Посох

Посох
Георгий Григорьянц

Следователь Бессонов расследует музейную кражу. Похищен посох Ивана Грозного. Преступник, используя квантовые технологии, ловко уходит от уголовного преследования и продолжает грабить музеи. Распутывая дело, сыщик вторгается в темный мир сущностей и постигает мистическую тайну посоха.

Георгий Григорьянц

Посох

Глава 1. Дотошный следователь

Ночную тишину ничто не нарушало. Суздальский музей истории погрузился в глубокую дрему, и только уникальные экспонаты, перекочевавшие сюда из разных мест тысячелетнего российского государства, отливали металлом при свете дежурного освещения. Музейный смотритель восьмидесятилетний Алексей Михайлович Фирсов, седовласый, с простоватым морщинистым лицом, деятельный и набожный, делая очередной обход, медленно продвигался по залам белокаменных палат, где смиренно замерли мечи, секиры, бердыши и шлемы, торжественно выстроились ручные пищали (тяжелые ружья) и пистоли, неярко блистали золотые и серебряные украшения с магическими орнаментами.

Сердце Алексея Михайловича затрепетало, когда он приблизился к бронированной витрине. Подсветка выхватывала из темноты расшитое золотом старинное облачение архиепископа для совершения таинств: митра (корона), саккос (верхняя одежда), омофор (широкая лента с вышитыми крестами). И символ власти посох – крепкая увесистая палка, возможно черного индийского дерева, отделанная золотистым металлом и драгоценными камнями.

Обычно посетителям экскурсоводы объясняли, что посох не древний, копия, сделан недавно с целью имитации оригинала, так сказать, для воспроизведения музейного предмета. Сработан из ясеня, окрашен морилкой, а камни вовсе не драгоценные, а недорогие самоцветы, металл медь. Посетители музея тут же теряли интерес к экспонату. И только посвященные знали, что это оригинал: посох самого Ивана Грозного.

Раздался голос:

– Красивое облачение.

Фирсов резко обернулся. В полутемном зале возник силуэт человека средних лет, лицо прикрыто тенью, руки в перчатках.

– Кто вы?

Незнакомец приблизился. Мужчина в безликой маске. Лишь в прорезях для глаз угадывался немигающий сверлящий взгляд.

– Неважно кто я… Меня интересует посох.

– Двери закрыты, на окнах решетки… Как вы сюда проникли?

Глаза незнакомца, скользнув по витрине, вспыхнули безумным огнем:

– Я знаю, что вы, господин Фирсов, один из трех оставшихся хранителей реликвии. Откройте витрину и передайте посох мне, тогда не пострадаете!

– Зачем вам посох? Это подделка под архиерейский атрибут…

– Милейший, мы оба знаем, что посох архиерея (лучше говорить жезл) украшался обращенными друг к другу змеями – символами мудрости. А здесь крупный рубин, а когда-то навершием служил крест.

Выражение лица Алексея Михайловича стало каменным. Да, чудесный посох царя был увенчан крестом. В XVI веке между русским государством и Казанским ханством сложились очень напряженные отношения. В 1552 году Иван Грозный, упреждая очередной набег татарских отрядов на русские земли, совершил с войском поход на ханство. Целью похода было не только устранение угроз, исходящих от соседа, но и религиозные соображения. Сила посоха помогла двадцатидвухлетнему государю всея Руси покорить ханство. Позже крест он снял, посох обзавелся рубином – точкой средоточия жизненной энергии. Ею царь подпитывался до конца жизни.

Смотритель отрезал:

– Неужели вы думаете, что я открою музейную витрину грабителю? Скорее умру, а вам ее не открыть.

– Посмотрим…

В руках грабителя появился старинный нож, тот самый, что три года назад пропал из музейного запасника. В Древней Руси нож являлся обязательным атрибутом любого свободного человека, для защиты. Пропавший экспонат считался одним из лучших образцов старинного холодного оружия. Вполне возможно грабитель промышляет не впервой. Глаза Фирсова расширились, но ясный ум требовал действий. Его рука незаметно скользнула к карману пиджака – пульту тревожной сигнализации. Пронзительно завыла сирена, ярко замигали красные сполохи света, активизировались охранные системы, стальные решетки заблокировали входы-выходы, оповещение известило полицию.

В глазах незнакомца мелькнул испуг – бессознательная защитная реакция любого человека. На секунду он растерялся, рефлекторно изготовился к броску, но, что-то вспомнив, тут же успокоился. Этого мгновения смотрителю хватило, чтобы попытаться выбить нож из руки грабителя. Незваный гость гораздо моложе и шустрее: нож в руке удержал и немедля пошел в атаку.

У Алексея Михайловича страха нет, в нем бурлит энергия противодействия угрозе: сердцебиение участилось, адреналин хлынул в кровь, даже волосы на голове зашевелились. Он бросился на злоумышленника и кулаком со всей силы ударил по горлу злодея, другой же рукой сорвал с него маску… и обомлел. Он узнал его. У нападавшего из-за нехватки воздуха начался припадок, но, интуитивно повинуясь ужасной необходимости, он рефлекторно вонзил старинный нож в живот смотрителя. Злодею плохо, мучило удушье, сердцебиение не унималось, тело охватил страх, а старый музейный работник, истекая кровью, грузно повалился на каменный пол, но взгляда от грабителя не отрывал.

Грабитель – Борис Михеев, главный специалист фирмы – системного интегратора информационно-коммуникационных технологий. Три года назад Фирсов доверил его компании устанавливать в музее средства защиты экспозиционных ценностей. Все было исполнено по высшему разряду: беспроводная радиочастотная идентификация каждого экспоната, ультразвуковые извещатели и следящая за каждым предметом система компьютерного зрения. После завершения работ молодой Михеев погиб в автокатастрофе, Фирсов был на его похоронах. Неужели он жив? Это озадачило. Меловая бледность разлилась по лицу смотрителя, от потери крови возникло головокружение. Впадая в обморочное состояние, он из последних сил держался, глядя во все глаза на негодяя. Нож оставался в животе старика, потому кровь не фонтанировала, а медленно вытекала из раны, расплываясь бурым пятном на полу.

Грабитель приходил в себя. По истечении нескольких минут его дыхание улучшилось, спазм утих, подвижность тела восстановилась. Враждебно взглянув на умирающего старика, не обращая внимания на вой сигнализации, Борис подошел к витрине. Бесценная вещь, украшенная золотом, рубином, изумрудами и сапфирами, манила. Достав из кармана программатор, мужчина ввел цифровую комбинацию – отключил тревожные сигналы, а введя код открытия замка, деблокировал витрину. В наступившей тишине он осторожно вытащил из золоченой подставки посох и, млея от счастья, осмотрел чудесный, обладавший по преданию дивной силой предмет. Что ж, сейчас Борис это проверит. Пославший его сюда Велес каким-то образом заполучил нужное заклинание. Не могущественное, способное разрушить большую крепость или целый город, а всего лишь первого уровня, коротенькое, но тоже весьма смертоносное.

За окном уже мигал проблесковый маячок полицейской машины, лучи фонариков, обшаривая помещение за помещением, прорывались сквозь окна здания, слышались звуки вскрытия тяжелых музейных запоров. Грабитель Михеев, волнуясь, все же не спешил. Отчетливо и медленно он произнес вслух магическую словесную формулу:

– О владыко страшный и грозный, слушай меня, раба божия Бориса! Пусть туча черная подымается, мечет гром и молнию! Дай мне власть духа над стихией, освободи силу, заключенную в посохе! Аминь!

Вдруг из рубина в навершии посоха вырвался кроваво-красный все испепеляющий лазерный луч, будто внутри посоха активировался термоядерный синтез. Мощность излучения такова, что слепящий узконаправленный луч, сопровождаемый трескучим звуком, легко резал потолок и стены, расплавлял металл, обугливал экспонаты, нарушал работу всех систем здания. Свет погас, но в зале от смертоносного луча светло. Борис, удостоверившись в силе посоха, завершил атаку, произнеся заклинание:

– Господи, избави нас от огня, меча и врага льстивого. Аминь!

Луч угас. Михеев с кривой усмешкой повернулся к Фирсову и цинично произнес:

– Смотритель, ты истекаешь кровью, скоро умрешь… Будь покоен, теперь бесценная вещь попадет в нужные руки.

Совсем близко послышались голоса и лязг затворов оружия. Решетка в проеме двери медленно поднималась: привод подъемного механизма, похоже, крутили вручную. Запаниковав, напрочь забыв о ноже, грабитель, прижав к груди бесценный посох, второпях набрал на изящном браслете, украшавшем его левое запястье, комбинацию цифр и вмиг исчез вместе с посохом, будто туман растворился в воздухе.

Уголовное дело к производству принял следователь из города Владимира Бессонов Николай Валерьевич, сорокалетний харизматичный мужчина с темными волосами и карими глазами. Дело было возбуждено в установленном законом порядке, вот только как подступиться к нему следователь не знал. В протоколах указывалось, что охранная сигнализация музея, лучшая в своем классе, сработала безукоризненно, решетки на дверях и окнах не повреждены, преступник возник из ниоткуда и исчез бесследно. Странно! У Николая возникло подозрение, что шеф, полковник Роман Андреевич Харитонов, специально спихнул безнадежное дело на него, как на человека сбившегося с правильного пути в жизни. Похоже, таким образом он пытается избавиться от следователя. Николай мысленно представил: начальник с лицом напускного притворства разводит руками и прилюдно говорит:

– Не справился, ты, Николай, позоришь наш отдел, отправляйся-ка на пенсию.

Когда-то Бессонов был лучшим сыщиком в отделе – раскрываемость преступлений стопроцентная. Но три года назад все изменилось. Со своей второй женой Настей они жили душа в душу десять лет. Испытывая к красавице жене все годы брака сильные чувства, Николай не только был без ума от нее, но каждый раз обмирал от восторга, когда она самозабвенно рассказывала об очередной маленькой победе в криминалистической лаборатории, где работала. Однажды ей удалось установить личностные особенности автора текста – пол, возраст, темперамент, психические и поведенческие признаки, и преступника изобличили.

Казалось, счастью следователя не будет конца… Настю убили прямо в лаборатории – зарезали. Преступление осталось нераскрытым, орудие убийства не нашли, мужа к делу не допустили, а его попытка самостоятельного расследования ни к чему не привела. Безутешный Бессонов от безысходности запил. Посему его внимание к работе ослабло, не получалось всецело сосредоточиться на главном, уголовные преступления раскрывались все реже. По ночам Николая мучили кошмары, а однажды возникала мимолетная мысль кончить жизнь самоубийством. То, что он портил статистику отделу, Бессонов понимал, но ничего поделать не мог, словно внутри него что-то сломалось.

Осмотр места преступления следователем выявил поразительные несоответствия. Разгромлен зал музея с древнерусским оружием и другими уникальными экспонатами. Зачем? На потолке и стенах глубокие борозды с оплавленными краями, словно уродливые шрамы на физиономии бандита. Действовали лазерным резаком? Ради чего, и где лазерная установка? Разрушены две витрины, ряд предметов безвозвратно утрачено, золотые и серебряные украшения повреждены, старинное оружие частично испорчено. Вандализм?

Криминалисты заканчивали осмотр помещения и сбор улик: сделаны детальные фото, собраны отпечатки пальцев, частицы крови и ДНК, найдены следы борьбы, составлены протоколы.

К следователю подошел директор музея Сорокин:

– Господин Бессонов, совершено чудовищное преступление! – донельзя взвинченный чиновник, не мог угомониться. – Уничтожен десяток редких экспонатов, поврежден интерьер белокаменной палаты восемнадцатого века, ранен смотритель… Это варварство… нет хуже – злодейство! Надеюсь, у вас уже есть рабочая версия?

– Нет, – Николай недоуменно глядел на него. – Еще рано делать выводы. Мне нужен список пропавших экспонатов.

Сорокин пожал плечами:

– Пропал лишь один предмет: посох.

– Посох? – следователь удивленно воззрился на директора. – В смысле палка.

– Да! Вот из этой бронированной витрины забрали только его. Электронный замок с биометрической аутентификацией, срабатывающий на отпечаток пальца и голос, был просто-напросто открыт…

Следователь недоумевал:

– Ради палки бронированная витрина и сверхнадежный замок? Кто имел право доступа?