheimreport.].

Далее неоднократно будут упоминаться статс-секретарь рейхсминистерства финансов Фриц Рейнгардт и его руководитель, министр Людвиг Шверин фон Крозиг. Несмотря на разное прошлое, эти двое были тандемом единомышленников[18 - Woitkowski, Graf Schwerin von Krosigk.]. В 1940 году Рейнгардт с больничной койки писал своему начальнику: «Я уже в предвкушении великих задач, которые вскоре придется решать. <…> Как же нам повезло, что мы можем жить и работать в такое потрясающее время! Париж в руках немцев, Франция вот-вот капитулирует! За столь короткое время! Просто не верится!»[19 - Reinhardt aus Bad Mergentheim an Schwerin von Krosigk, 18.06.1940, National Archives T 178/15, Aufn. 041.]

Быстрая победа стала возможной благодаря нарушению нейтралитета Бельгии и Нидерландов. Гитлер заблаговременно назвал его «несущественным», постепенно внушив своим приближенным и населению Германии мысль, которая вскоре дала возможность оправдать любое преступление: «Никто не спросит об этом после нашей победы»[20 - Hitler zu den Oberbefehlshabern der Wehrmacht, 23.11.1939, PS-789 (National Archives Rg 238/case XI/F. 33).].

Вопрос о том, соответствовал ли какой-то план нацистов будущей реальности или оказался ли он выполнимым в долгосрочной перспективе, научного интереса не представляет. С аналитической же точки зрения он может ввести в заблуждение. Необычайный темп и преувеличенная до состояния коллективной лихорадочности юношеская беззаботность делают двенадцать недолгих лет режима национал-социализма столь трудными для сегодняшнего понимания тех событий. Германское общество черпало свою огромную энергию из поддерживаемого его руководством единства противоположностей: рациональных и эмоциональных политических потребностей, единения старых и новых элит, народа, партии и чиновничьей бюрократии. Чрезвычайно высокое напряжение нарастало везде, где политический аппарат сочетал в себе противоречивые понятия: культивирование якобы традиционного со стремлением к технически осуществимым переменам, антиавторитарную радость от свержения прошлого с авторитарно-утопической ориентацией на будущее германское государство Солнца[21 - Отсылка к произведению Томмазо Кампанеллы «Город Солнца». – Примеч. пер.]. Гитлер соединил идею национального возрождения с возможным риском заката государства, благословенную для общества классовую гармонию с основанным на силе уничтожением инакомыслящих.

Великий рывок