Осколки фрагментов

Осколки фрагментов
Георгий Алексеевич Серов

Сборник небольших выдуманных историй и эссе. "За мгновение" повествует о неудачной поездке по загородному шоссе. "Скверный анекдот 4" повествует о закрытом обществе со своими конвенциональными правилами. "Смартолюбцы" повествуют о супругах, увлекавшихся гаджетами. "Вера Павловна и общество потребления" представляет собой авторскую попытку прояснить, чем был навеян девятый сон Веры Павловны. "Ересь" – письмо епископа Равенбрюкского Папе Римскому об обнаружении еретического течения.

Георгий Серов

Осколки фрагментов

За мгновение

– Алексей! Алексей! Осторожней, прошу тебя. Здесь все бьются, а ты гонишь под сто пятьдесят! Куда торопишься, на кладбище? Подождут уж, никуда не денутся.

Алексей лишь хохотнул, но скорость сбавил. До ста двадцати.

Туман расстелился на многие километры. Мерзкая, почти невесомая морось, разгоняемая несущимися в обоих направлениях машинами, ложилась мокрым покрывалом на темнеющий от влаги асфальт.

– Ещё сбавь! Не ровен час на встречку кто-нибудь выкатит. Вообще тогда никуда не приедем.

– Слушай, – начал кипятиться Алексей, – я хочу засветло до города добраться. По темени, да ещё с таким туманом вообще ехать невозможно будет.

– Сколько нам ещё осталось?

– Полчаса, от силы. В город заедем, там уже полегче будет. Маме лучше позвони, спроси, как там дети.

– Тормози-и-и-и! Тормози-и-и-и! – Внезапная вспышка света полоснула по застывшему от ужаса лицу Лены. – Стой! Стой!!!

– А-а-а! Чёрт его… – Успел крикнуть Алексей, нажав на тормоз, до того, как послышался тяжёлый хлопок и он увидел, словно в замедленной съёмке, как капот складывается в гармошку, вдавливая разлетающееся на тысячи брызг лобовое стекло.

***

– Ну всё, приехали. Ладно хоть вытормозиться успел. – Устало сказал Алексей. – Выходим.

Он открыл дверь, обошёл машину сзади и помог жене вылезти с заднего сиденья. Вдвоём они прошли вперёд, чтобы посмотреть масштаб повреждений.

– Мда-а-а. Машине капец. – Ругнулся Алексей. Жена только качала головой, вытаращив от шока глаза.

– Ты цела?

– Вроде.

Они подошли вдвоём к водительской двери КАМАЗа, с которым только что столкнулась их машина. Водитель, коротко стриженный мужик лет сорока пяти в затёртой джинсухе, сидел с застывшим выражением ужаса на морщинистом лице.

– Эй, мужик! – Крикнул Алексей, попытавшись открыть дверь, но его рука всё время соскальзывала с влажной ручки двери. – Эй, открывай!

Мужик не реагировал, продолжая сидеть в застывшей на тысячелетия позе фараона.

– Да выходи же ты, бить не буду! – Стукнул с досадой кулаком об дверь грузовика Алексей.

Он посмотрел на шоссе и невольно воскликнул:

– Ленка, смотри какая за нами пробка уже. Всё из-за этого… барана!

Он вновь постучал в водительскую дверь, но, видя, что это бесполезно, отошёл от грузовика на обочину и посмотрел на противоположную полосу дороги.

– Смотри-ка и с той стороны колонна выстроилась. Странно, он же выехал на нашу полосу. Те-то могли бы и объезжать спокойно по своей полосе.

Алексей подошёл к жене, дрожавшей от пережитого шока, и обнял её.

– Ну, как ты? – Спросил он тихо. Та только сильнее прижалась к нему вместо ответа. – Ну-ну, успокойся. Главное целы. Удивительно, что ни одной царапины. А машина… Шут с ней. Машина – железо.

Он оглянулся вокруг. Их окружала абсолютная тишина. Алексею даже показалось, что мелкий дождь, накрапывавший с неба в течение всей их поездки, словно завис между небом и землёй в форме серого густого тумана.

Очнувшись от своих мыслей, он бодро сказал:

– Ну что, в полицию звонить надо. А ты можешь продолжать сидеть! – Крикнул он в сторону грузовика.

– Так, как там в полицию набирать – 102, решётка 02? – Доставая телефон из кармана, спросил Алексей у Лены.

– Дождь не идёт. – Вместо ответа задумчиво произнесла Лена. – Капли словно в воздухе застыли.

– Да. Закончился, видимо. – Живо откликнулся Алексей и начал набирать на телефоне комбинации из цифр.

Он перебрал несколько комбинаций и убедившись, что соединять телефон его ни с кем не собирается, чертыхнулся и произнёс раздражённо:

– Сети, что ли, нет? Чёрт, вот ведь как всегда – когда нужна эта долбанная связь, нет её!

– Ладно, пойду у народа поспрашиваю, может, у них связь есть.

Он направился к ближайшей машине, стоявшей поперёк полосы (по-видимому, занесло, когда водитель, вытормаживаясь, уходил от удара с Лёшиной машиной). Сквозь боковое стекло он увидел, что водитель сидит, не шелохнувшись, а пассажирка сзади обхватив голову, упёрлась лбом в спинку сиденья водителя.

– Что за…? – Только успел он произнести, как услышал с той стороны, откуда они ехали на машине, перекатывающийся по небу глухой рокот, похожий на раскат грома.

– Алёшенька! Подойди сюда. – Услышал он слабый приглушённый голос Лены, вставшей на колени перед их машиной. Плечи её конвульсивно тряслись, выдавая беззвучные рыдания.

Он подбежал к жене и встал на колени рядом с ней, обняв за плечи:

– Что стряслось, любимая?

Лена лишь безмолвно подняла руку и дрожащим пальцем показала на салон автомобиля, где за лопнувшими стёклами можно было различить обезображенные окровавленные их трупы, его и Лены.

– Так значит… Значит, мы … – Начал Алексей, но слова его утонули в грохоте с небес и рёве ветра, яростно рванувшего откуда-то со стороны ближайшего леска. Надвигался безудержно мрак, приносимый ветром, вырывавшим с корнем деревья и клочья травы, снося с шоссе вереницу огоньков от фар вставших на дороге автомобилей. Знакомый мир ветром срывало по частям, словно мозаичную картину, и на месте вырванных звеньев мозаики воцарялась тьма.

Скверный анекдот 4

Как известно, библиофилы, философы, литераторы могут сбиваться в отдельные кучки, замкнутые сообщества, кружки по интересам. Вот и одна такая кучка, варясь в собственном соку и обсудив все значимые книги и идеи, сговорилась о присвоении номеров обсуждаемым постоянно книгам.

Номеров набралось порядка 20000. Вошли туда и фундаментальные Библия, Коран и Сутта Нипата, и «Одиссея», и «Сон в красной комнате», и «Мир как воля и представление».

Впрочем, всего здесь и не перечислить. Следует отметить, что номера с 5000 по 5500 получили книги, название которых не представляется возможным употреблять в приличном обществе. Всё это были книги, запрещённые к тиражированию и распространению в стране, где проживали герои нашей истории.