Хранитель подземелий

– Гребаный стыд, против людей же воюете! – брызжа слюной, отчеканил он, – вы потеряли право считать себя сынами Севера.

– Закрой пасть, старик! – сказал молодой и мускулистый человек со светлой бородой и кудрями, – твое время ушло, мы же прокладываем дорогу в будущее.

– Ваше будущее, – вытер рот от слюны Гримбла, – это сырые могилы и черви, которые будут жрать ваши трупы.

На него наскочила с двух сторон пара юных воинов с палашом и кистенем, но Гримбла от первого удара с кряхтением, но и быстротой, увернулся, второй же он отбил, зацепив лезвие палаша промежутком меж черенком топора и лезвием топорища, словно меж зубьев вил, орудие там застряло. Гримбла крутанул топор и по инерции расколол врагу голову, другому же, едва успевшему закрыть лицо руками, он отсек голову и кисть одним ударом. Предстояло сражаться с оставшимся северянином, но его поразил Мурвак ударом топора в затылок.

– Долбаные уроды! – сплюнул он, – сколько ни бей, не собираются кончаться.

– Мать твою едрить, – кивнул Гримбла, – где этот треклятый дракон, где маги? Почему мы, трахайся оно конем, должны делать всю грязную работу?

Мурвак ощерился и покачал головой, скрипя зубами:

– Жизнь – рассадник дерьма, дружище.

Они встретились глазами и рассмеялись. Сложно было в этой гуще людей и иных существ, объединенных лишь яростной схваткой, найти столь похожих. Они кивнули друг другу и снова кинулись в бой. Остальные крестальцы же образовали прочную фалангу и пытались теснить рядом копий аколитов Заргула за ворота. Арстель приноровился к строю и стал единым целым с остальными, прикрывая себя и товарища и делая тычки орудием одновременно.

Тем временем из окна крепости спрыгнул равшар в темной рубахе с двусторонним мечом. В самом прыжке он, приземлившись, пронзил одного из солдат Карателей в область ключицы – вышел клинок меж лопаток. Далее на него побросались недавно освобожденные воины Карательного Отряда, Стакуга с рычанием выбежал им навстречу. Не успел их предводитель атаковать, как Стакуга сделал укол в грудь на опережение, пробив противнику легкое. Отшвырнув его ударом ноги, он отразил следующий удар – парными стальными дубинками, рубанул в ответ последовательным двойным ударом обоими лезвиями крест-накрест. Карателю удалось от первого отскочить, от второго – уйти кувырком назад, он попробовал контратаковать ударом дубинки в голову, но Стакуга прокатился на коленях под его ударом, разрубив ему туловище. На него собирался броситься следующий – молодой каратель – веснушчатый рыжий парнишка не старше восемнадцати лет, но его резко оттолкнули. Затем в висок Стакуги полетело острие добротного клевца. Равшар распахнул глаза и уклонился – лезвие прошло в полудюйме от его расширенных зрачков. Глоддрик набросился на равшара и принялся молотить клевцом, приправляя свои атаки точными режущими ударами клирийской сабли. Равшар отвел разворотом клинка новый выпад Ганрайского Демона, сделал шаг ему за спину, но Глоддрик был готов – резко развернув корпус, он заехал противнику рукоятью клевца по челюсти, затем же восходящей атакой собрался достать лоб Стакуги, но тот, выбив сноп искр, заблокировал эту атаку. Равшар сделал шаг назад, его прочный меч дрожал от такого столкновения. Стакуге показалось, он в кои-то веки нашел себе достойного противника.

– Подмога! Помощь пришла! – восклицала Юкиара.

Действительно – подмога подоспела вовремя. За воротами со всех сторон на воинство Заргула налегли бойцы из Храма Мечей. Бритоголовые Стражи уступали числом впятеро, но на каждого ученика приходилось не меньше десятка убитых аколитов. Удары ногами в прыжках, пробивающие доспехи пальцы, невидимый глазу в размывающей движения оружия быстроте танец боевых шестов, ганрайских клинков и копий, яростные кличи Стражей – все это лишь сминало вторгнувшихся в Ганрайские земли захватчиков так же, как серп скашивает побеги пшеницы. Седовласый Городай не носил брони. Одним своим клинком он вызывал непрекращающиеся фонтаны крови и то и дело взлетающие в воздух конечности врагов. Гуаррах же дробил кости и черепа врагов стальными кулаками или еще более сокрушительными ударами стоп и голенищ. Вот один из равшаров попытался забороть мастера силой, ухватившись за его плечи, но Гуаррах лишь вывернул его руки в локтевых суставах, а затем врезал лбом в лицо равшара, вмяв лицевую часть его черепа внутрь. Шибуи же расшвыривал в разные стороны врагов боевым шестом – оттолкнувшись им от земли, он пролетел над головами солдат вражеских рядов. Приземляясь, он угодил концом шеста в кадык предводителю северян – Вагарну, выведя его из строя, подсек ударом шеста по ногам Шальерна и пошел одарять градом ударов врагов уже со стороны крестальцев, алагаритов и Карателей.

– Старик? – прохрипел сквозь зубы Глоддрик, отшвырнув ударом ноги в грудь Стакугу, – я знал – ты придешь.

Лишь мастер Агриппа спокойно шел к воротам Гилеарда. Его, конечно, пытались остановить – один равшар набежал на него с яростным криком, размахивая ятаганом, но один удар ладонью в грудь переломал ему все ребра и отбросил на пять метров от настоятеля Храма Мечей. Мускулистый северянин попытался угодить круговым ударом старику в голову, от которого тот легко увернулся и синхронно с этим врезал ребром ладони врагу в горло, перебив трахею. Казалось, мастер Агриппа неуязвим несмотря на свой возраст, составляющий сто пятнадцать лет, и то, что ему приходилось опираться на трость. Внезапно раздался громовой раскат, сверкнула молния, а затем среди туч возникло столь ослепительное сияние, что старику пришлось прикрыть глаза рукавом, как и всем, кроме Глоддрика, который с вызовом вперился единственным глазом в небо. Точнее, в призрачное лицо императора Заргула, взиравшего на бившихся с небосвода. Его поросоль ороговевших щупалец на голове искрилась молниями, а глаза же, казалось, светились светом взрывающихся звезд.

– Что ж, проигран бой, но не война, – пророкотал его хриповатый голос, – не думайте, что этим все кончится. Я еще даже не начинал.

Лицо Хранителя Подземелий сжалось в одну точку, а затем взорвалось вспышкой непроглядного зеленого света. Бой вскоре закончился. С угасанием вспышки исчез Стакуга, братья Вагарн и мертвый Шальерн, Скорпион. Остатки рядовых оказывали сопротивление, но их попытки решительно пресекались. Вскоре бой был окончен. Больше половины армии Заргула выжило и было взято в плен. Остальных еще предстояло собрать в кучу и предать сожжению. Раздавались крики ликования, сражающиеся по разные стороны братались, обнимались и вопили во все глотки. Эрлингай толкнул Гримблу, дескать, мы с тобой прорвались. Марвол Чёрный Лев подошел к Эрлингаю и молча протянул ему руку в знаке примирения и уважения. Юкиара заключила Арстеля и Хельда в крепкие объятия и вскрикнула во весь голос победным кличем. И тут Арстель, тепло улыбнувшись, ощущая, как мурашки проходят по его спине, тело его словно наэлектризовано, понял, о чем пытался сказать Алагар, рассуждая о всеобщем братстве и согласии. Возбуждение, одолеваемое им при осознании этого, было ощутимее любых интимных утех. Кэлрен откинула челку со лба, восторженно взвизгнула и кинулась Клажиру на шее, слившись с ним в страстном поцелуе. Парень был настолько не готов к этому, что ни ответить ее объятиям, ни закрыть глаза он не сообразил.

– Держите себя в руках! – рявкнул Глоддрик, но они не слышали даже его.

– Расслабься уже, в конце концов, все мы были молоды, даже я, – рассмеялся в бороду Агриппа, подходя ближе.

– Мастер, – кивнул Глоддрик Агриппе и хромым шагом подошел к мастеру в соломенной шляпе, затем перевел взгляд на патлатого и меченосца, – Шибуи и вы, братья. Рад встрече.

Он криво оскалился, но эта ухмылка была искренней.

– Так и знал, что через столько лет увижу тебя на поле битвы, не меняешься ты, старый черт! – расхохотался Гуаррах и встряхнул Ганрайского Демона.

– Ну, подожди, – улыбнулся Шибуи, – я хоть и сражался меньше по времени, но врагов набил, бесспорно, больше.

– Мечтай дальше, – скривился Глоддрик.

Эрлингай усмехнулся и, подойдя к наставнику Стражей, сказал:

– Мы бы ни за что не справились без вашей помощи. И без поддержки Карателей.

Драконобой, который под руку вел Энмолу, раненую в бок, проговорил:

– Мы бы не смогли, если бы вы не расхреначили крепость своими взрывами, – он подмигнул Арстелю и продолжил, – и если бы эти храбрые крестальцы не освободили нас. Командору, понятное дело, было не до нас, он спешил в пекло схватки.

Глоддрик презрительно фыркнул:

– Вы только под ногами путались. Скажите спасибо, что вас не зарубил.

– Лучше бы ты порубил Стакугу Убийцу Магов, – улыбнулась Энмола.

– Порубил бы, если б тот не сбежал.

Агриппа наморщил лоб и спросил:

– А где, кстати говоря, маги? В сражении ни одного серьезного кудесника лицезреть не пришлось. Это хорошо, конечно, они бы от нас и горстки пепла не оставили, но…

– Друг мой, этот вопрос мы успешно решили, – ответил Йоши, спускаясь с крыльца главного входа в крепость, – вместе с моим коллегой.

– Полагаю, грохот взрывов и сверкание наших молний сложно было не заметить, – сказал Алагар, – так или иначе, эти трусы предпочли скрыться, нежели чем завершить начатое.

Было сложно поверить, что этот красноволосый человек, полный сил и энергии, и седобородый Агриппа, лицо которого изрезано глубокими морщинами, были вполне близки по возрасту.

– Обсудим нашу славную победу позже, – велел Йоши, – сперва помощь раненым и дань уважения павшим. Кэлрен! На тебя приходится много работы, в которой я готов тебя поддержать.

Девушка настороженно посмотрела в его янтарного цвета глаза и вопросила:

– Помощь моей наставницы, при всем уважении, была бы неоценима, ее еще нет с нами, неужто ей не удалось вырваться из плена?

Алагар подмигнул ей и, облокотившись на посох, сказал:

– Не переживай, малышка, я позаботился о Танрили, твоя горячо любимая наставница в полной безопасности.

– Но как она…

– Да не беспокойся ты! Если недостаточно серьезны заявления этого человека, то послушай меня, представителя элиты Союза, – распалялся Клажир, – твоя наставница – смелая женщина, спасшая сотни людей, уж такая-то выживет в столь несущественной передряге. Подумаешь, Варзхел что-то там захватил? Да в моей деревне каждый год ростовщик стремился отжать точку продавца зерна на рынке за неуплату долгов. Но тот же отбился от его вышибал! Вот и Танриль отбилась.

– Клажир… – она рассмеялась и снова поцеловала его в губы, – уж не знаю, отчего, но тебе больше хочется верить.

Юкиара наклонилась к Арстелю и мотнула головой в сторону деревенского паренька и юной целительницы:

– А они мило смотрятся вместе. Знаешь, говорят, первая любовь – самая счастливая.

– А по-моему, – ответил сапожник, – не имеет значения, который раз ты влюбляешься. Важен лишь угол, на который ты распахнешь дверь в свое сердце.

– Значит, чтобы измерить любовь, нужен хороший транспортир? – улыбаясь, посмотрела на него Юкиара, а затем они с Арстелем дружно покатились со смеху.

Глоддрик с удовлетворенным победой, но отчасти разочарованным, по причине того, что кончилась схватка, видом, огляделся:

– Обсудим дальнейшие действия в моем кабинете. Ты, – он указал пальцем в сторону Алагара, – меня интересуешь больше, чем остальные. Ты здесь единственный, кому я нельзя доверять.