Вьетнамские каникулы, или Записки дауншифтера

– До встречи с тобой было не очень, но сейчас всё в порядке.

После очередных глотков ледяного «Мартини», Наташа вдруг произнесла:

– А ты стихи любишь?

Я оторопел. Обычно эту фразу произношу я.

– Люблю. Лермонтова, Рубцова, Есенина.

– А я Асадова.

– Асадова знаю, у меня его родители любят, но я никогда не читал.

– Мне нравится вот это: «Как много тех с кем, можно лечь в постель, как мало тех с кем хочется проснуться!».

Наташа продолжала сражать меня на повал.

– Красиво. А что там дальше?

– Стихотворение длинное, все не помню: «Как мало тех, с кем можно помолчать, кто понимает с полуслова с полувзгляда, кому не жалко год за годом отдавать, и за кого ты сможешь как награду, любую боль, любую казнь принять!».

Возникла пауза. Каждый думал о своем, под шум океанского прибоя. Желание безумствовать почему-то пропало.

Как это всегда бывает, совсем некстати, у Наташи зазвонил телефон. Она взглянула на экран, встала и отошла в сторону. Сквозь шум волн я услышал: «Да милый!». Настроение моментально испортилось. Может быть звонил сын, а может любимый мужчина. Да и потом, с чего я взял, что она свободная женщина? Самодостаточная, умная, красивая, она не могла быть свободной. Наташа вернулась без настроения. Стало понятно, что вечер закончился.

– Тебе уже пора? – начал я.

– Да мне пора, спасибо за вечер, – ответила Наташа, надевая шлепки.

– Тебя отвести?

– Нет спасибо, я возьму такси. Провожать не надо.

– Как скажешь, – почти обидевшись ответил я, и усевшись в шезлонг, продолжил в одиночестве слушать Вивальди.

Наташа, постояв минуту, тихо произнесла:

– Мне было сегодня хорошо. Я тебе потом все объясню.

Но, я уже этого не слышал, в моих ушах звучала «Зима» и стихи Асадова: «Как много тех, с кем можно лечь в постель, как мало тех, с кем хочется проснуться!».

Леночка в очередной раз «перебрала» в ночную смену, и мне опять пришлось работать вместо бармена. Обычно в пять часов вечера бар пустел. Вьетнамцы, подчиняясь зову желудка направлялись к местам продажи еды, а русские туристы разъезжались по своим отелям, чтобы принять душ и переодеться перед еще одним вечерним приключением.

За стойкой, кое-как стояла пара пузатых австралов и несколько соотечественников, которые никак не могли отлипнуть от бесплатного «wi-fi».

Проверяя кассу, я не заметил, как появился местный коммерсант Альберт Александрович. Он приходил к нам всего несколько раз, но мне запомнился по редкому имени и потому, что в отличие от остальных наших посетителей, пил он исключительно зеленый чай, оставляя хорошие «чаевые».

– Привет Георгий! Хорошее у тебя имя, – начал он, – родится сын, обязательно назову Георгий. Георгий Альбертович! Звучит?

– Добрый вечер! Звучит! А вы что сына хотите? А я вот дочь!

– Каждый настоящий мужчина должен вырастить наследника. Кстати, а ты дочь мою не видел?

– А у вас что, есть дочь? Не знал, не видел.

В этот момент, в баре появилась Наташа с мокрым, только что выловленным из морской пучины, сыном.

– Привет пап! – произнесла она, и поцеловала Альберта Александровича в щечку.

– Привет дед! – крикнул сыно-внук, проделав тоже самое.

Я замер, или точнее сказать, обмер.

Так что, Альберт Александрович – это «Саша Мурманский»? А почему он Альберт? Он ее папа? И мы уже знакомы? В голове возникло множество глупых, ненужных вопросов.

– Сделайте нам, пожалуйста, два кокоса из холодильничка, – сказала Наташа, делая вид, что мы не знакомы.

– Окей, сейчас сделаю, – ответил я, с излишней волнительностью в голосе.

– Георгий, сейчас придут мои гости, чем тише будет музыка, тем больше мы выпьем. Это понятно? – молвил папа Наташи.

– Чего выпьете? Чаю? – почти истерично пошутил я.

Глаза бывшего авторитета сверкнули так, что я увидел этот блеск через затонированные стекла его очков.

– Я пью чай, а мои друзья хороший виски, – явно сдерживая свое раздражение, произнес Альберт Александрович.

– Все понял. Вам зеленый чай, гостям хороший виски, а музыки вообще не будет! – выпалил я, и марионеточно выключил усилитель, оставив всю территорию бара без музыкального сопровождения.

В полной тишине я стоял почти по стойке «смирно» в ожидании гостей, возможно таких же бандюганов, как папа моей новой знакомой.

– Э, Гера! А кокосы будут? – закричал сын Наташи.

– Милый мальчик, откуда он знает, как меня зовут? Непонятно, – зачем-то отчитался я перед «Сашей Мурманским».

– Тебя же здесь все знают. Георгий, ты чего такой дерганый? – произнес Альберт Александрович.

Наташа, глядя на мои несуразные действия, еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться от смеха.

– Да, да. Все знают. Город маленький! Конечно, меня все знают и никуда от этого не деться. И не сбежать! – ответил я себе под нос, метнувшись к холодильнику с кокосами.

Через несколько минут в баре появились двое. Седовласый пожилой мужчина и молодой здоровенный парень. Гости были одеты в строгие костюмы, несмотря на тридцатиградусную жару. Уединившись в отдельном домике, стоящем недалеко от бара, они выпили по бокальчику двадцатилетнего виски и через десять минут собрались уходить.

– Сколько с меня? – поинтересовался Альберт Александрович.

– Уже уходите? Не понравилось? Музыки не было! Ничего вы не должны. Все за счет заведения! – сбивчиво и не логично затараторил я.

– Не понял. А с чего это вдруг, тебе меня угощать? Ты не заболел? Ты мне ничего не должен. А то получится, я тебе буду должен. А мне с моим образом жизни нельзя быть должным кому-то. Ты понял?