Рейх. Воспоминания о немецком плене (1942–1945)

Гессенцы совершенно не пользуются глаголом werden для образования Futurum[390 - Будущее время (нем.).] и всегда поправляют тех, кто пытается строить будущее время с помощью этого вспомогательного глагола.

Der, die, das употребляются не в качестве артиклей, а в качестве указательных местоимений (да и то чаще в форме des).

Благодаря этим особенностям гессенского говора я вначале совершенно не понимал немцев с МАД. Потом я нашел очень выгодной роль Ивана Непонимающего. Маскируясь «канниферштанством»[391 - То есть непониманием.], принесешь не ту вещь и не туда, куда приказали; сделаешь не то и не так, как сказано. Прикрываясь этой маской непонимания, ломаешь станок и портишь материал.

– Ду эзель, – кричит немец, – ду фердаммте цойшь, вида капут гемахт![392 - Ты осел, ты проклятый! Снова сломал!]

– Ишь никс капут ду заген зо работа. Ишь никс понимай.

Фалдина мы наградили кличкой «Майне фрау»: о чем бы ни зашла речь, он обязательно вставит панегирик жене.

– Майне фрау канн никс унхёфлишкайт фертраген. О, майне фрау, гут кохт, прима кохт. Майне фрау либт театер[393 - Моя жена не переносит неучтивость. Моя жена хорошо, первоклассно готовит еду. Моя жена любит театр.].

Словом, Der K?nig im Thule und seine Buhle[394 - «Король в Фуле и его возлюбленная» (нем.). Имеется в виду персонаж баллады И. В. Гёте «Фульский король» (1774). Г. Н. Сатиров иронически рисует своего героя в образе мужа, преданно хранившего свою любовь к жене. Ниже он приводит начальное четверостишие этого стихотворения.].

Это было бы очень трогательно, если бы мы не знали, почему Фалдин поет дифирамбы своей супруге. Дело в том, что его жена – дальняя родственница шефа. Разумеется, Кишлеру нет дела до нищего свояка: бетрибсфюрер не признает родства и не пускает Майне фрау даже на порог своего дома. Но чем больше третирует шеф Фалдина, тем сильнее старается arme Teufel[395 - Бедняк.][396 - Здесь: бедняга, несчастный человек.] подчеркнуть свою близость к шефу.

Фалдин ни капли не похож на своего храброго тезку из «Фауста». Форалярм[397 - Предварительный сигнал тревоги.] приводит Элефант[398 - Элефант (нем.) – слон.] (другое придуманное нами прозвище) в трепет, риштише алярм[399 - Тревога.] – в паническое состояние. Хорошо петь мужественным голосом Bomben, Bomben auf England[400 - Бомбы, бомбы на Англию.][401 - Слова из немецкого марша времен Второй мировой войны «Bomben auf England» («Бомбы на Англию»).], но когда бомбы падают на «sch?ne Vaterland»[402 - Прекрасное отечество.], у Майне фрау – истерика.

Больше всего Элефант боится призыва в армию. Наш патриот воевать не хочет: куда спокойнее сидеть возле фрау. Однако душа его жаждет победы немецкого оружия. Зишь[403 - Победа.] вознесет Deutsche Volk[404 - Немецкий народ.] над миром (?ber alles in der Welt), и, кто знает, может быть, и Слону кое-что перепадет. В самом деле, почему бы фюреру не сделать Майне фрау владельцем поместья на Украине иди шефом крупного завода в Рутении (Белоруссии)?

Этот дар он охотно примет, но дарить свою кровь никому не хочет.

Его бросает в жар, когда соседу приносят призывную повестку: ведь могут вспомнить и Фалдина. В такие минуты Слон заражается антивоенной демагогией.

– Никс гут кришь, – говорит Майне фрау. – Дойче фольк унд унзере фюрер – вир волльтен нет ден кришь. Юден хабен шульд даран[405 - Война – плохое дело. Немецкий народ и наш фюрер – мы не хотели войны. Виновники ее – евреи.].

– Фалдин, варум дойче либен никс юден?[406 - Валентин, почему немцы не любят евреев?]

– О, я, бештиммт. Майне фрау аух либт кайне юден[407 - О да, конечно. Моя жена тоже не любит евреев.].

– Абер варум? Почему? У вас общий язык, общая культура. Вообще, вы так похожи, что трудно отличить еврея от немца.

– Фердаммте цойш![408 - Проклятие!] Как можешь ты так говорить? Мы во всем различны, во всем противоположны. А не любим мы евреев за то, что они считают себя богоизбранным народом, народом-мессией.

– Ну да, как и вы.

– Евреи говорят, что они призваны богом построить новое вселенское царство на земле…

– А вы хотите установить новый порядок в Европе.

– Евреи хотят подчинить себе весь мир…

– И вы также.

– …и все народы превратить в рабов, а часть даже уничтожить. Ферштанден? О, юден никс гуте меншен[409 - О, евреи – нехорошие люди.].

– Ганц гут ферштанден. Ду хаст айн зельбстбильднис гемальт[410 - Хорошо понял. Ведь ты нарисовал автопортрет.].

В цеху на стене большая доска. На доске программа NSDAP (National-sozialistische Deutsche Arbeiter Partei)[411 - Национал-социалистическая немецкая рабочая партия.]. Из каждой строчки так и прет дух реваншизма, милитаризма, империализма, расизма, дискриминации и сегрегации никсдойчев.

Ночью, пользуясь отсутствием сменного мастера, подхожу к доске.

Ко мне присоединяются Беломар, Романов и еще несколько человек. Читаю и перевожу отдельные параграфы программы.

– Неужели, – удивляются ребята, – так прямо и написано?

– Так прямо и пишется. Вот, например, параграф: «NSDAP требует отмены всех пунктов позорного Версальского диктата, возвращения всех колоний и всех оккупированных земель». А вот другой параграф: «NSDAP требует воссоединения всех немцев в единую Германскую империю» (Deutsches Reich).

– Другими словами, присоединения Австрии и Судетской области к Германии. Не так ли?

– Совершенно верно. А также Люксембурга, Эльзаса и Лотарингии, Эйпена и Мальмеди[412 - Эйпен-Мальмеди – часть территории Бельгии на границе с Германией. В настоящее время – часть округа города Вервье провинции Льеж.], значительной части Швейцарии и Трансильвании (Siebenburg, Семиградье)[413 - Трансильвания (немецкое название Siebenb?rgen – Семиградье) – историческая область на северо-западе Румынии. Согласно распространенной немецкой версии венгро-румынская провинция была когда-то колонизирована этническими немцами.]. Ведь нацисты утверждают, что все эти земли – исконные германские марки с коренным немецким населением.

– Вот они где, корни «Нового порядка в Европе».

– А вот еще параграф: «NSDAP требует права свободного вооружения немецкого народа».

– Но ведь это война. Захватническая, грабительская, империалистическая война.

– Значит, еще в 1922 году, когда писалась программа гитлеровской партии, фашисты хотели войну и готовились к ней[414 - Программа, названная «25 пунктов», была оглашена Гитлером на собрании в пивной «Хофбройхаус» 24 февраля 1920 г. С 1 апреля она стала официальной программой НСДАП, а в 1926 г. ее положения объявлены «незыблемыми». Ее пункт № 22 гласил: «Мы требуем ликвидации наемного войска и создания народной армии».].

– Да, это так. Еще один параграф: «…ненемцы (Nicht-Deutsche) не могут быть гражданами Райша. Они имеют право быть только гостями немецкого народа. Они не должны занимать государственные должности, владеть финансово-банковскими и издательскими предприятиями, работать в прессе». И дальше: «…иностранцы, прибывшие в Германию после 1 августа 1914 года, должны покинуть пределы Райха»[415 - Упомянуты следующие пункты программы: № 5 «Тот, кто не является гражданином Германии, может проживать в ней как гость, на правах иностранца»; № 8 «Вся дальнейшая иммиграция в Германию лиц негерманской расы должна быть приостановлена. Мы требуем, чтобы все лица негерманской расы, которые иммигрировали в Германию после 2 августа 1914 года, немедленно покинули рейх»; № 23 «Мы требуем открытой политической борьбы против заведомой политической лжи и ее распространения в прессе. С целью создания германской национальной прессы мы требуем, чтобы: а) все редакторы и издатели германских газет были бы гражданами Германии <…>; в) негражданам Германии запрещалось бы по закону иметь любой финансовый интерес или влияние на германские газеты. В наказание за нарушения данного закона такая газета будет запрещена, а иностранцы немедленно депортированы…».].

– Вот оно что, – говорит Беломар, – теперь многое стало яснее. Конечно, я и раньше знал, чего добивается Гитлер. Но я не предполагал, чтобы он мог записать эти наглые требования в программу фашистской партии.

За стеной, в немецкой кантине, радиоголос:

– Ахтунг, ахтунг! Хир ист Франкфурт-ам-Майн. Люфтгефар, Люфтгефар! Штарке фербиндунген файндлихе люфтцойхе ибер зюдвестдойчлянд[416 - Внимание, внимание! Говорит Франкфурт-на-Майне. Воздушная опасность, воздушная опасность. Сильные соединения вражеских самолетов над Юго-Западной Германией.].

Три протяжных гудка возвестили форалярм. Через 5 минут раздались частые гудки: фолльалярм или риштиже алярм[417 - Полная или истинная тревога.].

Вахманы выгнали нас из цеха, впихнули в барак и заперли. Немцы попрятались в келя[418 - Подвал, погреб, убежище.]. Мы вдвойне рады бомбежке: для нас это отдых и развлечение, для немцев momento mori[419 - Правильно: Memento mori (лат.). Здесь: напоминание о смерти.]. Одно плохо: сидим взаперти и не видим феерии. Куда веселее стоять во дворе и сочувственно комментировать взрывы английских бомб (ночью налетают англичане, днем – американцы).

Бомбы падают почти без интервалов, земля так и ходит под ногами, стены трясутся, окованные двери трещат и визжат.

Петрунек (Плаксун) забился под койку.

– Неужели, – дрожа всем телом и заикаясь, говорит Плаксун, – будут бомбить МАД?

– А тебе жалко? Пусть вдребезги разнесут и МАД, и всю треклятую Немечину.

– Все-таки досадно умереть от английской бомбы.

– А по-твоему, лучше погибнуть от немецких палок? Нет, Плаксун, я предпочитаю въехать в рай на бомбе.

– Не хочу ни в рай, ни в Райш. Уж лучше ко всем чертям в пекло.

Рев и грохот смолкли. Четверть часа торжественной тишины, а потом прозвучал долгий протяжный гудок: Энтварнунг[420 - Отбой.].