Вьетнамские каникулы, или Записки дауншифтера

Большинство «заведений» маскировалось под массажные салоны, которые были на каждом углу. Обычная нелегальная «массажница» представляла собой небольшое помещение, разбитое перегородками на максимальное количество кабинок, в которых еле умещалась кровать. Если встать на носочки, то можно было рассмотреть, что делается в соседней кабинке. Но были и салоны «премиум» класса. В них девушки были симпатичнее и дороже, а комнаты больше и опрятнее.

Те, кто бывали в Юго-восточной Азии, знают, что в таких местах массажистки эксплуатируют определенные точки, при стимуляции которых, даже у мужчин, имеющих определенные проблемы, плоть пробуждается. Я заметил, что во время массажа они уделяют особое внимание внутренней стороне бедра, но где именно надавливают так и не понял.

Обычно, все происходит примерно так. Вначале вас для порядка немного помассируют, затем потихоньку, вроде невзначай, начинают давить на нужные точки. У большинства возникает законное желание «продолжить» и «зайти чуть дальше». Но еще до того, как вы открыли рот, чтобы спросить «можно ли…», вам уже идут навстречу и предлагают удовлетворение, обычно в «устной» форме, но за отдельное вознаграждение. Именно эта плата и составляет основной доход таких заведений. Зная эту методу, даже в обморочно пьяном состоянии приходя в «массажные», я с порога сообщал: «Масса – тот, бэби ням ням – хом тот!». Если перевести эту мешанину английского и вьетнамского, то звучит это примерно так: «массаж – хорошо, минет – плохо». Кто научил вьетнамок называть оральный секс «бэби ням ням» для меня осталось загадкой.

Получать «любовь» в таких местах мне не позволяли принципы, но туристы, вкусившие продажный плод, говорили, что вьетнамские королевы полутьмы гораздо душевнее, чем наши блудницы. В чем выражалась их душевность, за все эти годы мне так и не удалось понять.

Внешне это были обычные девушки. От вьетнамок, ходивших по улицам, их отличал только вызывающий наряд и принципы. В большинстве своем, носили они, короткие трикотажные платья ярких цветов. Грудь практически у всех азиаток маленькая и поэтому отсутствие хорошего бюста компенсировалось поролоновой имитацией. Некоторые наклеивали ресницы и от этого были похожи на маленькие фарфоровые куклы. Туфли на платформе и большом каблуке они снимали при первой возможности, меняя их на удобные шлепки.

Во время очередного экскурсионного тура по таким местам произошел комичный случай.

Трое друзей предпенсионного возраста из Южно-Сахалинска попросили показать им «хорошее» заведение с «плохими» девочками. В благодарность дальневосточные друзья подарили мне огромную банку красной икры.

Я эскортировал гостей в старейший отель нашего города, при котором находился известный массажный салон, где «делали всё»! Тут были и «традиции» и чистота, потому как стены этого борделя помнили еще американских вояк.

Два друга быстро выбрали себе массажисток, а вот третий, седовласый ворчун, перебирал и сомневался.

– Георгий, а там точно будет все нормально? А это не дорого? А сколько ей нужно после этого дать этих ваших вьетнамских фантиков? А я ничего там не подхвачу? А ты меня не бросишь?

Странная логика: «А я там ничего не подхвачу?». Конечно «подхватишь»! Рано или поздно это случится. Хочешь быть уверен на сто процентов, сиди дома, будь верен жене и не рыпайся.

Конечно, можно было рассказать, о том какая «зараза» присутствует в такого рода заведениях, но я решил не травмировать психику стареющего искателя приключений.

– Все будет нормально! – соврал я, – расслабляйся Петрович! Дашь ей двести тысяч и все!

– Георгий, только ты меня дождись, пожалуйста.

– Хорошо дождусь, – пообещал я, несмотря на поздний час.

Петровича завели в первую от входа кабинку и по моей просьбе предоставили ему самую красивую и искусную девушку, имеющуюся в наличии на тот момент.

Тонкие стены сделали меня свидетелем сакраментальной фразы, которая до сих пор вызывает улыбку.

Как и положено, клиента раздели и помыли. Затем, немного помассировали. Кровь прилила к нужным местам. Дальше последовало основное действие. В момент наивысшего наслаждения, которое наступило достаточно быстро, Петрович заорал: «Ой, ёй, как хорошо! Люблю, наверно женюсь!».

Вьетнамка администратор, спросила всё ли хорошо. Я перевел. Она засмеялась.

Через пять минут вышел Петрович, светящийся как новогодняя елка, и сообщил, что подобного возбуждения он не испытывал со времен перестройки.

Помимо «массажниц», и туристы, и местные экспаты, любили пройтись по барам продажной направленности. Самым крупным заведением «с девочками», был «Красный попугай». Там работало более тридцати молодых девушек, которые окружали тебя любовью и заботой с первой секунды твоего появления. Основной принцип их работы заключался, не в предоставлении интим услуг, а в выкачивании из тебя денег на алкоголь. Заказывая выпивку гостям, девушки уговаривали купить им чего-нибудь выпить. Обычно это были коктейли с замысловатыми названиями, которые в действительности оказывались сладкой подкрашенной газировкой. Однако, стоила эта «газировка», как двадцатилетний виски. Завсегдатаи таких баров знали эти уловки, и поэтому, наливали девочкам из своего стакана. «Куклы» морщились, но пили.

Многие «консуматорши» конечно наглели, но в основном обстановка была веселая и непринужденная. Мужчинам нравилось ощущать себя местечковыми властелинами душ, напиваясь в компании смазливых мордашек.

Девушки давали подержать себя за талию или ниже, но не более. Если ты хотел большего, то нужно было заплатить астрономическую неустойку заведению, якобы за упущенную выгоду, и отвести девушку в ближайшую гостиницу. Но на это соглашались далеко не все работницы.

Ближе к полночи, в таких заведениях, предлагалась «промо-акция» – если купишь две бутылки виски, то девочки для тебя станцуют. Туристы, опьянённые атмосферой, велись на подобные предложения, но увы их ждало разочарование. Вьетнамки залезали на небольшой подиум с шестом и исполняли целомудренный танец. Движения их были просты и не замысловаты. Максимум, что они позволяли себе – это чуть задрать юбку. В разных местах я наблюдал за танцами местных девушек и прошел к выводу, что танцевать вьетнамки совершенно не умеют.

Однажды я стал свидетелем дуэли «принципы против денег». В «Красный попугай» меня затащил хороший знакомый. Он заработал денег и после тридцати дней вахты в море жаждал развлечений. Изрядно выпив, товарищ пристал к одной из девочек с просьбой показать грудь. Работница алкогольного «развода», вежливо по-английски сообщила, что начальство не разрешает им обнажаться. Друг не унимался. Мне было понятно, почему его выбор пал именно на эту девушку. Я часто видел ее в «попугае» и про себя называл «Дикарка». Она не была похожа на обычную вьетнамку. В ней было что-то индонезийское или малайское. Большие глаза, острые скулы, волевой подбородок. Темная кожа. Взгляд был дерзкий и немного отталкивающий. Неповторимость придавал немного испорченный нос. Одна ноздря была чуть порвана. Видимо, у девушки была «веселая» юность. Одета она была просто, но возбуждающе. Короткая узкая юбка, обтягивала маленький мускулистый зад, а короткий топик, еле прикрывал небольшую остроконечную грудь. Бюстгальтер, в отличие от всех остальных, она не носила.

Началась торговля. Друг предложил двадцать долларов за секундный топлес. Эта сумма никак не заинтересовала Дикарку. Пятьдесят долларов – ответ: «No»! Друг завелся, как игрок в казино. Пятьдесят долларов – это миллион донгов. На эти деньги можно было снять номер в отеле и девочку с улицы на ночь. Ставки пошли вверх. Восемьдесят долларов! Опять нет! Дикарка смотрит на меня, смотрит на моего друга и не может понять, чего это мы именно к ней прицепились. Вокруг собрались девушки, готовые показать все и за меньшие деньги. Но нам была интересна именно ее неприступность и независимость. Когда же она сломается? Друг огласил последнюю цифру – сто долларов! Это два миллиона в местной валюте. При хорошем раскладе и экономии обычной вьетнамке можно месяц не работать. Дикарка отошла и села на красный кожаный диван. Мы с другом хлебнули вискаря. Через минуту девушка вернулась за наш столик. «Ок!» – сказала она твердым голосом.

После совещания, подружки-консуматорши организовали у стенки небольшой кружок, так чтобы ни посетители, ни бармен-надсмотрщик не увидели, что там делается. Мы подошли к живой изгороди. Дикарка стала в центр и с гордым видом скинула топик, обнажив миниатюрную, ничем не приметную азиатскую грудь. Прошло две секунды, топик вернулся на место. Сто долларов нашли нового хозяина. Я посмотрел на друга, он сиял.

– Ну и что ты нового там увидел? – спросил я.

– Я ее сделал! – гордо ответил он.

– Да нет дорогой, это она сделала тебя, – резюмировал я.

Мы оба засмеялись!

Глава 22. «Миллионерская дочь»

За время жизни моего самоизгнания из России, мне приходилось встречать много представительниц прекрасного пола. Все они были неповторимые и, наверное, каждая из них, заслуживает отдельной главы. Но была одна, которая так взволновала меня, что я на какое-то время забыл про всех и вся, включая Алену.

Во Вьетнаме обменяв сто долларов можно стать миллионером, в России рублевый миллион чуть больше, но этой цифрой уже никого не удивишь. А вот долларовые миллионеры все еще вызывают восхищение и интерес фискальных органов, в первую очередь потому, что мало кто заработал такие деньги честным путем. Но это мое повествование не о миллионах или миллионерах, а о встрече или, правильнее сказать, о романе с дочерью русского долларового миллионера.

В один из дней я, как обычно, приехал утром в бар проконтролировать своих сотрудников. Бармен, инструктор по серфингу, садовник и электрик-разнорабочий вышли на работу вовремя, без всяких приключений. Такое случалось не часто, потому как «кворум» был далеко не каждый день. Еще пару дней назад, в шесть утра, позвонил сторож и на вьетнамском языке сообщил, что случилась беда. Через полчаса выяснилось, что наш бармен Леночка «напродолжалась» так, что такси привезло её обездвиженное тело под утро неизвестно откуда. Таксист подобрал её другой стороне острова, «вдрызг» пьяную. Поездка длилась больше часа, потому как пассажирка постоянно вырубалась и не могла внятно объяснить куда ехать. Путешествие закончилось, только когда Леночка случайно увидела за окном автомобиля знакомый пейзаж и промычала: «Здесь», указывая на бар на берегу. Рассчитаться пришлось мне так как, ни денег, ни трусов у девушки не было.

За день до этого, не вышел на работу инструктор по серфингу. Причина была более чем уважительная, так как «до утра они кого-то провожали в Муйне». Несмотря на моё возмущение, русский персонал продолжал напиваться, а «хозяева» на все это закрывали глаза, потому как каждая пьянка приносила прибыль, а в нашей организации ни туризм, ни обучение кайтсерфингу не давало столько денег, сколько давал бар.

Обрадовавшись, что сегодня все на месте, я решил искупаться, но у кромки воды столкнулся с двумя русскими девушками. Одна из них была жена Леши, вторую барышню видел впервые. Рядом с ними бегали два белобрысых мальчугана, которые были похожи друг на друга, как две капли воды. Причем один из них был сын Леши, а второго «брата близнеца» я никогда не видел. В голове невольно мелькнул сценарий индийского фильма, в котором братьев разлучили в роддоме и вот они встретились во Вьетнаме.

– Привет Свет! Здравствуйте прекрасная незнакомка, – бодренько поприветствовал я девушек.

– А я что, не прекрасная? – игриво спросила жена Леши.

– Светик, конечно, ты «прекрасна как морской рассвет» – начал я, но меня перебили.

– Познакомься, это Наташа. Она практически местная, так что «помогать ей посмотреть окрестности» и «свозить на маяк», предлагать не стоит, – предупредила жена моего начальника.

– Очень приятно, Георгий, – молвил я чуть растерянно.

В этот момент я поймал на себе брезгливый взгляд незнакомки. Удивительно, но я еще ничего не сделал ей плохого, а она уже смотрела на меня с отвращением. Ну да я некрасивый, не высокий, «на мне узоров нет, и цветы не растут», но неужели я до такой степени противный и отталкивающий?

Ощущение было такое, что девушка взяла в руки банку с медом, которая оказалась по краям липкая. Все её естество мгновенно возмутилось этой липкостью и тем, что опять ей придется мыть руки. Наверно это не слишком точное описание увиденного мной выражения лица. Для правдоподобности стоит прибавить еще какой-нибудь раздражающий фактор, например большую зеленую муху, которая кружит над медом.

Почувствовав себя липким и назойливым «мухо-мёдом», я попрощался и поплыл на глубину, чтоб смыть неприятные ощущения от утренней встречи.

Шел третий месяц моего пребывания во Вьетнаме. За это время я пытался пристать к какой-либо особи женского пола, но все мои потуги заканчивались ничем. В первую очередь потому, что с вьетнамками я принципиально связываться не хотел, а русских девушек в Вунг Тау было не так немного. Из-за такого дефицита, на каждую заезжую туристку был конкурс, как в институт международных отношений – на одно «девушко-место» десять желающих. А желающие, в большинстве своем, были либо молодые и красивые, либо богатые, нечета мне. Поэтому, конкурировать было сложно.

Основная добыча доставалась инструкторам по серфингу, молодым парням с кубиками на животе в приспущенных шортах, одетых на голое тело. Они, одни из первых, видели приезжающих, но избалованные женским полом, бросались далеко не на каждую девицу, отдавая предпочтение только юным персонам модельной внешности. Следующими соискателями на женские тела были местные работники нефтяной отрасли. В русско-вьетнамском предприятии, находящемся в нашем городе, работало около тысячи россиян и некоторые представители сильного, но неверного пола, бросив дома жен и детей, искали приключений в нашем баре. В городе они прекрасно ориентировались, а денег у них было в разы больше чем у остальных конкурентов.

Замыкали тройку претендентов на одноразовую любовь туристы, которые приехали без своих половин. Обычно их было не много. В большинстве своем это были мужчины «за пятьдесят», группами по два-три человека. Потребляя ежедневно все спиртосодержащее подряд, под вечер они бросались на любую женскую особь, невзирая на внешность и возраст.

Представьте такую картину, приходит в русский бар девушка или женщина, а конкуренции ноль. Вокруг пьяные, на всё готовые мужички.

Разнообразием прологов девушек не баловали. Обычно вся завязка держалась на двух фразах: «Девушка можно я Вас угощу?». А через пять коктейлей или кружек пива: «Давайте съездим на маяк, полюбоваться ночным городом!». Находясь на берегу океана, под пальмами и красивым звездным небом, этого было достаточно. В большинстве своем, девушки на все соглашались.